Рагурам Раджан: Персона - Рагурам Раджан, председатель Резервного банка Индии

Над Мумбаи нависли темные дождевые тучи - сейчас сезон дождей. Я смотрю на готический пейзаж с 18-го этажа Резервного банка Индии в ожидании встречи с Рагурамом Раджаном. Для разговора о его первом годе во главе индийского центробанка такие грозовые декорации очень подходят.

Раджан возглавил Резервный банк Индии (РБИ) в сентябре прошлого года в момент глубокого финансового кризиса. В 2012 г. он вернулся на родину как суперзвезда академического мира - такую репутацию он заработал сначала в Чикагском университете, а затем в Международном валютном фонде, где три года проработал главным экономистом. В 2005 г. Раджан прославился своей речью в адрес Алана Гринспэна, покидавшего пост председателя ФРС: вместо протокольных похвал - критика финансового истеблишмента, предвосхитившая многие элементы глобального финансового кризиса. Однако Раджан никогда не руководил организацией масштаба РБИ и оказался на этой должности, когда рупия перешла в свободное падение, капитал утекал из страны, а Индия выглядела опасно даже по меркам так называемой хрупкой пятерки развивающихся экономик (термин, введенный аналитиками Morgan Stanley в августе 2013 г. для стран с большой зависимостью от иностранных инвестиций - помимо Индии это Турция, Бразилия, Индонезия и ЮАР).

Спустя год это предчувствие катастрофы по крайней мере отступило - отчасти благодаря экономической компетентности Раджана и его спокойному поведению на публике. Похоже, двух этих качеств оказалось достаточно для восстановления доверия и начала рыночного ралли, стартовавшего в сентябре прошлого года и продолжавшегося до мая, когда премьер-министром Индии стал Нарендра Моди. Но этот путь не был гладким, и я жажду услышать его размышления о трудностях жизни во власти.

Через несколько минут появляется Раджан в темном костюме с закрутившимся красно-синим галстуком, вид у него расслабленный. Председатель РБИ извиняется за то, что правила индийского центробанка запрещают ему обедать за чужой счет. К тому же спокойно пообедать в ресторане не удается из-за занятости - все время приходится отвлекаться на дела. «Мне очень трудно куда-нибудь выбраться, - застенчиво пожимает плечами он. - Так что когда у меня гости, мы едим тут».

Мы сидим в зале рядом с кабинетом Раджана. Стол для переговоров накрыт белой скатертью, на нем стоит букет алых роз. Примерно две дюжины портретов бывших председателей РБИ торжественно взирают на эту картину с дальней стены. Меню включает пять позиций и представляет собой смесь индийской и европейской кухни. Раджан говорит, что сам он вегетарианец, но попросил добавить «обычной» еды для меня, включая фиш-энд-чипс.

В меню нет и намека на алкоголь, так что я выбираю фруктовый сок. Тем временем два официанта в традиционных индийских темных костюмах сервируют первое блюдо - соленый согревающий французский луковый суп. Я начинаю расспрашивать председателя РБИ о его первых днях на этой должности. «Было ощущение некоторой паники, - признает Раджан. - И в определенном смысле это было по нашей вине... Казалось, что от недели к неделе нас мотало из стороны в сторону. Это создавало впечатление того, что мы очень обеспокоены, очень паникуем». В действительности же, по его словам, позиции Индии были сильнее, чем это выглядело со стороны: «Важно было уйти от разговоров о курсе рупии, которые подспудно воспринимались как панические».

«Потребовалось время, чтобы приспособиться к иерархии»

Раджану 51 год. Его внешние данные - высокий рост, фигура теннисиста, густые черные волосы с легкой сединой на висках - поначалу привлекали больше внимания индийской прессы, чем ястребиная позиция по поводу инфляции. «Этот парень возвращает «секс» охромевшему «Сенсексу», - написал один колумнист, намекая на главный индийский фондовый индекс. Более сдержанные комментаторы говорили о «ралли Раджана».

Я спрашиваю, что он думает обо всем этом. «Я не занимался психоанализом процесса, но мне все же кажется, что какое-то время люди здесь искали кого-то, кто сказал бы им: Индия может сделать это, - говорит председатель РБИ. - В экономике был своего рода вакуум, и люди объединились вокруг меня». Ему понравилось это? Пауза. «Я не любитель саморекламы, надеюсь», - отвечает Раджан со слегка раздраженным видом.

Мы доедаем суп, и официанты появляются с новыми блюдами. Раджан берет вегетарианскую котлету карри с палак-паниром (шпинат с сыром и сливками) и горячую лепешку роти. Я выбираю краба, который подается со сливочным картофельным пюре в его же панцире, и омлет с карри. Фиш-энд-чипс в исполнении здешнего повара выглядят как побитые пескарики в большой миске с хрустящей картошкой - любопытная комбинация. Впрочем, рыба свежая и приятно острая.

Интересуюсь у Раджана, как ему Индия после возвращения из Америки. «Потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к иерархии», - признает он с улыбкой. Индийская старомодная бюрократия по-прежнему работает, передавая кипы бумаг от департамента к департаменту, всюду царит протокол - вплоть до того, кто последним прибывает на телефонную конференцию. «Конечно, вам нельзя самостоятельно делать свои телефонные звонки, - рассказывает Раджан. - И ваши секретари в любой неоднозначной ситуации будут отчаянно сражаться за то, чтобы установить свое старшинство над теми, кому они звонят».

Пока официанты наполняют наши тарелки, я спрашиваю Раджана о его детстве. Он родился в 1963 г. в городе Бхопале (Центральная Индия) - «в нескольких метрах от того места, где произошла [крупнейшая в современной истории техногенная] катастрофа». В 1984 г. на заводе Union Carbide взорвался газ, 3000 человек погибли на месте, еще 15 000 умерли от последствий аварии.

Молодость будущего председателя индийского центробанка прошла в разных странах, включая Индонезию и Шри-Ланку - в те времена их сотрясали внутренние раздоры. Раджан описывает своего отца как дипломата, что уводит наш разговор в потенциально опасном направлении - ведь хотя об этом и не говорится в официальных документах, Раджан-старший был старшим офицером индийской внешней разведки.

Эту тему Раджан обсуждает редко, и я решаю прикинуться непонятливым. Спрашиваю, знал ли он в детстве, что его отец - шпион. Он отвечает, что не знал и обнаружил только потом. «Бывало, он говорил мне, что Джон ле Карре понимал это достаточно хорошо, - рассказывает Раджан, имея в виду отцовскую профессию. - Ты совсем как другие бюрократы за исключением того, что другие люди посчитали бы весьма интересным то, чем ты занимаешься. Но это не значит, что ты разгуливаешь с пистолетом «вальтер» и очаровательными женщинами. Моя мать этого бы не оценила».

Раджан начал проявлять интерес к экономике, еще когда рос в социалистической Индии. Однако после школы он выучился на инженера в элитном Индийском технологическом институте, который он окончил с отличием. И даже был назван «лучшим отличником» института - этим призом награждали самых популярных студентов. Следующую академическую степень он получал в Индийском институте менеджмента Ахмадабада, где встретился со своей женой Радикой, будущей матерью их двоих детей.

«Я хочу все это поменять»

На экономическую науку Раджан переключился только после 25, когда в 1991 г. занялся докторской диссертацией под названием «Очерки о банковском деле» в Массачусетском технологическом институте. До этого он изучал финансы в бизнес-школе Бута при Чикагском университете. Я спрашиваю, как отличается его нынешнее восприятие банковских реалий от того, что он раньше читал в учебниках.

«У каждой организации есть своя сфера влияния, и все свою сферу влияния очень сильно защищают - будь то МВФ или правительство Индии», - отвечает он. Чтобы добиваться прогресса, Раджан научился завоевывать расположение союзников: «Им нужна хоть какая-то слава... Если они считают тебя примадонной, сопротивления с их стороны не избежать». Такой коллегиальный подход может показаться избитым, но в то же время выглядит правдоподобно, выдавая в Раджане человека с приятным характером.

И вправду трудно найти кого-то пожелавшего бы сказать хоть словечко против него - и в университете у него была репутация правильного студента, и в академическом сообществе, и в правительственном (хотя последние два порой и отличаются злобностью). Пока что, похоже, благодаря этому Раджану удается избегать стычек с его политическими хозяевами в Нью-Дели.

Поглядывая на портреты предшественников, Раджан говорит, что был рад научиться искусству компромисса. «Если посмотреть на долгую историю этих 22 парней позади меня, лишь один ушел в отставку из-за несогласия с политикой правительства», - говорит он. Но разговоров про Нарендру Моди он аккуратно избегает, замечая лишь, что познакомился с новым премьер-министром Индии во время празднования его победы на выборах. Однако ранее во время нашей беседы он характеризовал эту победу как «единственное крупное позитивное достижение для экономики», хотя с тех пор новое правительство понемногу раскачивается. «Я понимаю, что среди инвесторов есть некоторое разочарование по поводу скорости изменений, но их ожидания были нереалистичны, - говорит Раджан. - Лицо экономики не переменишь на следующий день».

За окном тучи сгустились еще сильнее, по стеклам хлещет дождь. Я спрашиваю у Раджана, понравилось ли ему основное блюдо. Официанты топчутся на месте, что вынуждает отвечать на такие вопросы дипломатично, и председатель РБИ тепло отзывается о своей котлете. Разговор переходит на будущее индийской экономики. До возвращения домой Раджан произнес немало речей с критикой коррупции в стране, предупреждая о рисках «олигархии» в российском стиле. Его по-прежнему беспокоят эти проблемы?

Он замолкает, похоже взвешивая все риски столь противоречивой темы - в частности, недавние скандалы в телекоммуникационном и горнодобывающем секторах. «Почему мы терпим продажного политика?» - задается вопросом он. Вдохновленный историком Ричардом Хофстадтером, который исследовал эпоху «разбойничьего капитализма» в Америке, Раджан говорит, что для Индии ответ кроется в обветшалом секторе государственных услуг. Поскольку государство слабо, избиратели требуют от местных политиков помогать им в защите рабочих мест или распределении государственных благ. Политикам нужны средства, и они получают их, требуя взяток. «Это своего рода несвященный союз, можно так сказать. Политик заполняет брешь в бедном секторе госуслуг. Политик получает средства от бизнесмена, политика переизбирает электорат, для которого он заполнял ту брешь. И электорат закрывает глаза на сделки между политиком и бизнесменом». Смежная проблема возникает, когда промышленники получают благодарность в виде дешевых кредитов, например. «Многие бизнес-группы используют государственные банки как собственные кошельки, - объясняет Раджан, имея в виду, что в тяжелые времена кредиторы снисходительны, а бизнес получает преимущества, по мере того как дела налаживаются. - Получается, что одним вершки - и они выигрывают, а другим корешки - и, стало быть, проигрыш. А я хочу все это поменять».

«Вакуум губителен»

Явное неприятие Раджаном наиболее провинившихся индийских магнатов проистекает как из его статуса постороннего, так и из веры в здоровую конкуренцию. Пока что я чувствую, что его осуждение только углубляется: его, как хорошего парня, явно оскорбляет все, что здесь выплывает наружу. Так или иначе он планирует решить эти проблемы путем реформирования индийского банковского сектора и крутыми мерами против закредитованного бизнеса.

Официанты возвращаются, чтобы забрать использованную посуду, ставят на стол серебряную чашечку для омовения пальцев, а затем и десерт - фруктовую тарелку и ванильное мороженое. Раджан отказывается и от того, и от другого. Я перехожу к очевидному вопросу: поскольку ему приписывают предсказание прошлого финансового кризиса, что же будет дальше? Он скромно отвечает: «Стоит однажды оказаться правым, а в другой раз - правым отчасти, как все начинают ожидать от тебя пророчеств. А правда в том, что никто на самом деле не знает, что дальше».

Все это его, похоже, раздражает: «Руководители центробанков находятся под огромным грузом ответственности, чтобы, по существу, компенсировать провалы политической системы. Беспокоит меня то, что у нас нет достаточных инструментов, чтобы это делать, но сказать об этом мы не желаем. В результате мы задействуем существующие инструменты так сильно, как только можем, а они могут создавать больше системных рисков». Давний критик политики количественного смягчения, Раджан в январе публично обрушился с критикой на ФРС США, обвинив ее в том, что она, взявшись за эту политику, не учитывает, какой эффект та оказывает на развивающиеся экономики. Между тем для Индии она обернулась периодом бегства капитала и паники инвесторов накануне его прибытия в РБИ.

«Через шесть лет после финансового кризиса центральные банки все еще держат ногу на педали газа, [впихивая] кредиты на развивающиеся рынки, - говорит председатель РБИ. - Мы не знаем, чем это закончится. Все может пройти гладко, если мы сумеем медленно выпустить воздух из этих раздутых рынков, или же обернется серией мини-кризисов. Но все может пойти и более драматично, если в один прекрасный день мир внезапно поймет, что США собираются повысить учетную ставку довольно быстро... и тогда рынки могут сдуться гораздо быстрее».

Еще хуже, по его словам, то, что за глобализацией все больше закрепляется дурная слава из-за повторяющихся кризисов, в то время как развитой и развивающиеся миры теряют координацию, посылая капиталы болтаться между ними то туда, то сюда и дестабилизируя свои финансовые системы.

«Кредитный рычаг надвигается на развивающиеся рынки, те тратят слишком много - наступает кризис, затем кредитный рычаг возвращается в индустриальные страны, а теперь он снова на развивающихся рынках», - перечисляет он. Однако на этот раз вина ложится на более богатые страны, которые провалили экономические реформы у себя, и на институты вроде «большой двадцатки», которые не способны сформулировать ответ на новый вызов. «Меня беспокоит, что каждый делает что может, а на многостороннем уровне все равно получается вакуум, - говорит Раджан. - Вакуум губителен».

Время пролетело быстро, я приканчиваю свой десерт и задаю последний вопрос - о планах моего собеседника. Галерея портретов на дальней стене включает в себя фотографию Манмохана Сингха, бывшего председателя РБИ, который дорос до премьер-министра страны. Многие из поклонников Раджана надеются, что он пойдет по той же дороге. Но даже если такой карьерный взлет и интересует его, Раджан этого не показывает.

«Моим намерением было и остается вернуться в науку», - утверждает Раджан, набрасывая затем программу своих будущих исследований: взаимодействие рынков и демократии, в том числе на примере Индии. Вопрос о том, какой страной могла бы стать Индия, интересует его в особенности с учетом социалистического наследия и зачастую двойственного отношения к свободному рынку. «В Индии говорят одно, а делают другое, - говорит он, пока мы допиваем кофе и складываем салфетки. - Так что мы как страна собираемся делать? Разгадать это, по моему мнению, тоже было бы забавно».