Андрей Колесников: Сакрализация несвободы. Жизнь внутри волшебной сказки

В самом конце декабря ФОМ опросил граждан на тему «Отношение к России в мире». Оптимистические зелененькие кривые - прямые, как стрелы, - идут вверх. И живем-то мы в развитой, передовой стране (скачок с 57% в феврале 2014 г. до 69% в декабре), в богатой (с 58 до 66%), свободной (с 60 до 73%), в стране, которой боятся (с 68 до 86%), в стране, влияние которой растет (с 55 до 67%). Вот только не любят нас и необъективно к нам относятся. Согласно же ноябрьскому исследованию «Левада-центра», 68% респондентов считают Россию великой державой (в сентябре 2012 г. таких было 48% - 20 пунктов за два года!).

Французский философ Цветан Тодоров в работе «Дух Просвещения» писал о том, что «Просвещение создает расколдованный мир». В сегодняшнем мире многие лидеры пытаются обратно «заколдовать» этот мир в стилистике, свойственной скорее теократиям, предшествовавшим эпохе Просвещения, нежели современным государствам. И им это удается. Назовем этот тренд «сакрализацией несвободы».

Для одних то, что происходит в России, - дистиллированная антиутопия или путешествие в прошлое. Для других - волшебная сказка. В том смысле, в каком об этом писал Владимир Пропп в классическом труде «Морфология волшебной сказки»: «Персонажи сказки, как бы они ни были разнообразны, часто делают одно и то же». Сталин наводит порядок - и Путин наводит порядок; при Сталине нас все боялись - и при Путине стали бояться; эх, хорошо в стране советской жить - да и сейчас нас здесь неплохо кормят импортозамещенным товаром (упавший рубль и взлетевшие цены скользят по периферии сознания, как по льду). И гимн наш - та же сказка с одним сюжетом, три раза переписанная, - только герои поменялись.

Да, все согласны, что мы живем в осажденной крепости. Только одни полагают, что их взяли в заложники, а другие получают удовольствие от стокгольмского синдрома, проникаясь логикой того, кто в заложниках держит.

Одни видят в осажденной крепости кафкианский замок, внутри которого идут кафкианские же процессы или обменявшиеся персонажами пьесы Беккета и Ионеско. Другие - захватывающей красоты сооружение на манер замка Нойшвайнштайн, только с куполами-луковками и звонящими колоколами, на которых отлито в граните: «От друзей». Ну или что-то вроде «Ласточкиного гнезда» с шубохранилищами.

Крым - и причина, и следствие сказочного сознания, реализованное волшебство. Ну как если бы наши выиграли чемпионат мира по футболу (сравнение принадлежит биофизику Максиму Франк-Каменецкому), только это чудо, произошедшее в реальности - и даже от телевизора не надо было отходить.

В какой точке сакрализация несвободы дойдет до своего предела? Представим себе несколько кривых. Например, кривые инфляции и сакрализации государства параллельно идут вверх, а кривые ВВП и реальных доходов населения - вниз. В какой-то точке, скорее всего уже в 2015 г., они пересекаются. Назовем эту позицию «крестом Путина». Что происходит дальше?

А дальше мы выходим из зоны достоверного прогнозирования, потому что история знает и молниеносные обвалы («Русь слиняла в три дня») и монотонное, как зубная боль, продолжение мнимого зомбиобразного движения от победы к победе, невзирая ни на что и вопреки супостатам и закулисе. Социальная ткань такая штука, что растягивать ее можно до невероятных величин - а она все не рвется.

Но вот этот замок, эта осажденная крепость - нечто вроде волшебной горы Томаса Манна, где наверху еще ведутся споры чахоточных либералов и консерваторов, плюралистов и авторитаристов, но стоит спуститься вниз - человек попадает на реальную, а не воображаемую войну.

В мире же новой русской волшебной сказки храбрые рыцари охраняют «суверенитет», понятие, сильно поменявшее свою семантику после падения Берлинской стены и незнакомое в прежнем значении поколению граждан мира, которым вообще непонятны проблемы миропорядка до 1989 г. Дегероизированная война (Майкл Ховард) вдруг вновь обретает героев, и они гибнут «в реале», а не в компьютерной игре. За что? За Отечество, естественно! За «суверенитет»! За то, чтобы нам казалось, что мы живем в великой державе - свободной, но всех пугающей.

Провал в архаику еще полбеды. Беда - это жизнь внутри волшебной сказки.