Как долго зреет демократия

Ровно 800 лет назад, летом 1215 г., в Англии появился документ, который, как считают порой, породил основы европейской демократии. Это была Великая хартия вольностей (Magna Carta) – договор монарха с обществом о соблюдении прав человека. Представители элит добились от короля определенных личных гарантий и свободы от произвольного налогообложения. Появление хартии иногда трактуется как свидетельство того, что правовое государство в Британии существует с незапамятных времен и что британцы XIII в. были достаточно граждански зрелыми, дабы заложить основы современного общества.

Но вот незадача: известна другая история XIII в., которая показывает нам, что появление в далеком прошлом некоего хорошего документа отнюдь не означает необходимости соблюдения его статей на протяжении восьми столетий. Всего лишь через семь лет после появления Magna Carta (т. е. в 1222 г.) в Венгрии король под давлением элит издал Золотую буллу, которую иногда называют двойником Великой хартии вольностей. Это, кажется, должно значить, что и в Венгрии правовое государство насчитывает восемь столетий. Но о Венгрии так не скажешь, учитывая исторические злоключения этой страны, пережившей в одном лишь ХХ в. и авторитарный, и коммунистический режимы.

Похожим образом обстоит дело и с историческими корнями парламентаризма. Английский парламент появился в XIII в., что позволяет порой утверждать, что английский парламентаризм, мол, как английский газон – хорош потому, что существует веками. Однако в Леоне кортесы с участием третьего сословия созывались уже в конце XII в. (в Кастилии – чуть позже). При этом испанская политическая культура оставалась авторитарной вплоть до самого последнего времени.

Мы часто сетуем на то, что нашу слабенькую демократию съедает авторитаризм, поскольку ни парламентаризм, ни культура компромиссов не укоренились у нас издавна. В этом многие российские интеллектуалы находят объяснение живучести нынешней политической системы. Однако древность демократических институтов на самом деле ничего никому не гарантирует, как показывает опыт Венгрии, Испании, а также многих других стран. В Италии и в Германии уже в Средние века были свободные города с развитой торговлей, сильными ремеслами и выборностью муниципальных властей, но это не уберегло в ХХ в. итальянцев от фашизма, а немцев от национал-социализма.

Глубокие корни демократии отнюдь не обязательно прорастают пышной кроной, поскольку народовластие прошлых веков на поверку оказывается совсем не таким, как современное. В нем было мало толерантности, зато вовсю процветали клановая борьба, коррупция и следование известному принципу «закон – что дышло: куда повернешь, туда и вышло». Одно и то же слово «демократия» в разные эпохи обозначает совершенно разные системы правления.

У англичан дело тоже обстояло отнюдь не так гладко, как может показаться сегодня, когда мы смотрим в прошлое, не стремясь разглядывать детали. Хартия хартией, парламент парламентом, но уже в XIII в. ограничения королевской власти были сильно урезаны. В XIV в. ничто не защитило английских евреев, которых выгнали из страны, дав лишь несколько месяцев на реализацию имущества. В XV в. английские аристократы резали друг друга почем зря в ходе кровавой Войны Алой и Белой розы. В XVI в. король запросто экспроприировал собственность католической церкви в ходе реформации.

Борьба за Magna Carta скорее была арьергардным боем феодализма, чем попыткой строительства будущего. По оценке британского историка Николаса Хеншелла, представление об особом значении древнего английского парламентаризма – это вообще не более чем миф, сформировавшийся в 1460-х гг. благодаря трудам юриста Джона Фортескью. А итальянский историк Лучано Канфора обратил внимание на то, как этот миф укрепился благодаря Эдмунду Бёрку и Чарльзу Диккенсу, противопоставившим хорошую Англию плохой Франции революционных времен.

Вообще-то каждый народ составляет миф о себе любимом. Вопрос только в том, почему одни широко подхватываются за границей, тогда как другие быстро умирают. Думается, английский миф оказался столь успешен потому, что к ХХ в. Британия действительно сумела стать наиболее демократичной страной мира. Однако она оказалась успешной демократией отнюдь не благодаря принятию Magna Carta в XIII в. Наоборот, хартию, а не Золотую буллу удалось превратить в успешный миф лишь потому, что Британия в конце концов оказалась успешным проектом, привлекающим широкое внимание.

На самом деле ограничить стремление монарха распоряжаться деньгами своего народа Англия смогла лишь в XVII в. в ходе великой буржуазной революции. Защитить собственность и обеспечить успех промышленной революции удалось лишь в XVIII в. А вовлечь в демократические процессы по-настоящему широкие массы населения британцы смогли только в XIX–XX вв. Но все это время сердца англичан грела мысль о том, что именно их парламентаризм самый правильный, поскольку он со Средних веков заложен в национальную культуру. Даже миф о легендарном короле Артуре стал в этих условиях работать на «британскую идею»: сидели, мол, рыцари с монархом за круглым столом, а значит, еще в те былинные времена стремились к равенству.

Этот краткий исторический экскурс настраивает на умеренно оптимистический лад при размышлениях о перспективах России. Демократический газон совсем не обязательно проращивать веками, хотя, конечно, с наскока сложную задачу оптимального государственного устройства не решишь. Демократия возникает не там, где существует «правильная» вековая культура, а там, где ключевые группы граждан заинтересованы в коренном изменении правил игры, сложившихся при авторитарном режиме.-

Автор – профессор Европейского университета

в Санкт-Петербурге