Предполагалось, что наша новая статья будет посвящена арестам предпринимателей, но Михаил Борисович подкинул тему, от которой мы не смогли отказаться. Даже риск нарваться на вой общественности, разгневанной нашим «невосторженным образом мысли» и попытками обелить изрядно оплеванный и во многих местах пробитый юридический мундир, не остановил нас.
Речь идет о теме, затронутой Ходорковским в интервью журналу Spiegel: «Умелое использование законов – важный фактор успеха. Наш подход постоянно проверялся нашими юристами, аудиторами, чиновниками и даже судами. Не было никаких возражений, и все считали, что все действия совершались в рамках закона – ровно до тех пор, пока государство не начало свою атаку на нашу компанию в 2003 г. Если бы закон позволял платить на 20% меньше налогов, я был бы плохим бизнесменом, если бы не воспользовался этой возможностью. Так что снова повторяю: все делалось легально. Обвинить нас в уклонении от уплаты налогов удалось только с помощью новой интерпретации старых законов или просто нелегального их использования с самого начала».
Вспоминаем, сколько уважаемых коллег-юристов, перепуганных до смерти, приходило к нам в приснопамятный 2004 год с вопросами: «Это что же теперь со всеми нами будет? Это и нас теперь так же? А я-то вот то подписывал... и это подписывал... и еще вот это...» Мы уверены, что тема эта интересна как профессионалам, так и широкой общественности.
Можно писать красивые статьи о том, какова ответственность юристов на Западе и какой она должна быть в России, если наша страна уподобится волшебному Беловодью или Шамбале. Однако сегодня важнее найти ответ на вопрос о реальном положении дел, о том, какова же ответственность наших юристов здесь и сейчас. Понятно, что если юрист лепил фиктивные договоры купли-продажи недвижимости и за «долю малую» удостоверял их у приятеля-нотариуса, а потом указанную недвижимость со товарищи сбывал, то налицо примитивная ОПГ. Ну а далее все по Глебу Жеглову...
Не будем зацикливаться на очевидном примитиве. Что делает юрист в любой корпорации, если не участвует в судах? Ответ один: дает рекомендации. В той или иной форме, будь то заключения о соответствии закону тех или иных схем либо рекомендованный к использованию проект договора. Как применяются в корпорации указанные заключения – дело внутрибюрократическое. На бюрократической почве, щедро унавоженной всевозможными управляющими делами, под чутким византийским контролем олигархов вырастают различные в своем отношении к юристам типы менеджеров: от людей, выпрашивающих изменить отдельно взятую запятую в заключении, без которого им не выделяют бюджет, до откровенных «ябед-корябед», бегающих с доносами к курирующему зампреду правления. Крайне редко корпоративные управленцы, менеджеры разных мастей, получив заключение, внимательно его читают, осмысливают, консультируются по нему и, главное, выполняют в процессе работы данные юристами рекомендации. Чаще всего сам факт дачи заключения приравнивается менеджером к выдаче индульгенции, которая позволяет плевать как и на закон, так и на требования самого заключения. Любая попытка указать менеджеру на ограничения встречает яростный отпор: «Вы что, не заботитесь о бизнес-интересах организации?! А годовой бонус-то получать хотите...»
За примерами далеко ходить не приходится. Достаточно вспомнить многочисленные заключения, написанные разными юристами – как внутренними, так и «внешними», по поводу знаменитых схем налоговой оптимизации в ЗАТО и прочих внутренних офшорах. Ни одно такое заключение не содержало безусловного одобрения указанных схем. Все юристы, как сговорившись, указывали, что схемы являлись политически рискованными и в случае изменения политики государства могли быть пересмотрены, в том числе и без учета каких-либо формальных законодательных ограничений, путем возбуждения примитивных уголовных дел. Даже без ссылок на англо-американское право юристы указывали, что подобные схемы должны были иметь под собой реальную хозяйственную цель и осуществляться исключительно в рамках нормальной хозяйственной деятельности, а не в качестве самостоятельного «промысла» по оптимизации налогов. А внешние консультанты оговаривали заключение таким количеством предварительных условий его действительности, что, дочитай кто документ до конца, он сразу задался бы вопросом, зачем платить деньги за заключение, если в реальном мире невозможно выполнить его предварительные условия.
Чего же хотели олигархи от своих юристов? Можно сказать, что от юриста требовали определить границы интерпретации закона. Есть закон, который юристам в 99% случаев достаточно очевиден и за пять минут может быть разъяснен руководителю схемами, знаками и убедительным мычанием; а есть пространство для маневра – то, куда закон может быть «раздвинут» в случае хороших отношений соответствующей структуры с властью (при наличии административного ресурса). Так вот задача юриста соответствующей структуры проста: начертить ограничительную линию, за которой начинаются риски при «раздвижении» закона для данной структуры в ее теперешней ситуации взаимоотношений с властью. Чем сильнее структура, тем шире был и есть закон.
Нужно признать, что на Западе приблизительно такая же ситуация, только правила «раздвижения» закона там другие и они гораздо уже. Крайне глупо было бы говорить, что закон един для фермера Джона и для компании Microsoft с ее сотнями юристов и огромным бюджетом. Сообщаем товарищам скептикам: олигархическая модель правоприменения, существовавшая в России в 1990-е, постепенно мутирует в нечто удобоваримое с точки зрения цивилизованных стандартов и верховенства права. Вы спросите, ошибались ли юристы крупных компаний? Конечно, ошибались много и часто, поскольку и сами законодатели не могли толком понять, что говорил закон в 90-е. Но при этом часто ошибались и наниматели этих юристов, неверно оценивавшие свои отношения с властью. Ошибались в том, как далеко могут быть раздвинуты пределы соответствующего закона за счет административного ресурса. Ну, скажет искушенный читатель, почему же вы, такие умные и все понимающие, не уволились, а работали в таких «коллаборационистских» условиях, затейливо изгибая закон по воле руководства? Ответ простой: ровно по той причине, по которой не уволилось само руководство, менеджеры компаний, руководители министерств и ведомств, родившиеся и жившие в России и все отлично понимавшие. А заключения юристов олигархического периода были, есть и останутся такой же неотъемлемой частью тяжелой истории эволюции российской правовой системы, как статья за спекуляцию или валютные операции. Да и вообще, не стреляйте в пианиста, а, если можете, сыграйте лучше его.