Как в 1990 году был преодолен конфликт между военными СССР и США

Из ворот Воткинского машиностроительного завода, расположенного в предгорьях Урала, выкатился ничем не примечательный железнодорожный вагон. Внутри него была одна из самых совершенных советских межконтинентальных баллистических ракет – оставалось только оснастить ее боеголовкой, поместить в мобильный пусковой контейнер и направить на потенциального противника – вероятнее всего США. И все же это оружие массового поражения знаменует собой сотрудничество между сверхдержавами и может служить для нынешних лидеров напоминанием о том, чего могут достичь совместными усилиями две страны. Тот факт, что ракета 25 лет назад все-таки покинула территорию центра мониторинга, где дежурили американские инспектора, командированные в СССР в рамках Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД), свидетельствовал о редком обострении отношений. Причиной «воткинского ракетного кризиса» стали разногласия между сторонами по поводу гигантского американского рентгеновского аппарата «КаргоСкан», предназначенного для сканирования выезжающих за ворота ж/д вагонов с ракетами. Это позволяло убедиться, что территорию завода покидает именно МБР РС-12M, а не запрещенная договором ракета средней дальности РСД-10.

Ввод в эксплуатацию «КаргоСкана» стал единственной не выполненной в срок задачей в рамках проверок. Отставание от графика было связано со сложностью прибора и необходимостью долго и мучительно дорабатывать специфические процессы исполнения договора. В Вашингтоне нарастало политическое давление: «ястребы», настроенные против договора об РСМД и наметившейся разрядки напряженности, использовали задержку как довод в пользу невозможности проверить соблюдение договоренностей. В обеих странах реализация договора шла вполне успешно. Пока американские инспекторы находились в Воткинске, их советские коллеги дежурили на заводе «Геркулес» в городе Магне (штат Юта). Инспектора наблюдали за производственными объектами, контролировали уничтожение ракет и иногда проводили незапланированные проверки бывших ракетных полигонов. Но поскольку производить в Воткинске ракеты большего размера не запрещалось, рентгеновский аппарат играл особенно заметную роль в доктрине «доверяй, но проверяй».

В феврале 1990 г. американцы объявили, что аппарат готов и отныне все ракеты, выезжающие с территории завода, будут проходить рентгеновский контроль. Советская сторона ответила отказом – привыкнуть к беспрецедентному уровню вмешательства было непросто, не говоря уже о 30 американцах, живущих прямо у входа на территорию одного из самых засекреченных заводов страны. У СССР были опасения по поводу технических характеристик аппарата, воздействия рентгеновского излучения на твердое ракетное топливо и раскрытия секретов конструкции. 1 марта, когда серый шестиосный вагон выехал из ворот завода, мы поняли: назревает конфликт. Пока мы, балансируя, двигались вдоль лежавшего в вагоне контейнера, чтобы измерить длину и диаметр ракеты, ненадолго погас свет. Мы восприняли это как недобрый знак. Я помню, как стоял в темноте, вдыхая едкий запах свежей зеленой краски и раздумывая над тем, родится ли компромисс в яростных спорах дипломатов. Белый дом попросил у Кремля тайм-аут. Было решено отогнать вагон с ракетой в соседний инспекционный ангар.

Драма разворачивалась совсем не так, как истерически писала The Washington Post (будто советские охранники «держали безоружных американских техников под прицелом пистолетов»). Вагоны с ракетами всегда сопровождали двое военных, вооруженных автоматами Калашникова, но они никогда ни в кого не целились. В ожидании выхода из тупика мы несли в ангаре совместную вахту у вагона. Охранники даже положили оружие на пол, пока мы перебрасывались американским футбольным мячом. У советской стороны были свои проблемы. За неделю до описываемых событий бывший директор завода, пользовавшийся большим уважением, застрелился, устав бороться с болезнью Паркинсона и не вынеся реалий перестройки. А Минобороны, заказчик завода, дало понять, что любое нарушение сроков поставки будет караться крупными штрафами. Советские представители рассказывали американцам, что пени достигли $27 000, и полушутя спрашивали, поможет ли США расплатиться с долгом. Руководству завода было не до шуток: от градообразующего предприятия зависит доход жителей Воткинска. Поскольку в первые два года совместная работа в рамках договора шла успешно, Вашингтон делегировал полномочия по принятию решений инспекторам, расквартированным в Воткинске.

Девятого марта начальник объекта со стороны США потребовал от советской стороны открыть крышку контейнера для визуальной проверки ракеты – в отсутствие возможности сканирования это было все, что мы могли сделать. Задние дверцы вагона распахнулись. С контейнера сняли крышку, воздух наполнился знакомым запахом краски. Мы осветили фонариками притаившееся внутри чудовище. У него было три ступени, а значит, это был «Тополь», а не его двухступенчатый младший брат, который теперь был запрещен. Советские специалисты отогнали вагон из ангара и вновь потребовали пропустить ракету без сканирования. По рельсам, поблескивавшим в свете луны, вагон заскользил в направлении темного леса. В этот же момент из-под вагона выскочила черная кошка и тоже скрылась в ночи.

Оказалось, что верить приметам не стоило. Американцы объявили инцидент «следствием различий в трактовках договора», а не его нарушением. На следующей неделе в нашу глушь приехали чиновники обоих оборонных ведомств и уладили разногласия. К концу месяца все ракеты сканировались в соответствии с договором. Несмотря на инсинуации с обеих сторон, давнюю привычку не доверять друг другу и столкновение госинтересов, договор об РСМД был и остается основой для дальнейших мер в рамках контроля над вооружениями. Благодаря ему целое поколение дипломатов, чиновников и подрядчиков 20 лет воспитывалось в духе сотрудничества. А сегодня мы чувствуем лишь обиду и разочарование. Почему этот импульс угас?

Договор об РСМД появился на свет благодаря усилиям политических гигантов – президентов Горбачева и Рейгана, министров иностранных дел Шеварднадзе и Шульца, послов Дубинина и Мэтлока. Они руководствовались четким пониманием: война недопустима – ни холодная, ни какая-либо еще, громкие заявления и позерство не помогают добиться цели, а взаимные обвинения и критика в СМИ – это путь в никуда. Что изменилось сейчас? Почему сегодня эти базовые ценности не в чести? Угрозы терроризма и распространения оружия массового поражения, с которыми сталкиваются обе страны, сложнее и коварнее, чем любые проблемы, преследовавшие нас в прошлом. Сегодняшним руководителям необходимо отступить на шаг назад и вспомнить уроки истории. Тогда, может быть, им удастся вновь обрести общие идеалы и взаимное уважение, которые объединяли политических «тяжеловесов» в конце XX в.

Автор – бывший инспектор в рамках Договора РСМД, бывший редактор отдела бизнеса The Moscow Times. Автор книги How Not to Become a Spy: A memoir of Love at the End of the Cold War, 2014