Кирилл Титаев: Явка с повинной срок не сокращает

Одним из важнейших условий существования правового государства является прозрачность для граждан как законов, так и механизмов их реализации (в частности, эти механизмы должны более или менее совпадать с теми, которые описаны в тексте закона). Однако очень многие правовые механизмы, заявленные в российских законах, работают не совсем так, как написано в тексте. Яркий пример – явка с повинной. В законе написано, что человек, явившийся с повинной или деятельно раскаявшийся, не может получить наказание в размере более чем две трети от максимального. То есть подразумевается, что наказание он должен получить более мягкое, чем тот, кто с повинной не являлся.

Институт проблем правоприменения провел анализ на основе случайной репрезентативной выборки из 10000 судебных решений по делам, рассмотренным российскими судами районного звена в 2011 г. Анализировались только те дела, в которых один обвиняемый судился за одно преступление.

Более чем в 55% всех дел, рассмотренных судами районного звена в 2011 г., упоминалась явка с повинной. Давайте на секунду представим, что это правда. Более чем половина всех дел – это дела, по которым никто не искал преступника. Это дела, по которым обвиняемый сам пришел и сознался в содеянном. На практике же речь идет о том, что следователь в тот момент, когда обнаружился подозреваемый, «дал ему подписать» явку с повинной и тем самым облегчил свою работу. После этого следователю гораздо проще доказать вину подозреваемого.

Суды отлично понимают, чего стоит явка с повинной, и относятся к ней соответственно. Практически, если речь идет о массовых, типовых статьях, наличие в деле явки с повинной никак не влияет на его исход. Так, несмотря на наличие смягчающих обстоятельств в виде явки с повинной или деятельного раскаяния (явки – в 55% всех дел, а деятельного раскаяния без явки – менее чем в 10%), вероятность лишения свободы не меняется для таких преступлений, как нанесение тяжкого вреда здоровью, кража, хранение оружия. На 9,5% меньше вероятность осуждения к лишению свободы у грабителей, подписавших явку с повинной, и на 7,8% – у лиц, обвиняющихся в незаконном хранении наркотиков.

Также явка с повинной практически не влияет и на срок лишения свободы, к которому приговаривают осужденного. Разница составляет менее 10% для того состава, где ее влияние максимально. Те, кто нанес тяжкий вред здоровью другого человека, получают в среднем 2 года и 8 месяцев, если они не подписали явку с повинной, и 2 года и 5,5 месяца, если явка была подписана. Для краж и грабежей эта разница также статистически незначима, т.е. обвиняемые получают, по сути, одинаковые сроки.

При этом не надо думать, что судья в данном случае нарушает закон. Уголовный кодекс устанавливает следующую норму: лицо, явившееся с повинной или загладившее вред (деятельно раскаявшееся), не может быть приговорено к наказанию в размере более двух третей от максимально возможного. Но в России и так подавляющее большинство наказаний лежит в этих пределах. Соответственно, судья, не нарушая буквы закона, назначает осужденному, который подписал явку с повинной, то же наказание (при прочих равных), которое назначает человеку без такой явки. И дело здесь не в злонамеренности или невнимательности российских судей, а в том, что явка с повинной как правовой институт сегодня полностью выхолощена. Судья понимает, что явка говорит лишь о том, что на момент возбуждения уголовного дела или привлечения лица в качестве подозреваемого человек уже был готов сотрудничать со следователем. Нужно ли за это снижать срок? Не ясно. Однако совершенно ясно, что в этом случае речь не идет о том, что имел в виду законодатель, когда устанавливал существенные поблажки для тех, кто явился с повинной. Так нужно ли сокращать человеку наказание только за сотрудничество со следствием, начавшееся на самых ранних этапах?

Ситуация, в которой правила, прописанные в законах, и правила, которыми руководствуются судьи и следователи в своей повседневной работе, не то что противоречат друг другу, но, скажем так, не вполне совпадают, создает дискриминационные условия для подозреваемого. Следователь, убеждая человека подписать явку с повинной, показывает ему соответствующий текст в Уголовном кодексе и говорит о том, что, вот, прямым текстом написано, что не более двух третей – так что точно выйдет скидка, и т.д. На практике же все, кроме собственно подозреваемого, понимают, чего стоит эта явка, поэтому судья просто не принимает ее во внимание.

Не то чтобы такая ситуация противоречила букве закона. Судья находится в рамках своего усмотрения и принимает решение, соблюдая норму, но понимая, что никакой явки не было. Однако чем большую роль играют подобные, понятные только следователям, прокурорам и судьям неформальные правила, тем сильнее расцветает правовой нигилизм. Как может гражданин уважительно относиться к законам, которые непонятны или работают не совсем так, как написано? Можно ли стремиться к правовому государству в ситуации, когда не только применение законов, но и их понимание становится монополией особой группы людей?

Тем же, кто оказался в руках правоохранителей, можно дать только один совет: не спешите подписывать «явку». Срок это вам не сократит.