В гармонии с Дзержинским
Дискуссия о возвращении «Железного Феликса» отражает формируемое в обществе представление об истории
Разрешение провести референдум о восстановлении памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади и подготовительные мероприятия, вероятно, дано на самом высоком политическом уровне. Допуск такого плебисцита, первого в постсоветской Москве (подробнее – см. статью на стр. 03), – акт символической политики, призванный показать: в стране действуют институты демократии, а власть учитывает мнение оппозиции и общества. Чем коммунисты хуже ветеранов дивизии внутренних войск МВД, по просьбе которых ей вернули имя Дзержинского? Возможное возвращение Железного Феликса на пьедестал, с которого его свергли в августе 1991 г., продемонстрирует окончательный разрыв с событиями той эпохи.
Восстановление памятника, если оно произойдет, станет логичным продолжением исторической политики государства, первые лица которого постоянно апеллируют к гордости за собственную историю, настаивают на создании правильной и «непротиворечивой» концепции прошлого. «Я считаю, что единая концепция преподавания истории и учебника нужна <...> у нас должна быть какая‑то каноническая версия, используя которую талантливые преподаватели могли бы доносить до ученика свою точку зрения», – говорил в августе 2014 г. на форуме «Селигер» Владимир Путин.
«Противоречивость» истории, вероятно, рассматривается как проблема, потому что дает почву для негативных оценок каких-то фигур, в частности Сталина и Дзержинского. На прямой линии 2009 г. Путин говорил о том, что сталинскому периоду «нельзя давать оценки в целом»: была, с одной стороны, индустриализация, а с другой – массовые нарушения закона. То есть все «герои» истории были хотя бы отчасти правы.
Французский ученый Марк Ферро писал в книге «Как рассказывают историю детям в разных странах мира», что официальная версия истории позволяет выяснить, что общество думает о себе, и смену настроений. Нынешняя историческая политика призвана еще раз подтвердить, что страной управляли мудрые правители, которые вели страну к военным победам и экономическим успехам.
Это своеобразная интерпретация китайского восприятия истории, где император или руководитель мог допускать значительные ошибки, но, как говорил Дэн Сяопин о Мао Цзэдуне, «прав на 70% и на 30% ошибался» (ранее то же самое сам Мао говорил о Сталине). Такое восприятие истории позволяет забыть (или преуменьшить масштабы) ошибки и преступления государства и его функционеров, стоившие жизни и свободы миллионам наших соотечественников. Позволяет избежать четкой правовой оценки преступлений государства. Государство, получается, всегда хотя бы отчасти право, причем не на 30%, а скорее на 70%.
Заодно можно вести монументальную пропаганду, способную объединить исторических антиподов. Буквально в нескольких километрах от Лубянки находится Донское кладбище, где похоронены боровшиеся с Советской властью белые генералы Антон Деникин и Владимир Каппель. Там же находится и могила высланного по представлению ВЧК философа Ивана Ильина, возвращению праха которого лично способствовал Путин. Еще ближе к Железному Феликсу, на Сретенке, может оказаться памятник жертвам политических репрессий. Речь идет, видимо, о поиске гармонии.