Сергей Бажанов: «Национализация элит преждевременна», - Сергей Бажанов, президент Международного банка Санкт-Петербурга

Мы изменили процесс принятия решений, создали отдельное управление риск-менеджмента, специализирующееся на кредитных рисках корпоративных клиентов. Функция анализа кредитных рисков корпоративных клиентов теперь отделена от анализа и контроля общебанковских и прочих рисков. Управление кредитных рисков корпоративных клиентов возглавила Ольга Ильичева, у которой большой опыт такой работы в ПСБ, ВТБ, Банке Москвы. Таких специалистов мало, и я рад, что мне удалось ее привлечь в МБСП. Фактически она является кредитным контролером с правом вето. Кроме того, внедрили мидл-менеджмент и создали соответствующее подразделение, которое занимается сопровождением кредитных проектов. Для этих целей к нам перешла профессиональная команда из банка «Открытие».

Сергей Бажанов получил известность как банкир на посту руководителя Балтонэксимбанка. Он вывел банк из кризиса 1998 г. Летом 1998 г. у Балтонэксимбанка (с 2002 г. - Балтинвестбанк) практически не было ГКО, а большая часть активов была переведена в валюту и размещена по трастовой схеме в Швейцарии. Поэтому банк, который был тогда частью группы «Интеррос» и опорным банком петербургской администрации, не пострадал и даже укрепился, доволен сейчас Бажанов. После кризиса Бажанову, по его словам, захотелось быть «паровозом, а не вагоном поезда», и в 1999 г. он стал акционером и президентом небольшого Лесопромышленного банка - после смены акционеров он получил более пафосное название: Международный банк Санкт-Петербурга (МБСП). Его партнером был Владимир Коган, президент Банкирского дома «Санкт-Петербург», в состав которого кроме МБСП входили ПСБ и банк «Санкт-Петербург». Тогда у банка появились крупные клиенты, в том числе «Пулково», «Адмиралтейские верфи», пивоваренная компания «Балтика», сообщается на сайте банка. За год до того, как объявить о продаже ПСБ ВТБ, Коган вышел из капитала МБСП, контроль перешел к менеджерам во главе с Сергеем Бажановым.

В 2008 г. Бажанов решил податься в сенаторы. А 25 сентября Совет Федерации (СФ) досрочно прекратил полномочия одного из самых богатых сенаторов - в прошлом году Бажанов занимал пятое место по доходам среди членов СФ (см. врез). «Пресловутый закон о счетах и собственности за границей стал некоей точкой невозврата, когда надо принимать решение о том, чем ты дальше будешь в итоге заниматься, где твое предназначение и основные интересы», - сказал он «Ведомостям».

- Почему вы решили уйти из Совета Федерации?

- Чтобы дать ответ на этот вопрос, надо вернуться на пять лет назад и рассказать, почему я решил стать сенатором. В августе - сентябре 2008 г. Ульяновская область осталась без представителя Законодательного собрания. Руководству области было важно найти на этот пост человека, который знал бы политический и деловой истеблишмент и был материально независим. Я подходил по всем критериям, тем более что ранее имел уже депутатский опыт - в 1990 г. был избран депутатом городского совета [Ульяновска]. Губернатором области в 2008 г. уже был Сергей Морозов, которого я могу смело назвать самым активным руководителем региона за всю историю его существования. Как с ним, так и с председателем законодательного собрания Борисом Зотовым у меня сложились конструктивные деловые отношения, руководству региона было важно, что я могу организовать встречу с руководителями страны разного уровня.

Когда я получил предложение стать представителем в СФ от Ульяновской области, я, конечно, взвешивал все «за» и «против». Я понимал, что возможности для управления бизнесом будут ограничены. Но закон не запрещает сенатору быть владельцем банка. Я передал акции управляющей компании, она прекрасно справлялась, да и задачи были неконфликтные - раз в год установить размер дивидендов и утвердить итоги работы. В этом отношении я шел уже по проторенной дороге: в свое время ряд петербуржцев, уходивших во власть, поручали управление своими компаниями именно мне как доверительному управляющему.

Наша проблема - избыточность законов

- Каково вам было быть сенатором?

- Во время сенаторства я часто бывал в Москве, но не жил там постоянно. Несмотря на это, служебную квартиру рядом с Кутузовским мне дали. При получении я расписался за имущество - сколько посуды, сколько постельного белья и т. д. Но в итоге я в ней ни разу не был, так как у меня в Москве есть своя небольшая квартира. В течение года я оплачивал аренду за служебную квартиру, а потом решил отказаться от нее, но оказалось, что это существенно сложнее, чем получить служебное жилье. Пришлось подписывать больше бумаг, сдавать по описи вещи, которыми я не пользовался.

Свою новую деятельность я воспринимал не только как высшую степень доверия, новый масштаб работы, но еще и через призму долга городу, где мне довелось окончить школу, институт, где я работал, женился. Хотя родной мой город - это Ленинград - Петербург.

В СФ я работал в комитете по бюджету и финансовым рынкам, в который стремились многие сенаторы, так как он давал возможность помочь своему региону бюджетными субсидиями. Не могу сказать, что я завалил деньгами Ульяновскую область, но определенные преференции для региона были. Помимо текущей работы я также старался внести вклад в организацию интересных культурных мероприятий на территории области и в поддержание исторической памяти.

Так, в преддверии 245-летия [Николая] Карамзина я привлек к этому событию Фонд Андрея Первозванного под руководством Владимира Якунина. И убедил его, что надо провести в Ульяновске - на родине писателя - цикл мероприятий, посвященных юбилею. Это было значимым культурным событием в жизни города. На мои личные средства в Ульяновске был установлен бюст Карамзина работы петербургского скульптора Альберта Чаркина. Это интересно еще и тем, что решение об установке бюста Карамзина еще в Симбирске было принято императором Николаем I, но реализовалось только сейчас. Еще себе в заслугу ставлю то, что Коммунистическую улицу наконец переименовали в переулок Карамзина. На библиотеке, которая до 1917 г. была дворянским собранием, установили мемориальную доску в память о Карамзине. Я мог это сделать и не будучи сенатором, но было вдвойне приятно осуществить это от имени верхней палаты парламента.

- Чем именно вы занимались в Совете Федерации?

- В комитете по бюджету и финансовым рынкам я был ответственным за взаимодействие с Банком России и банковскими ассоциациями. В связи с тем что это было время известного всем нам экономического кризиса, я, будучи зампредом комитета, вплотную занимался антикризисным пакетом документов. Считаю, что оперативные действия, которые были предприняты Министерством финансов, Центральным банком, а также законодателями, оказались больше чем просто очень эффективными. На мой взгляд, они достойны того, чтобы их внести в учебник.

Конечно, Совет Федерации производит сильное впечатление, уже в один из первых дней своей работы я принимал участие в голосовании по изменению Конституции. Фактически парламент - это место, где формируется новостная повестка дня страны, очень часто, возвращаясь из Москвы, читаешь новости и половину уже знаешь, потому что участвовал в них сам.

Работая в верхней палате парламента, я никогда не занимал ортодоксальных позиций, по общеполитическим проблемам придерживался широких взглядов, голосовал осознанно и готов брать на себя ответственность за свои решения.

- Что считаете своим главным достижением за эти годы?

- Сложно выделить что-то одно. Да и достижения в парламенте - это далеко не всегда яркие и быстрые победы. Порой важнее не согласовать законопроект, а, наоборот, не пропустить бесполезные, а подчас «вредные» и умаляющие права и свободы граждан законы. Так, например, я активно участвовал в достаточно интересной борьбе вокруг закона о платежных терминалах. Особенностью этого закона было то, что владельцы платежных терминалов не обязаны были формировать достаточный капитал и страховать свою ответственность. И это при том, что денежные потоки в терминалах сравнимы с банковскими, которые контролируются правительством, Центральным банком и т. д. Было довольно трудно убедить коллег в том, что этот закон не давал никаких гарантий плательщику, что его деньги дойдут по назначению, все риски оставались на потребителе услуг. В итоге, несмотря на активное противодействие, вышло по-моему: президент России наложил вето на законопроект.

Вообще, что касается законодательной работы, я считаю, что наша проблема - избыточность законов. Весенняя сессия Госдумы рассмотрела около 500 законов, приняла 170. На мой взгляд, было бы полезно ввести более четкую систему приоритетов в рассмотрении и принятии законов: скажем, 50 принятых в сессию значимых законов - вполне оптимальный результат.

Это точка невозврата

- Это была воля богатых людей - уйти из Совета Федерации, чтобы не расставаться с собственностью за границей?

- Думаю, что в каждом отдельном случае были свои мотивы. Для кого-то основную роль действительно сыграл закон о зарубежных счетах, некоторые просто выбрали бизнес. Полагаю, что в большинстве случаев дело не в счетах и недвижимости.

Мне вообще представляется, что национализация элит преждевременна. Я не считаю себя гражданином Франции или Финляндии, где у меня есть недвижимость. Я гражданин России, и у меня наворачиваются слезы, когда играет гимн. Но в данной ситуации идет маркировка людей по имущественному признаку. Получается, что можно владеть миллиардами в России, но иметь два цента за границей запрещено. Когда я смотрю на менеджера, я прежде всего анализирую соответствие его профессиональных качеств работе, пользу, которую он может принести делу, а не то, где у него кошелек лежит - в правом или левом кармане. Мое мнение - к людям во власти надо относиться с точки зрения их управленческих способностей, а также профессионального и жизненного опыта, делить не на богатых и бедных, а на способных и бесталанных. Например, талантливый строитель Андрей Молчанов, будучи председателем комитета Совета Федерации по делам СНГ, а впоследствии и комитета Совета Федерации по экономической политике, принес намного больше пользы, чем иные законодатели, не имеющие зарубежных активов.

Для законодательного процесса приход владельцев и топ-менеджеров в политику - это плюс, так как парламенту нужны грамотные люди с опытом построения бизнеса и руководства крупными компаниями, которые уже достигли определенных высот в своей жизни. Обычно такие люди участвуют в законотворчестве осознанно, профессионально оценивают законопроекты и принимают эффективные законы. А человек, не имеющий достаточного опыта в работе, пусть даже он честный и порядочный, вряд ли будет успешным законодателем.

Я полагаю, что скорее пресловутый закон о счетах и собственности за границей стал некоей точкой невозврата, когда надо принимать решение о том, чем ты дальше будешь в итоге заниматься, где твое предназначение и основные интересы.

- Задумывались о том, чтобы продать зарубежную недвижимость? Она не быстроликвидная, наверное.

- Прежде всего стоит сказать, что владеть недвижимостью за границей парламентариям не запрещено. Она действительно не быстроликвидная, но и продавать ее я не планировал. Я много времени потратил на ее покупку, кроме небольшой финской квартиры, которую приобрел в 1996 г. Тогда в Петербурге Собчак, который ассоциировался с демократическими силами, проиграл выборы. Параллельно шла подготовка к выборам президента, была перспектива того, что Ельцин проиграет Зюганову. Так как мозги у меня были промыты коммунистической идеологией, я понимал, что коммунистическая власть для меня плохо кончится, поэтому покупка финской квартиры была определенной степенью защиты для меня и моей семьи. Я к тому времени был уже состоятельным человеком и на всякий случай купил себе квартиру в Хельсинки. Почему именно там? Хельсинки - ближайший западный город, куда, кстати, лыжня была проторена еще Лениным. А я лыжник неплохой, добраться сумел бы оперативно (смеется). Из Совета Федерации я решил уйти не из-за закона о запрете на активы за рубежом. Он, может быть, повлиял на время, но могу сказать, что решение о том, что я не буду избираться на второй срок, я принял еще два года назад. Понял, что мое призвание - работа в банке. Для меня это образ жизни. Я другого счастья не знаю, как достигать результатов вместе с делом моей жизни. И когда я наблюдал, как банки, равные Международному банку Санкт-Петербурга (МБСП) на момент моего ухода, подрастают, я понимал, что хочу вернуться. Как волка ни корми, все в банк смотрит.

Мы перетряхнули весь портфель

- В каком состоянии находится МБСП и как собираетесь его развивать?

- Я положительно оцениваю текущее состояние банка. Несмотря на кризис, банк нормально развивался, бурного роста не было, но показатели, в том числе и ежегодную прибыль, банк постепенно увеличивал. Когда угрозы кризиса и плохих долгов миновали, МБСП встал на рельсы более динамичного развития.

Для этого в 2012 г. я пригласил возглавить банк Максима Здора - самого активного из управляющих филиальной структурой. Сейчас, когда я вернулся к управлению банком, развитие будет более динамичное и продуктивное с точки зрения показателей и расширения клиентской базы. Меня многие на рынке знают и всегда охотно деньги под меня размещают. Мои личные связи, безусловно, будут плюсом в дальнейшем развитии банка.

Что касается нашей стратегической линии, то я ее менять не планирую, она доказала свою эффективность. Мы всегда делали ставку на корпоративный бизнес и будем в дальнейшем стараться максимально расширить нашу нишу в этом сегменте. Хотя, конечно, сейчас в банковском секторе очень непростая ситуация складывается. На рынке произошли определенные изменения, усиливается влияние государственных банков. Они демпингуют, особенно в валютных кредитах и особенно на надежных заемщиках - например, на тех, кто работает по госзаказу. Я бьюсь за эти ресурсы, а госбанки чуть ли не насильно заставляют их брать.

Тем не менее мы в меру своих сил и норматива - 1,7 млрд руб. в одни руки - достаточно конкурентоспособны. Банк предлагает с точки зрения рынка хорошую ставку, всегда применяет индивидуальный подход, принимает решение быстро, по существу. Может быть, оно не всегда положительное. Но порой после отрицательного ответа, последовавшего через 3-4 дня, потенциальные заемщики благодарят, потому что в иерархических структурах заявку могут рассматривать 4-6 месяцев и после этого отказать. Мы, по крайней мере, сокращаем сроки ожидания.

Сейчас в оборонных отраслях идет укрупнение - уже есть Объединенная авиастроительная компания, Объединенная судостроительная корпорация, планируется создание ракетной корпорации. Денежные потоки таких гигантов под силу удержать только монстрам типа ВТБ и Сбербанка. Тем не менее мы подстраиваемся под этот тренд: если нельзя разместить деньги компании, то мы готовы управлять средствами отдельных предприятий, дивидендами, пенсией, ценными бумагами или предложить другие наши услуги.

- Будете увеличивать капитал для соответствия нормативам требований ЦБ? В прошлом году была эмиссия, в этом году будете проводить?

- Наверное, проведем эмиссию к концу года. Пока показатели банка соответствуют требованиям, выдвигаемым регулятором для интеграции в международную систему стандартов («Базель III»), в ближайшие 2-3 года с этим проблем не будет. Конечно, если удвоить банк, то они появятся. Но я не думаю, что сейчас подходящее время для бесконтрольного роста активов. В текущих экономических условиях надо, наоборот, особенно отслеживать выдачи, чтобы минимизировать возможные риски. Могу сказать, что, несмотря на то что я не управлял банком в последние годы, я тем не менее высказывал свои пожелания как акционер. И одним из последних нововведений, в частности, по моим пожеланиям стала модернизация системы кредитования в банке. Заместитель председателя правления Максуд Купров по-прежнему олицетворяет этот блок, но подводная часть серьезно реформирована. Мы перетряхнули весь портфель и проводим определенные мероприятия по его укреплению, работаем с обеспечением. Это не ритейл, когда берешь широкозахватную лопату для снега и как можно больше разбрасываешь, зная, что каждый 20-й кредит не вернется. Мы стараемся, чтобы из ста сто вернулись.

Новая система уже отлажена и работает хорошо, хотя, могу сказать, что в процессе принятия решения о выдаче кредита немалую роль играет чутье. Я в 90-е гг. проходил обучение в Германии, во Франкфурте, и изучал в том числе специализированные кредитные риски. И один крупный эксперт в вопросах риск-менеджмента мне в свое время сказал, что даже если заемщик соответствует всем требованиям и кредитный комитет единогласно голосует за выдачу кредита, а у тебя есть чувство, что выдавать не нужно, то кредит не выдается, без объяснения причин.

- Интуиция?

- Да. Возврат проблемного кредита отнимает раз в 20-50 больше времени и усилий, чем его выдача: надо задействовать несколько подразделений, мы не работаем с коллекторами, сами возвращаем все.

Я не готов продавать банк

- Какие непрофильные активы есть у МБСП?

- У нас есть несколько земельных участков в Самарской области общей площадью 175 га. Есть две квартиры на ул. Миллионной рядом с атлантами, но мы ждем ценовой конъюнктуры, чтобы вернуть вложенные в них в 2007 г. средства. Мы близки к этому. С другой стороны, если ухудшится конъюнктура рынка, квартира останется.

В собственность банка также перешел парк-отель в Пушкине - это тоже бывший залог. Раз в два месяца туда приезжает потенциальный покупатель, смотрит. Но мы не спешим продавать, это небольшой, но неубыточный бизнес - 3-5% годовых приносит. Там проводятся корпоративные тренинги, в том числе и семинары МБСП.

В свое время у нас было много непрофильных активов. С 2000 по 2003 г. многие пребывали в эйфории, стремились к созданию многоотраслевых холдингов. Потом стало ясно, что невозможно в 15 отраслях стать специалистом. Я стал избавляться от активов в 2003 г. Продал 60% страховой компании, совладельцем которой был. Без убытков вышел из нее, и не жалею. Не мое это дело. Продал аудиторский бизнес. Таможенный терминал был построен недалеко от финской границы на мои средства. Мне казалось, что реализовать его будет сложно, но таможенное дело пошло в гору, и мы эффективно продали бизнес. Я считаю, что банку надо заниматься своим делом.

- Вам предлагают или предлагали продать банк?

- Конечно. До кризиса 2008 г. на дню по двое покупателей приезжало со всего мира: из Азии, Америки, Австралии, не считая европейских стран. Из Африки только не было. Я рассматривал некоторые предложения. Речь с моей стороны шла о продаже пакета для получения источника дешевого фондирования - в то время была большая разница в стоимости ресурсов. Но сегодня нет спроса на русские банки. Да и я не готов продавать банк.

- Почему не готовы продавать?

- А зачем? Здесь есть два фактора: рациональный и эмоциональный. И оба они одинаково сильны. Эмоциональная составляющая заключается в том, что, во-первых, я человек активный и не готов почивать на лаврах, сидя дома, а во-вторых, МБСП - это дело моей жизни. В течение последних пяти лет мне было очень трудно быть вне банка, не принимать участия в бизнесе, который я построил. Поэтому я принял решение уйти из Совета Федерации и заниматься банком. Мне интересно работать и дальше растить свое детище. Рациональный фактор заключается в том, что я не вижу смысла в продаже банка - МБСП приносит хороший доход и растет с каждым годом. Вообще, если бы я собирался продать банк, то не ушел бы из Совета Федерации.

-А были предложение о покупке банка со стороны внутренних покупателей? «Банка БФА», например?

- Нет, о банке речи не было, да он им и не по карману. Я продал им лизинговую компанию «Интерлизинг» отчасти потому, что сам занят был, а главное потому, что бизнес «Интерлизинга» достиг пика своего развития и частным компаниям стало очень трудно конкурировать с государственными лизингодателями. И я без сожаления продал компанию БФА, хотя надо признать, что «Интерлизинг» - одна из лучших частных компаний в российском лизинге.

- За сколько капиталов вы бы продали банк?

- Что касается продажи банка - ни мыслей, ни разговоров сейчас нет. Если говорить о докризисном времени, то я рассматривал предложения по продаже пакета от 2,5 капитала. Но в настоящий момент, как я уже сказал, я продавать банк не собираюсь и думаю, что на будущие лет пять я точно обеспечен работой.

- Значит ли это, что вы считаете, что за пять лет экономика отрастет настолько...

- Думаю, да. Хотя все равно российский банковский бизнес во многом отстает от международного. А значит, есть потенциал роста.

Я благодарен судьбе, что не пошел на сделку до кризиса, хотя у меня фактически были на подписании две сделки с реальными банками, один из них - греческий, другой - норвежский. Вот «Абсолют банк» до кризиса успели продать бельгийскому КВС с многократным коэффициентом к капиталу, но теперь Евробанк потребовал, чтобы бельгийцы вышли из российских активов и вернули дешевое фондирование. Мне предлагал один московский банкир купить «Абсолют банк» пополам. Как раз после продажи «Интерлизинга», когда у нас было около $0,5 млрд свободных денег. Я не стал покупать, и не жалею. Это совершенно новая стезя, там был хорошо сформированный банк для продажи ритейловых продуктов. Фонду РЖД, у которого триллионные активы и которому надо обслуживать получателей пенсий, это подходит больше, чем мне идти в ритейловый продукт.

- Почувствовали ли уход из вашего банка Руслана Матюхина и еще нескольких топ-менеджеров в «Банк БФА»?

- Когда я говорю, что банк с 2008 г. стал немного не таким, как бы я хотел, значит, он стал немножко таким, как хотели бы менеджеры, которые в нем остались после моего ухода в Совет Федерации. Ну, это диалектика жизни.

Пока у тебя рядом находится человек, ответственный за тот или иной ресурс, всегда есть риск того, что в его отсутствие встанет проблема. Но когда ты сам закатываешь рукава, идешь работать и видишь, сколько предоставляемые твоим банком деньги стоят, то ты начинаешь жить в рынке.

Когда собственник каждый день не контролирует топ-менеджера, тот приспосабливается, заводит свой бизнес. Как правило - за счет банка, порой это альтернативный бизнес. И на 90% он живет жизнью своего бизнеса, а на 10% приходит в банк торговать лицом.

А в корпоративном банке нельзя только формально присутствовать, здесь надо работать, работать и еще раз работать каждый день.

Реалии сегодняшнего дня вполне позволяют 50-миллиардному банку расти и процветать без тех, для кого он был временным пристанищем и кто не вкладывал особенных сил в его развитие, а скорее делал себе имя за счет банка. И текущее состояние МБСП тому является доказательством: мы стабильно наращиваем активы, расширяем клиентскую базу, работаем как с новыми клиентами, так и с теми, кто сотрудничает с нами не первый десяток лет.

А что касается покинувших банк сотрудников, то о тех, кто сделал из своего перехода новостной повод, говорили не столько с точки зрения их профессиональных компетенций, сколько то, что это были сотрудники команды Бажанова, и, судя по вашему вопросу, это так и остается их главной характеристикой.

У меня нет предчувствия кризиса

- Вы согласны с тем, что в экономике началась стагнация? Как-то готовитесь к возможному ухудшению ситуации?

- Банк не занимается рискованными операциями с акциями на фондовом рынке - для нас важнее надежность, но могу сказать, что все прогнозы, позитивные и негативные, видны на фондовом рынке. Мы ожидаем не стагнацию, проще назвать это постоянством или отсутствием динамики в росте. Мы не ждем падения, скорее коррекции примерно на 10% - это возможное максимальное снижение стоимости акций на фондовом рынке, по ВВП однозначно будет прирост, он будет положительный.

Что касается банка, то, если кредит обеспечен залогом, риск всегда меньше. Сами по себе залоги банку нужны как обеспечительная мера для гарантии возврата заемщиком кредита. Это тот необходимый инструмент, который снижает риск при любой экономической ситуации, но более всего актуален именно в период отсутствия роста экономики. В любом деле важно правильно определить цели и средства их достижения. В обстановке неопределенности значимость грамотного целеполагания стремительно возрастает.

В январе - феврале 1998 г., когда я руководил Балтонэксимбанком, у меня была цель сберечь активы банка и для этого выйти из ГКО. Мы рубли перевели в долларовые активы, а ГКО ограничили срочностью (не больше недели) и объемом - по нынешним деньгам миллиарда полтора [рублей]. К лету ГКО в портфеле банка отсутствовали, а львиная доля активов в валюте была размещена по трастовой схеме в Швейцарии. В итоге банк из кризиса вышел в состоянии более крепком и стабильном, чем был до 1998 г. Он стал настолько же сильнее, насколько доллар был крепче рубля. В это же время многие банки, как мы знаем, прекратили свое существование.

Возвращаясь к 2013 г., могу сказать, что сейчас у меня нет предчувствия кризиса. Ухудшение в экономике, если оно случится, компенсируют ресурсная резервная база и здравый смысл руководства страны. Оно придерживается достаточно жесткого бюджетного планирования и требует исполнения бюджета.

- У Балтонэксимбанка была поддержка в виде счетов городского бюджета.

- Да, бюджет города составлял около 1/3 кредитных ресурсов Балтонэксимбанка, были средства Таможенного управления, остатки на счетах корпоративных клиентов. Это были примерно три равные части. В других банках были другие виды бюджета. Проблема была не в ресурсной базе, а в активах, куда были вложены деньги. У меня была применена трастовая схема, и даже в случае ареста корсчетов российских банков за рубежом эти деньги все равно остались бы и их хватило бы на восстановление.

В это же время банковская система города не проводила расчетов вообще, Сбербанк за счет госвливаний занимался переводом частных вкладов из «СБС-агро» и других проблемных банков. Как это ни цинично звучит, но кризис для Балтонэксимбанка стал фактором роста, нам приходилось открывать дополнительные операционные залы для новых корпоративных клиентов, клиентам было реально негде обслуживаться в связи с закрытием многих банков.

- А почему вы ушли из Балтонэксимбанка?

- Кроме естественного желания работать на себя одним из поводов к моему уходу сразу после кризиса было четкое понимание, что легче и эффективнее работать, когда твои решения зависят только от тебя. Иными словами, проще работать, будучи паровозом, а не вагоном поезда, путь которого тебе не всегда ясен.

Это был 1999-й послекризисный год. «Балтонэксим» был на пике своего роста. Я к этому времени имел богатый банковский опыт, включая, что особенно важно, успешный антикризисный менеджмент. Поэтому решил, что готов стать акционером банка. С тех пор я сам определяю цели и сам со своей командой их достигаю. К настоящему моменту МБСП принес в казну более 3,5 млрд руб. налогов, обеспечил полтысячи рабочих мест, имеет опыт решения таких задач клиентов, которые до нас никто не осуществлял. Сейчас я на практике могу оценить правильность принятых мной как законодателем законов.

С лекарств трудно соскочить

- Есть ли предпосылки на рынке, что усложнится ситуация с проблемными долгами?

- С 1990 г. до миллениума в экономике и политике произошло очень много изменений, мне казалось, что это целая всемирная история. А потом появился стабильный президент, будоражащих событий стало меньше, экономика неплохо пережила волатильность 2004 г., всемирный экономический кризис 2008 г. Устойчивость системы намного выше, чем в 90-е гг. Цены на нефть держатся.

Бюджет стал не как короткое одеяло, а как широкое покрывало, дающее возможность для развития бизнеса. Я говорю не о коррупции, а о своей специализации и опыте в создании нового бизнеса, получении прибыли и направлении ее опять же на развитие. Но в любом случае, несмотря на конкуренцию, работать стало легче.

- Экономическая стабильность - разве заслуга власти? Экономика развивается по определенным циклам - и если когда-то росла, значит, может и падать.

- Применительно к России могу громко заявить, что повторения 1998 г. не будет. Мы прикрыты резервным фондом. Кризис в Америке сказался на всех странах, показал, насколько мы «независимы» все от Америки. Но в целом все раскачается. Просто с лекарств, а именно с накачки экономики наличностью, трудно соскочить. Мы заложники глобализации, участники ВТО. Если рухнет экономика Китая, то пострадают все - и Европа, и Америка, и мы. Вопрос все же в приросте ВВП США, Германии, Франции.

Если говорить простыми словами, то в любом приросте, в том числе и ВВП, в конечном счете главным оказывается природа человека. Все равно найдутся люди, которые с настырностью и трудолюбием пойдут в реальный бизнес зарабатывать и двигать экономику, бросив верхнюю палату парламента.

- А вам не кажется, что людей с предпринимательским характером становится в России все меньше и им все менее комфортно?

- Может быть. Если говорить о малом и среднем бизнесе, то эйфория тех, кто верил, что стоит открыть ларек у метро и станешь миллионером через 3-5 лет, давно прошла. Жизнь показала, что это достаточно жесткая штука, и миф о малом и среднем бизнесе развеялся. Хотя яркие примеры талантливых и успешных предпринимателей, в том числе молодых, есть. Мы с малым бизнесом как банк никогда не работали. И что касается крупного бизнеса, то яркие примеры есть, и они лежат на поверхности, в частности, и среди нашей клиентуры.