«Мы пока маленькие», или Делегирование взрослым политической ответственности

В последнее время актуальными стали дебаты, насколько все плохо в России – совсем плохо или есть еще свет в конце тоннеля. Например, опубликованная в «Ведомостях» (20.01.2015) статья Марии Снеговой и Дениса Волкова посвящена политическим настроениям российской молодежи. Они приходят к сравнительно оптимистическому выводу: молодежь гораздо более демократична и ориентирована на западные ценности, чем старшее поколение. Эта ориентация молодых людей дает авторам надежду на социальные и политические изменения в обозримом будущем.

Исследование Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ, проводившееся в 2012–2013 гг. в рамках европейского проекта MYPLACE – Memory, Youth, Political Legacy and Civic Engagement, показало, что взгляды российской молодежи гораздо сложнее и запутаннее, чем привычное деление на «пророссийских» и «прозападных», «пропутинских» и «оппозиционных». Наши данные – это 1200 анкет с молодыми людьми 16–25 лет, собранных в Петербурге и Выборге, и 60 глубинных интервью с участниками опроса, в ходе которых была возможность более глубоко обсудить политические взгляды респондентов. Интервью показали, что данные опроса нужно интерпретировать с осторожностью – даже если человек по ответам в анкете кажется либералом, это еще не значит, что он не считает Сталина эффективным менеджером, а Путина – демократическим лидером.

Возлагать политические надежды на российскую молодежь по меньшей мере преждевременно. У нее есть заметные проблемы с политической субъектностью – до тех пор пока не заходила речь о политике, подавляющее большинство наших респондентов производили впечатление вполне сознательных, информированных, самостоятельных граждан. Однако в политических вопросах многие чувствовали себя неуверенно и не хотели в них разбираться. Отчасти это объясняет удобные, вполне нормативные выборы в анкетных опросах: проще отметить, что ты поддерживаешь свободу слова, возможность граждан влиять на события в стране и прочие «правильные» варианты ответа.

С другой стороны, молодежь традиционно делегирует ответственность «взрослым» и «тем, кто лучше знает». Эта позиция – мы пока «маленькие», нам бы выучиться, свою жизнь наладить – мощная преграда на пути к коллективному действию. Любопытно, что эта позиция – ответ на отношение «взрослых» к молодежи: в российском дискурсе она обычно представляется несамостоятельным объектом облагораживания, «патриотического» и прочего воспитания, но никак не субъектом собственной судьбы (об этом давно пишет директор Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ Елена Омельченко – см., например, статью «Молодежный активизм в России и глобальные трансформации его смысла»). Молодые люди эту позицию охотно принимают и не хотят ничего менять. В результате у них не формируется то, что необходимо для гражданского участия во взрослом возрасте, – навыков участия (civic skills). Откладывая интерес к политике «на потом», молодежь откладывает его практически навсегда. Недаром во всем мире сейчас так популярны различные программы гражданского образования, которые призваны привить молодым людям привычку быть гражданами.

При возложении надежд на молодежь нужно учитывать еще две вещи. Во-первых, молодые люди, взрослея, часто забывают о толерантности и экспериментах подросткового возраста. Во-вторых, в российском обществе нет радикального идеологического и культурного разрыва между поколениями родителей и детей, который был бы необходим для революционных всплесков вроде студенческих волнений 1968 г. Родители и старшие родственники для наших информантов – единственные люди, которым можно доверять, и именно на их мнение молодежь ориентируется при принятии решений. Некоторые респонденты даже из старшей возрастной группы (21–25 лет) голосовали на выборах 2011–2012 гг. так же, как и родители. Более того, обсуждения политических трансформаций в семье и мнение родителей по поводу 1990-х, о «наведении порядка» в 2000-е, даже о советском времени влияют на молодежь гораздо сильнее, чем любая ТВ-пропаганда – ее наши респонденты довольно легко распознают и пропускают мимо ушей в отличие от мнения старших. Об этом часто забывают: российское общество испытывает кризис доверия как к государственным институтам, так и к людям за пределами ближайшего круга общения и семьи. Наши респонденты далеки от того, чтобы быть идеологическими бунтарями в своей семье: даже если ты в чем-то с родителями не согласен, только от них можно ожидать поддержки и только они желают для тебя лучшего.

В этом контексте вполне ожидаемо, что интервью показали крайнее отчуждение молодых людей от политики в целом. Политика и все, что с ней связано, – это «грязное дело», участие в котором совершенно бессмысленно. Это ощущение бессмысленности – еще один существенный фактор, блокирующий любые попытки даже критично настроенных и информированных молодых людей принять участие в политическом, гражданском процессе. «Ничего нельзя изменить», «всё уже решено за нас» – такие фразы используются для объяснения собственного неучастия. Это, однако, не является исключительно российской чертой – исследования европейской молодежи также довольно давно демонстрируют все большее разочарование в формальной политике, падение интереса к политическим партиям, выборам и т. д. (Flash Eurobarometer 375, April – May 2013).

Интерпретация социологических данных и попытка на их основании делать прогнозы – дело сложное и часто неблагодарное, особенно когда речь идет о массовой мобилизации, революциях, бунтах и подобных им «флеш»-событиях. Исследователи общественных движений уже давно бьются над вопросом, почему все-таки люди выходят на улицы. Даже в самых тяжелых условиях, при ярко выраженном недовольстве ситуацией, политическим курсом и режимом протесты могут как случаться, так и не случаться. Именно поэтому анализ установок и провозглашаемых взглядов не является эффективным способом предсказания поведения. Люди далеко не всегда действуют так, как говорят, и, даже если свято верят в либеральные ценности, не факт, что в ответственный момент подкрепят свои высказывания делом. С другой стороны, если они молчат, это еще не значит, что так будет всегда.

Автор – старший научный сотрудник Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург)