Суть дела: К структурным реформам

При вступлении России в ВТО мы рассчитывали на то, что будет повышено доверие к российской экономике как к экономике, которая работает по международным правилам, использует законодательство ВТО применительно не только к торговле, но и к некоторым смежным областям (поскольку и компетенции ВТО выходят за чисто торговую политику).

Мы также рассчитывали, что повышение прозрачности, открытости российской экономики и повышение в этой связи ее конкуренции и конкурентоспособности также будут фактором роста. Ну и, наконец, самый простой вроде вывод, простое следствие: используя механизмы разрешения торговых споров, мы можем защищать наших экспортеров. Имеется в виду, что дискриминационные технологии антидемпинговых расследований уходят в прошлое, а будут использоваться стандартные правила разрешения споров и нашим экспортерам должно быть легче продвигать продукцию на зарубежные рынки. В равной степени и даже во внутренних разборках, что называется, механизмы разрешения споров могут быть более эффективно использованы для защиты интересов российских производителей.

Тем не менее мы вынуждены признать, что всех этих преимуществ не реализовали. Не только потому, что делали что-то не так. Во многом, наверное, потому, что еще до формального присоединения к ВТО изменили законодательство и практику таким образом, что они уже во многом соответствовали правилам и требованиям ВТО.

Сейчас, по всей видимости, надо говорить о том, что в связи с обострившейся геополитической ситуацией и изменением мировой конъюнктуры, а также в связи с внутриэкономическими факторами, такими как резкая девальвация рубля и т. д., роль ВТО в некотором смысле не то чтобы девальвируется вместе с рублем, но и не столь принципиальна.

И когда наши компании беспокоились по поводу снижения уровня тарифной защиты внутреннего рынка, мы говорили, пока рубль еще укреплялся, что небольшая его девальвация может перекрыть все снижение пошлин. При сегодняшней девальвации - почти двукратной, 100%-ной за месяц - можно забыть, наверное, что снижались пошлины и тарифная защита внутреннего рынка была ослаблена. Через девальвацию мы имеем тут гораздо больший уровень защиты внутреннего рынка.

Однако масштаб вызовов, с которыми мы сейчас столкнулись, очень серьезный. Не знаю, можно ли сравнивать ситуацию с концом 90-х гг., когда мы проходили через дефолт и низкий уровень нефтяных цен и также имела место закрытость внешних источников финансирования. Во многом ситуации, безусловно, похожи. Что-то можно и в позитивном плане использовать. А именно то, что с начала 90-х гг. мы получили эффект экономического роста, который позволял не только ставить задачу даже удвоения ВВП за 10 лет, но и получить очень быстрые структурные реформы. В частности, были резко снижены барьеры и издержки для бизнеса в плане налогов. Их количество было сокращено в 3 раза, эффективная ставка по многим налогам была снижена - напомню: именно тогда была введена плоская шкала НДФЛ, был снижен налог на прибыль с 35 до 20%. Реформированы были и земельные, и трудовые отношения, и т. д. Цена на нефть пошла потом вверх и была устойчиво высокой, но, я думаю, был и очевидный результат структурных реформ.

Я считаю, что и в нынешних условиях самый правильный ответ на все вызовы - сделать рывок в структурных реформах. Здесь, безусловно, очень важно снизить подконтрольные властям барьеры и издержки. В нынешних условиях нам нужно меньшее государство, но более эффективное государство. И, соответственно, нам нужен больший по масштабам частный бизнес и более эффективный бизнес.

Говоря о бо́льших размерах частного бизнеса, я имею в виду, что преобладание государственных компаний, государственных банков в экономике - это еще наследие кризиса 2008-2009 гг. Мы не успели разгрузиться от этого избыточного государственного наследия. А одновременно у нас шло увеличение доли государства и в конкурентных секторах экономики по причинам, которые напрямую с кризисом и его наследством не связаны. Достаточно привести пример нефтегазового сектора. Мы даже в декабре 2014 г. видим, как частные компании переходят в руки государства. А до этого были «Итера», ТНК-BP, «Сибнефть» и т. д. Мы частный сектор здесь уже почти потеряли. Причем это никак не обосновано соображением повышения эффективности отрасли.

Одновременно и иностранные инвестиции у нас через регулирование доступа, через соответствующий закон тоже были ограничены. В итоге мы, кстати сказать, сейчас не получили того, что могли бы получить, а именно - большого количества лоббистов за пределами России, которые бы требовали смягчения санкций, отмены санкций и т. д.