Россия изобрела новый тип дипломатии, которому трудно придумать определение. Можно назвать это «дипломатией постфактум», когда переговоры с партнерами и оппонентами не предшествуют действию, а начинаются после – с целью закрепления результатов или торговли ими.
Владимир Путин во вторник рассказал, что Россия предложила США провести переговоры по сирийскому урегулированию в Москве и Вашингтоне. В США могла бы отправиться представительная делегация во главе с Дмитрием Медведевым. Однако в среду Вашингтон отклонил это предложение. Очевидно, что Москва считает свое участие в военных действиях в Сирии важным активом, достаточной причиной для того, чтобы с ней договаривались как с супердержавой о новом разделе мира («новая Ялта», по Путину). Вашингтон и Запад в целом с подозрением и непониманием относятся к этому.
Военный метод «ввяжемся в бой, а там посмотрим» известен со времен Наполеона, но он предполагает открытое противостояние. Усовершенствованный Москвой метод скорее политический, предполагает сочетание тайной операции и Realpolitik. Его можно было бы переформулировать как «ввяжемся в бой, а там смотрите сами».
Присоединение Крыма к России при участии частей российской армии и ветеранов спецназа позволило Москве поставить мир перед фактом передела послевоенных границ. Западу было предложено принять это как данность.
Участники крымских событий вскоре появились в Донбассе. Негласная помощь России и прибытие добровольцев дестабилизировали ситуацию на востоке Украины. Эта дестабилизация стала активом России, Москва получила возможность вести переговоры о мире.
Когда потенциал войны в Донбассе был исчерпан, усилия были перенесены в Сирию, где в сентябре появились российские самолеты и пилоты. Их присутствие сначала отрицалось Москвой, но затем было представлено как мудрый дипломатический ход, ускоривший встречу Путина с Бараком Обамой.
Подобный метод характерен и для российской газовой дипломатии: решения о строительстве трубопроводов принимаются до достижения договоренностей с потребителями, как было с «Южным потоком» и «Турецким потоком». Можно заметить, что в таких случаях важнее оказывается выгода строителей внутренних участков трубы.
Так же и с внешнеполитическими операциями. Запад не принял присоединение Крыма, не доверяет Москве в минском процессе. Операция в Сирии вызывает все больше критики и недоумения, немудрено, что Вашингтон отказался от переговоров. Похоже, «новая Ялта» интересна только Сильвио Берлускони, и то благодаря хересу 1775 г. Зато внутри России внешняя политика Путина пользуется огромной популярностью.
Кремль представляет это как способ формировать международную повестку дня, но не достигает цели, отмечает политолог Алексей Макаркин. Фактически речь идет о попытках обратить на себя внимание, которые достигают противоположной цели: к стране и ее лидерам начинают относиться как к нарушителям правил, с которыми можно иметь дело лишь в случае крайней необходимости и по строго ограниченной повестке. Возможности сотрудничества сокращаются, сужаются и варианты новых проявлений «дипломатии постфактум».