Как бороться с экстремизмом

Администрация президента собирается заплатить 4,3 млн руб. за разработку «методики квалификации враждебного использования информационно-коммуникационных технологий и модели межгосударственной системы мониторинга угроз в области международной информационной безопасности», судя по заказу, опубликованному на сайте zakupki.ru. Министерство обороны предлагает организовать в вузах «изучение студентами технологий распространения «цветных революций» и методов противодействия (правовых, административных, экономических, информационно-культурных и др.)», следует из письма замминистра обороны депутату Мосгордумы.

Ранее стало известно, что МО заказывает научное исследование методов борьбы с «цветными революциями». Подобное стремление – вещь вполне понятная: действующий министр обороны – фигура политически значимая, и значимость эта будет возрастать с ростом военных расходов федерального бюджета (которые в 2015 г. должны достигнуть 5,34% ВВП – больше, чем в любой момент после 1992 г.). Поэтому Минобороны будет заниматься тем, чем раньше не занималось: среди прочего использовать актуальный политический тренд – борьбу с «цветными революциями» – и завоевывать себе место в этом тренде.

Само существование «цветных революций» как единого политико-исторического процесса – большой вопрос. Введение этого понятия было в свое время (выразимся в терминах, понятных руководству Министерства обороны) значительным успехом американской внешнеполитической пропаганды. При ближайшем рассмотрении происходящего в каждой отдельной стране Ближнего Востока и постсоветского пространства выясняется, что события эти вызывались внутренними причинами и шли по индивидуальной траектории, проложенной, в свою очередь, состоянием общества, зрелостью его институтов, уровнем экономического развития и демографической структурой. Уж если руководство наше не может мыслить вне конспирологических сюжетов, предложим такой: есть большое подозрение, не является ли фантом «цветных революций» новыми СОИ – воображаемой угрозой, в борьбе с которой противник должен надорваться насмерть, только чтобы потом обнаружить, что все межзвездные ракеты были картонными, а все сообщения о них – поддельными.

Универсальная подозрительность плоха не тем, что рисует конспирологу слишком пессимистическую картину мира, а тем, что отвлекает его на борьбу с соседями, облучающими радиацией через розетку, от очень реальной трещины, расползающейся по его собственной несущей стене. Понятно, что проповедовать борьбу с воображаемыми оранжевыми революционерами куда проще и безопаснее, чем выявлять и обезвреживать сети вербовщиков ИГИЛ, которые, судя по всему, небезуспешно действуют в студенческой среде. Любая бюрократическая структура хочет искать не там, где пропало, а под фонарем, где светло, и ловить не тех, кто опасен, а тех, кто не сопротивляется. По той же причине ФСКН преследует не драгдилеров, а кондитеров и онкологов: настоящих наркоторговцев, как и настоящих экстремистов, ловить опасно и хлопотно, и можно ненароком подорвать собственную же кормовую базу.

Тем не менее экстремисты (как и драгдилеры) существуют в реальности и представляют значительную общественную опасность. Плохи они не тем, что проводят чью-то враждебную волю, а тем, что организуют теракты, убивают людей и распространяют в социуме атмосферу тотального одичания.

Борьба с экстремизмом – забота всех государств мира, и политической наукой тема активно изучается. Единого рецепта решения проблемы раз и навсегда, разумеется, не существует: как и в борьбе с преступностью в целом, какая-то часть социума всегда будет поглощена криминальной средой, но здоровое общество в состоянии эти потери пережить и компенсировать. Соответственно, противодействие экстремизму в политической системе сводится к двум направлениям: предотвращению радикализации политическими методами и наказанию за совершенные преступления методами пенитенциарными.

Все, что мы знаем о политических группах, говорит, что, будучи изолированы от легального политического процесса, они склонны радикализироваться (McCauley, C. Moskalenko, S. Friction: How Radicalization Happens to Them and Us. 2009, исследования International Centre for the Study of Radicalisation, King’s Colleage http://icsr.info). Закрытая группа неизбежно становится сектой: сперва от нее отпадают умеренные, одновременно лидер окружает себя наиболее отчаянными сторонниками, затем члены группы перестают считать закон обязательным для себя, потому что он их не защищает и не отражает их интересы. Тот, кто чувствует себя изгоем, неизбежно через какое-то время приходит к выводу, что закон ему не писан – это общее правило для всех. Поэтому лекарство от экстремизма – то, что в педагогике называется инклюзией – включение, или интеграция, в открытую политическую систему.

Радикализация происходит там, где отсутствуют инструменты легального политического участия. Поэтому лучшая профилактика массовых беспорядков – развитая свободная публичная политическая жизнь: открытые выборы всех уровней, разнообразные СМИ, свободная деятельность общественных организаций, реализуемое право граждан собираться мирно, без оружия. Лекарство от революций (уж если мы считаем нужным бороться с революциями) – включение всех политически активных сил в законный и ненасильственный политический процесс. Те немногие (а их будет не много – люди редко добровольно выбирают жизнь вне закона), кто продолжает политическую борьбу уголовными способами, нейтрализуются стандартными полицейскими методами – тут тоже никакой особой науки не нужно.

Авторитарные режимы обычно считают иначе: весь опыт потрясений прошлого сводится для них к незамысловатому выводу «не додавили». Они всегда считают себя умнее предшественников, не проявивших в нужный момент должной жесткости: мы-то докрутим гайку до упора, зальем все щели бетоном, загерметизируемся досуха и будем наслаждаться стабильностью. Увлеченно преследуя людей, которые выходят на митинги или выражают свою позицию публично, режим неизменно упускает из виду тех, кто тихо сидит в своем подполе, собирая бомбу из уксуса и соды по рецепту, вычитанному в интернете. Это, увы, стандартный политический механизм – всякий авторитарный режим посредством репрессий и подавления гражданской активности сам выращивает своих революционеров.

Автор – политолог, доцент Института общественных наук РАНХиГС