Юристы готовятся зарабатывать на проблемах клиентов

У кого в кризис только прибавляется работы – так это у юристов. Только если не прогадать со специализацией», – иронизирует руководитель юридического департамента крупной компании: активизируются разбирательства с контрагентами ­– от истребования неплатежей до исков о банкротстве, и нужен соответствующий опыт. Сейчас даже рядовое дело о взыскании задолженности может быстро превратиться в банкротный спор и надо быть готовым к этому заранее, замечает партнер юрфирмы «S&K вертикаль» Евгений Зверев. Доля дел о несостоятельности увеличилась и есть тенденция к росту, продолжает он. Увеличилось количество клиентов, которые обращаются с вопросами по банкротству, фиксирует и управляющий партнер Hogan Lovells Оксана Балаян. Все стараются подготовиться заранее, рассказывает она: интересуются процедурой, признаками банкротства, способами защиты.

За прошлый год количество заявлений о банкротстве выросло на 18,5% (см. график). Согласно мониторингу ЦМАКП, к концу I квартала этого года интенсивность банкротств (со снятой сезонностью) достигла показателей, характерных для кризиса 2009 г. Пока трудно сказать, станет ли это тенденцией или это временный шок, связанный с резким ухудшением конъюнктуры: падением рентабельности и удорожанием кредитов, осторожны эксперты ЦМАКП. С учетом экономической обстановки и поправок в закон о банкротстве, которые среди прочего упростили подачу заявлений кредиторами, рост, вероятно, продолжится, ожидают юристы.

Все опрошенные «Ведомостями» юрфирмы заявили, что намерены развивать банкротные практики. Dentons развивает как практику в области судебных споров по делам о банкротстве, так и внесудебную реструктуризацию задолженности, когда должники, их кредиторы и собственники ищут решение путем дружественных переговоров, рассказывает соруководитель российской практики в области банкротств и реструктуризации Тимоти Стаббз. Одним из драйверов роста для банкротных практик может стать и новый закон о банкротстве физических лиц, считает руководитель судебно-арбитражной практики и практики банкротства «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Сергей Ковалев.

Юрфирмы, распустившие свои практики по банкротству после предыдущих кризисов, сейчас вновь собирают команды для обеспечения сверхприбылей в этом и последующих годах, отмечает управляющий партнер «Яковлев и партнеры» Андрей Яковлев. Другие фирмы укрепляют имеющиеся практики. В январе «Некторов, Савельев и партнеры» объявили о назначении Радика Лотфуллина, ранее работавшего в Goltsblat BLP, руководителем практики несостоятельности и банкротства.

Многие фирмы переключают на банкротство и реструктуризацию юристов из других своих практик, которые сейчас стали менее прибыльными, рассказывает сотрудник хедхантинговой компании.

Переходы банкротных юристов или перераспределение между практиками в крупных компаниях массовыми пока не стали, но во многих фирмах происходит смещение фокуса юристов смежных практик, например корпоративной, в сторону банкротств и реструктуризации, замечает управляющий партнер Legal Search One Никита Прокофьев. Практика банкротств – это всегда стык корпоративной, финансовой и судебной практик, объясняет Балаян. Сейчас в Hogan Lovells собрана специальная рабочая группа из юристов этих практик, которые занимаются различными аспектами банкротств, рассказывает она.

Специфика практики по делам о несостоятельности – частые изменения законодательства и практики, большой объем и сложность законодательства и судебных разъяснений, отмечает Зверев. Закон о банкротстве по своему объему приблизился к Гражданскому кодексу, который регулирует все остальные, кроме банкротства, вопросы хозяйственного оборота, иронизирует он.

В прошлом году в закон были внесены очередные изменения (они были включены в пакет поправок, вводящих банкротство для физлиц). Наметилась тенденция развития законодательства в пользу кредиторов, констатировал Лотфуллин, выступая на Юридическом форуме «Ведомостей». Для обращения в суд с иском о банкротстве банку-кредитору не требуется решение суда о взыскании долга – подать иск можно «с даты возникновения у должника признаков банкротства». Получается, банки становятся привилегированными кредиторами и могут выбирать, взыскивать долги обычным путем или через банкротство заемщика, заключают Артем Кукин и Ольга Плешанова из «Инфралекса» в статье для «Ведомостей».

Баланс, напротив, необходимо сместить в сторону «продолжниковой направленности», считает юрист одной из компаний: нужны системные изменения в закон о банкротстве. Например, можно изменить правовой режим признания недействительными «подозрительных» сделок, установив преференции для несостоятельных должников, предлагает он. Такие изменения отвечали бы и интересам государства, которое не должно лишаться работающих налогоплательщиков, заключает собеседник «Ведомостей».

Государство уже задумалось над поддержкой должников. Минфин и Минэкономразвития обсуждают введение в российское законодательство элементов аналога главы 11 (chapter 11) американского кодекса о банкротстве. В США есть два способа банкротства. Либо собственность банкрота распродается по частям и полученные деньги делятся между кредиторами, либо предприятие как имущественно-производственный комплекс сохраняется, а собственник меняется. Российскому законодательству как раз не хватает второго способа, объяснял ранее замминистра финансов Алексей Моисеев: неформально он уже действует, но процедуру надо усовершенствовать и закрепить в законе. Внедрение аналога главы 11 помогло бы избежать банкротства и ликвидации важных предприятий, поддерживает Ковалев.

Нет необходимости кардинально менять законодательство о банкротстве, ведь оно и так одно из наиболее динамично развивающихся, не согласен Яковлев. Нужно требовать его неукоснительного исполнения и, главное, менять саму психологию подхода к процедуре банкротства. Сейчас банкротство ассоциируется у всех только с концом должника и распродажей его имущества, продолжает он. Необходимо, чтобы эта модель эволюционировала и приблизилась к процессу оздоровления с использованием механизмов санации, которые позволили бы реструктурировать и сохранить бизнес, а не уничтожать его окончательно, заключает Яковлев.