Жизнь по инерции

Инерция – наиболее вероятный сценарий развития России, сочли эксперты, опрошенные ВШЭ. При продолжении сложившейся политики более половины опрошенных ждут спада, более трети – долгой стагнации. Наиболее же предпочтительным вариантом эксперты назвали ускоренные реформы (70%), однако их вероятность сочли ничтожной.

Инерционный сценарий уже реализуется: самое простое в условиях цейтнота – действовать, как прежде, что правительство и делает, пишут в докладе для Апрельской конференции ВШЭ ее ректор Ярослав Кузьминов, научный руководитель Евгений Ясин и директор Центра развития Наталья Акиндинова. Реформ в ближайшие годы они не ожидают: реформы получаются, когда сочетаются интересы разных групп общества, говорит Кузьминов. А инерция сейчас устраивает всех: она цепляется за плохие институты, законсервированные в период бурного роста и определяющие поведение всех участников экономической деятельности.

У правительства есть возможность придерживаться инерции еще год-два, считает Кузьминов, – пока хватит резервов, заменивших нефтегазовую ренту. Результатом отложенных реформ будет 10-летие стагнации с темпами роста максимум 3%. Период 2000-х способствовал закреплению плохих институтов, пишут авторы доклада: государственный патернализм в социальной сфере, высокая инфляция, «офшорный капитализм». Ожидания гарантированных социальных благ, которые население воспринимает как бесплатные, формулируются в электоральные требования – любые попытки реформ, предполагающие рост ответственности граждан, торпедируются. Темпы роста цен выше 10% стали привычными, и у бизнеса сформировались прочные завышенные ожидания по доходности. В то же время высокая доходность – компенсация и за высокие риски ведения бизнеса в России, в качестве страховки от которых бизнес выбрал вывод активов в офшоры. А не имеющий такой возможности малый бизнес – уход в тень.

Государство поддерживало эти институты с помощью нефтегазовой ренты. Ее перераспределение позволяло решать социальные проблемы и субсидировать крупный несырьевой бизнес. Когда рента резко сократилась, ее заменили накопленные резервы – и все продолжается так, словно ничего не случилось, просто обострилась борьба за доступ к бюджетным ресурсам.

Социальный сектор уже проигрывает в борьбе за бюджетный ресурс, следствием чего стало сокращение финансирования социальных программ. В ближайшие пять лет будет происходить обесценивание обязательств государства (см. врез).

Пока у государства есть запас лояльности населения, который позволяет урезать социальные расходы. Но снижение объема и качества бюджетных услуг чревато деградацией образовательного и культурного уровня людей, ростом заболеваемости и смертности. А балансировка пенсионной системы без реформы (просто за счет постепенного обесценения пенсионных обязательств) – откатом к временам массовой бедности, предупреждают эксперты ВШЭ.

Семьи, имеющие запасы и потребительский выбор – таких, по оценкам ВШЭ, 40%, – начнут формировать социальные услуги «под себя», переходя в платные секторы здравоохранения и образования, либо возвращаться к практике бытовой коррупции. Остальные 60% ничего из этого предпринять не смогут – все негативные эффекты деградации социальной сферы ударят по наименее обеспеченным. Они начнут требовать от власти вернуть потери, социальное недовольство и давление на правительство будут возрастать, но ресурсов на решение вопроса у государства уже не будет.

«Будут подорваны те позитивные результаты социальной политики Путина, которые и сформировали базу его социально-политической поддержки», – заключают авторы доклада. И это произойдет не через 10 лет, а уже в ближайшие пять: т. е. даже промежуточный итог инерционного сценария крайне неблагоприятен для власти, заключают эксперты.

Отказ от попыток продлить жизнь умирающим институтам может быть только вынужденным. Осознание социальных рисков может привести к тому, что власть пойдет на реформы, надеются эксперты: будут созданы легитимные институты софинансирования гражданами социальных благ, включая внедрение накопительной пенсионной системы и развитие НПФ, адресность социальной поддержки, развитие конкуренции на рынке социальных услуг. Из-за исчерпания бюджетных источников вероятно повышение налоговой нагрузки на высокодоходные группы граждан, однако это конфликтует с возможностью развития новых социальных институтов, опирающихся на накопления и добровольные взносы граждан. «России через несколько лет предстоит сделать выбор между «справедливым рыночным хозяйством» и эффективностью социальной сферы, определяющей более быстрый рост», – заключают эксперты.

Для демонтажа плохого института высокой инфляции достаточно продолжать текущую денежно-кредитную политику, а минимизировать «офшорный капитализм» поможет заграница – «не было бы счастья, да несчастье помогло», надеются авторы на начавшуюся глобальную атаку СМИ и правительств на офшорные счета. Однако конец «института коротких проектов» не решит проблему формирования длинных денег, необходимых для обеспечения экономического роста: это потребует политических решений – так же как модификация судебной системы. На это может уйти 7–10 лет, а эффект от накопительной пенсионной системы – основы института длинных денег – экономика увидит через десятилетия.

Идеи экспертов для реализации будет отбирать президент, решение он будет принимать ближе к 2018 г., сообщил глава КГИ, экс-министр финансов Алексей Кудрин, который в качестве председателя совета Центра стратегических разработок будет готовить программу для президиума экономического совета при президенте (см. статью на стр. 04).