Россию ждут 15 лет застоя, если не будет реформ и не подорожает нефть

Минфин просчитал варианты развития российской экономики на период до 2030 г.; «Ведомости» ознакомились с основными параметрами прогноза.

В консервативном варианте прогноза цена нефти до 2030 г. остается на уровне $40/барр. в реальном выражении (в номинальном растет примерно на $1 в год). Все это время экономика будет расти лишь на 1–1,3% в год (см. таблицу на стр. 05). Для преодоления нынешнего двухлетнего спада России понадобится четыре года: Минфин ждет, что в 2016 г. экономика сократится еще на 0,8%, а в 2017 г. возобновится рост и к 2020 г. реальный размер ВВП восстановится до уровня 2014 г. В целом за 2014–2030 гг. экономика увеличится всего на 13% – на столько же она, для сравнения, выросла за 2011–2013 гг. А реальный уровень зарплат вернется к планке 2014 г. только в 2025 г. – столько времени уйдет на преодоление их 13%-ного падения за 2015–2016 гг.

Это инерционный сценарий развития экономики без структурных реформ, говорит представитель Минфина. Он не основной. «Есть другие, которые мы считаем более правильными для России и которые сопряжены с реализацией реформ», – сказал он. Это внутренние расчеты Минфина, уточняет федеральный чиновник, официального долгосрочного прогноза сейчас нет.

По инерционному прогнозу, в среднем за 2014–2030 гг. среднегодовой экономический рост в России составит 0,8%. Если считать с 2017 г. (с того, когда экономика, по прогнозу, прекратит падение) – 1,2%. Цена нефти в номинальном выражении превысит $50/барр. только в 2028 г. Добыча нефти перестанет расти уже в 2016 г. и будет снижаться, ее экспорт – стагнировать. Импорт будет расти на 3–4% в год, экспорт – чуть медленнее и номинального уровня 2014 г. ($498 млрд) в ближайшие 14 лет так и не достигнет (импорт достигнет в 2030 г.). Зато достигнет своей цели ЦБ: инфляция в 2017 г. замедлится до 4% и продолжит снижаться – до 2,6% в 2030 г.

За разработку социально-экономических прогнозов отвечает Минэкономразвития. Принятый в 2014 г. закон о стратегическом планировании предполагает разработку долгосрочного прогноза, в конце 2015 г. правительство приняло постановление о разработке такого прогноза каждые шесть лет (на следующие 18) и отвело Минэкономразвития шесть месяцев на составление необходимых для стратегического прогнозирования нормативных актов.

Похожая норма появилась в 2014 г. в Бюджетном кодексе: каждые шесть лет Минфин должен составлять бюджетный прогноз на следующие 12 лет. Но из-за кризиса Минфину уже в 2015 г. пришлось верстать однолетний бюджет, а не трехлетний, как раньше. По закону о стратегическом планировании Минэкономразвития должно составить долгосрочный прогноз осенью 2017 г., сообщил представитель министерства. Сейчас пока планируется лишь скорректировать к апрелю текущий прогноз на 2016–2018 гг.

Прежний прогноз развития экономики до 2030 г. был утвержден в 2013 г. Его стрессовый вариант предполагал краткосрочное снижение цены нефти до $80/барр. в 2015–2016 гг. В базовом варианте нефть продолжала ежегодно дорожать ($124/барр. в среднем за 2013–2030 гг.), а рост экономики замедлялся до среднегодовых 2,5% в 2013–2030 гг. при темпах роста мировой экономики в 3–3,5%. Этот вариант предполагал активную модернизацию ТЭКа при отсутствии реформ в остальных секторах. В целевом же варианте, предполагавшем активные реформы и рост инвестиций, темпы экономического роста повышались до 5–7%.

Весь прогноз уже в следующем после его утверждения году потерял актуальность из-за резких изменений на нефтяном рынке, следствием чего стало падение цены нефти более чем втрое за два года; и изменений в российской внешней политике, следствием которых стали финансовые санкции в отношении российских компаний и банков и ответный российский запрет импорта продовольствия из ряда стран.

По расчетам Экономической экспертной группы, потери экономики от падения нефтяных цен и от санкций эквивалентны потере 8,4 п. п. экономического роста за 2014–2017 гг., или в среднем 2,1 п. п. за год. Текущий прогноз Минэкономразвития с нефтью по $50–52/барр. в 2016–2017 гг. и возобновлением роста экономики в 2016 г. (официально еще не пересмотрен) предполагает, что за 2014–2018 гг. средний темп экономического роста составит 0,3%.

Новая инерция

Если ничего не делать, в том числе со структурой бюджета, то сценарий долгосрочной стагнации может реализоваться, говорит федеральный чиновник. Но наиболее вероятен все-таки другой, целевой сценарий Минфина, надеется он, который позволит экономике выйти на темпы роста в 2–3%.

Это возможно отчасти за счет более дорогой нефти – $50/барр. в реальном выражении на весь период. Но ключевое условие – структурные изменения в экономике, прежде всего – повышение отдачи на капитал за счет роста производительности труда, опережающего рост зарплат, и, как результат, увеличение доли инвестиций в ВВП, объясняет собеседник «Ведомостей» суть целевого варианта прогноза. Такой маневр требует повышения гибкости рынка труда, мобильности работников, вложений в их переобучение, говорит он. В этом случае экономика преодолевает текущий спад в 2018 г., увеличиваясь к 2030 г. на 44%; реальные зарплаты россиян восстанавливаются до уровня 2014 г. в 2022 г. и затем растут на 3% в год. Для сравнения: в варианте без маневра при таком же уровне цены нефти темпы роста экономики почти вполовину медленнее и к 2030 г. реальный ВВП увеличивается только на 19%. При этом реальные зарплаты растут тоже медленнее (выходят на уровень 2014 г. в 2023 г. и затем растут менее чем на 2% в год).

Выход на рост в 3% возможен при условии, что зарплаты будут расти медленнее производительности, но это малореально, категоричен чиновник финансово-экономического блока: потребуются крайне болезненные реформы, массовое высвобождение работников госсектора.

До кризиса чиновники говорили о необходимости роста экономики не менее чем на 4–5% в год, но для страны с сокращающимся трудоспособным населением и 3% роста не так уж плохо, считает Наталья Акиндинова из Центра развития ВШЭ. Опережающий рост производительности, конечно, несколько не согласовывается с демографией, рассуждает она. Но, в принципе, он реален, если снижать долю государства в экономике, вести консервативную бюджетную политику, так как высокую планку зарплат задавали компании, аффилированные с государством. Но главные стимулы для инвестиционного роста сейчас вне сферы экономической политики. «При холодной войне инвестиции не растут», – говорит Акиндинова.

Разница между 1,5 и 3% роста кажется не такой уж значительной, но на большом отрезке времени она радикальна, подчеркивает Акиндинова: либо догоняющее развитие, либо отставание и увеличение разрыва с развитыми странами. Но «вековая стагнация» – аргентинский вариант – для России не очень характерна, замечает она: периоды короткого застоя всегда сменялись периодами модернизации.

Вариант долгой стагнации вполне реален, только будет еще сопровождаться периодическими шоками от очередного спада цен на нефть, возражает руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич: «Это будет застой, на который будут время от времени накладываться финансовые кризисы». Неважно, на какой уровень цены нефти ориентироваться – $40 или $50, без ее роста и без реформ потенциал экономики ограничен ростом 1–1,5% в год, считает Гурвич. Но цена нефти редко когда стагнирует – обычно растет или падает. Россия уже в этом году потратит основную часть резервного фонда и при очередном внешнем шоке может получить помимо экономического спада еще финансовый и банковский кризис, так как средств на поддержку банковской системы не останется, предупреждает Гурвич. Нужен широкий фронт реформ, а главное – обозначить направление развития, говорит он: инвестировать можно только в какое-либо развитие, но не в его отсутствие. Помимо определенности политики важно еще и доверие к ней, которое возникает, когда заявления подтверждаются делом, а не остаются просто «красивыми словами», отмечает он.