Вера Кобалия: Интервью - Вера Кобалия, и. о. министра экономики и устойчивого развития Грузии

Вера Кобалия познакомилась с Михаилом Саакашвили во время Олимпийских игр в Ванкувере в 2010 г., где тот встречался с местной грузинской диаспорой. В Канаду семья Веры перебралась в 2004 г., после обострения грузинско-абхазского конфликта. Вера тогда работала в основанной ее отцом хлебопекарне неподалеку от Ванкувера. В том же 2010 г. Вера вернулась в Грузию, и Саакашвили назначил ее министром. Вера Кобалия молода и прекрасно говорит на английском. В цифрах она не сильна – ей сложно с ходу назвать экономические показатели страны, однако она прекрасно знает, какой потенциал есть у Грузии и как привлечь в страну инвесторов. Грузинские журналисты поговаривают, что те, глядя на эту молодую красивую женщину, подписывают все бумаги не глядя. Накануне парламентских выборов Вера Кобалия – тогда еще министр без приставки и.о. – рассказала «Ведомостям», в каком состоянии экономика Грузии достанется новому правительству.

– Как изменится экономическая политика Грузии в случае победы оппозиции по главе с Бидзиной Иванишвили?

– Опросы дают Иванишвили около 20%, поэтому будем надеяться, что курс останется прежним. Тем более что у Иванишвили нет внятной программы развития и привлечения инвестиций. В его команде много людей, которые уже были у власти и не смогли достичь каких-то результатов. Некоторые вещи уже не повернешь вспять: не станет же новый кабмин усложнять административные процедуры или останавливать стройки, до завершения которых осталось не так уж и много.

– Что изменилось в экономике страны после «революции роз»?

– За последние пять лет все очень сильно изменилось. Прежде всего – в структуре экспорта. Раньше первое место там занимал металлолом, сейчас его потеснили автомобили. Это пару лет назад удивило даже нас. Почему экспорт, а точнее реэкспорт, вышел на первое место? Ведь мы сегодня даже обогнали Дубай, потому что те процедуры, которые необходимо пройти для того, чтобы закупить машину и вывести ее из страны, в Грузии занимает 24 часа, а в Дубае – 48 часов. В других странах – еще дольше. Поэтому мелкому и среднему бизнесу, который хочет наращивать оборот, выгодно как можно быстрее и чаще покупать машину. Плюс налоговые ставки у нас ниже, чем в соседних странах, к тому же нет коррупционных составляющих. Поэтому очень многие из Казахстана, Азербайджана, Армении приезжают и покупают машины тут. В Рустави, а это всего полчаса езды от Тбилиси, множество sale-центров. Но, конечно, доля металлолома по-прежнему еще велика.

– Каков реальный уровень безработицы в Грузии? Почему официальные данные настолько разнятся с неофициальными?

– Безработица – 15,3%. В прошлом году было 16%. Но все еще самая болевая точка. Иногда оппозиция говорит, что эти данные выше, но это потому, что многие, кто работает не по профессии, считают себя безработными. Так же как и те, кто работает не полный рабочий день. Есть еще одна важная проблема – надо менять ментальность, чтобы молодые люди не стремились идти работать только в госструктуры. Мы надеемся, что проект нового города – Лазики – поможет в решении проблемы безработицы.

– Какими инвестиционными проектами может похвалиться министр экономики?

– В первую очередь – инвестицией в сельское хозяйство: Ferrero очень много вложили в производство орехов. В энергетике – несколько крупных норвежских компаний. У Toyota – один из самых больших sale-центров расположен в Грузии.

– Грузия – сельскохозяйственная страна, и один из предвыборных лозунгов правящей партии касался бюджетных вложений в эту отрасль. Это вложение в технику, удобрения или денежные ссуды?

– Мы сейчас стараемся как можно больше вкладываться в технологии, чтобы увеличить продуктивность. У нас есть очень большая проблема: почти половина населения работает в сельском хозяйстве, но оборот сельхозпродукции составляет только 9% ВВП, хотя интерес к нашей продукции очень большой: как к цитрусовым, так и винограду и овощам. Одним из направлений государственных инвестиций стали логистические центры и морозильники, которых раньше не существовало, из-за чего менялась цена на продукты на протяжении года, потому что фермеры не могли хранить продукцию и очень дешево сбывали все в сезон. В итоге это приводило к тому, что не в сезон приходилось даже импортировать что-то из соседних стран. Поэтому был создан фонд Рartnership, который помогает инвесторам находить перспективные проекты, в частности гидростанции или логистические центры. Например, в Одессе появится центр с холодильным оборудованием для наших продуктов.

– А куда в основном уходит сельхозпродукция Грузии?

– Не сказать, чтобы самый основной, но один из ключевых рынков – 22% экспорта – Евросоюз.

– Грузия около 10 лет назад начала претворять в жизнь идею невмешательства государства в рыночную экономику. Насколько это себя оправдало? Или, может быть, все-таки потребовалось в каких-то сферах вмешательство со стороны государства?

– Либерализация экономики в начале 2000-х очень помогла развитию страны. Страна маленькая, ресурсов немного, поэтому необходимы были хорошие условия для конкуренции. Но потом мы действительно увидели, что не во всех секторах полная либерализация – идеальное решение проблем. Пример – транспортная инфраструктура. Мы выдавали лицензии (конечно, с последующим контролем) почти всем авиакомпаниям, которые хотели летать под грузинским флагом. Потом мы подписали с ЕС [соглашение] «открытое небо», которое дает возможность любой европейской компании летать чартерными рейсами в Грузию и внутренними грузинскими рейсами. Как следствие – мы ввели европейские стандарты и для грузинской авиации. И мы поняли, что у нас зарегистрировано много бортов, которые этим стандартам технически не соответствуют. И нам пришлось почистить нашу регистрацию. Это вызвало агрессию. Но мы считаем, что это правильно, потому что техническая безопасность важнее либерализации.

– Как обстоят дела в винодельческой отрасли Грузии? Каковы последствия российского эмбарго спустя шесть лет?

– Виноделие – это особая тема. У каждой семьи есть свой виноградник, а если нет, то покупают и делают вино, чтобы не получилось так, что гостей нечем угостить... Российский рынок был почти единственным для нас. В 2006 г., когда Россия ввела эмбарго на вино из Грузии, в Россию поставлялось 56% всего вина, предназначенного на экспорт, поэтому фамилию Онищенко в Грузии хорошо знают... Но при этом только 10% от того, что в России продавалось как грузинское вино, таковым являлось. Сейчас можно сказать, что это эмбарго только положительно сказалось на стране. Из-за того что надо было активнее выходить на рынок ЕС, пришлось улучшить качество [вина] в соответствии с европейскими стандартами, началась работа над маркетингом, мы нашли потребителей в Азии и даже в США. Главные рынки сбыта – Украина, Казахстан, Белоруссия, Польша, Латвия, Литва, Китай и Эстония. Результатом эмбарго стал рост продаж, и эта тенденция продолжается . Экспорт грузинских вин в 2011 г. составил 19 млн бутылок (около 17 млн л). Это на 33% больше, чем в 2010 г. По нашим прогнозам, в этом году рост составит 20% относительно показателей 2011 г. (по данным министерства сельского хозяйства Грузии, в 2005 г. Грузия экспортировала 59 млн бутылок, в 2006 г. – 19,5 млн. – «Ведомости»).

– Как обстоят дела с туристической отраслью? Удалось ли прийти к показателям советской эпохи? Каков ежегодный приток туристов?

– Мы взяли за основу подсчета методологию United tourism organization: т. е. всякого, кто в стране остается больше чем на 24 часа, мы считаем туристом. Отрасль стала так быстро развиваться, что мы думали, что прошлогодний показатель в 3 млн туристов в год – это некий предел, но в этом году за первые восемь месяцев мы увидели 55% роста. До конца года, по расчетам министерства, Грузию посетят 4,2 млн человек, т. е., получается, на одного жителя Грузии придется один турист.

– Кто эти люди, приезжающие в Грузию?

– Более 50% – это туристы, приезжающие на машине из соседних стран. На первом месте – Турция, затем Азербайджан, Армения, затем Россия, Украина Израиль, Казахстан и Польша. Из Ирана стало приезжать много туристов. То есть грузинские курорты интересны людям из любой страны, от которой до Грузии можно долететь за два часа. Интерес со стороны арабских стран вызван тем, что там из-за местных традиций достаточно проблемно с развлечениями. И жители этих стран себя чувствуют более комфортно, приезжая в Грузию. Иногда бывает даже так, что туристы из Ирана переодеваются прямо в самолете. И когда спускаются по трапу, то ничем уже не отличаются от европейцев. И я очень часто вижу, как в ресторанах в Батуми группа израильтян и иранцев сидят вместе – я даже про себя думаю, а знают ли они, кто сидит рядом? Думаю, что знают.

– Грузия готова принять столько туристов?

– На самом деле все не так просто. Номерной фонд иногда не соответствует европейским стандартам, или его просто не хватает. Поэтому кроме индустриальных зон мы создали две туристические зоны, с особыми условиями для инвесторов (Special Economic Region). Одна из них в Анаклии, вторая – Кобулети (Аджария). С 2011 г. были утверждены налоговые льготы: инвестор освобождается от налога на прибыль, оплаты стоимости земельного участка и от налога с полученной прибыли в случае первичной реализации этого участка до 1 января 2026 г. Взамен мы требуем строительство комплекса, в котором будет не менее 80 комнат, срок строительства не должен превышать два года. В Анаклии уже построено три больших комплекса, строится еще три. Индийская компания подписала очень интересный контракт – будут строить виллы на воде. Это место буквально в трех километрах от оккупационной линии, а значит, оно продемонстрирует живущим в Абхазии, как развивается Грузия, выбравшая путь развития, а не стагнации.

– Как привлекаете инвесторов в горнолыжный туристический бизнес? Ведь у вас по ту сторону Кавказского хребта «Курорты Северного Кавказа»...

– Сначала инвесторов не очень интересовал горнолыжный туризм, но у нас очень красивые места. Например, Сванетия. Но туда инвесторы не идут. Мы же не можем их загнать, мы можем только гарантировать безопасность и инфраструктуру. Поэтому мы вложили деньги в дороги, во внутренний аэропорт и в канатные дороги. Мы подписали с французской компанией Poma контракт и до 2014 г. установим там 15 канаток. На это Французское агентство развития дало нам кредит под низкие проценты. Бизнес сразу отреагировал: стали строиться гостиницы высокого уровня. Правительство, в свою очередь, провело туда новые электросети.

– Какой объем иностранных инвестиций удалось привлечь в прошлом году?

– В прошлом году у нас было $1,1 млрд. Важно, что выросло количество реинвестиций. В этом году в первые два квартала инвестиции тоже выросли, что удивило нас: обычно инвесторы ждут, когда пройдут выборы. Но только за первые два квартала размер вложений превысил $500 млн. Поэтому показатель 2012 г. будет выше. Это значит, что инвесторы комфортно чувствуют себя в нашей стране. Просто мы вовремя поняли, что можем предложить бизнесу очень хороший таможенный сервис. А раньше было много проблем: в первую очередь – это коррупция, и система принятия решений очень медленно работала. Если раньше все согласования по любому грузу могли занимать в среднем неделю, то сейчас – 15 минут. Это резко увеличило приток бизнеса. Inditex (это, например, такие марки, как Zara) и текстильщики, чей бизнес построен на обновлении коллекции каждые две недели, переносят сюда свои производства, поскольку им в Грузии гарантировано прохождение административных процедур.

Оппозиция иногда критикует правительство за такие проекты, как строительство Дома юстиции, но именно переход на электронное администрирование дает такой приток инвестиций. Это уход от коррупционных схем. Может быть, это звучит странно, но у нас на таможне зачастую работают девушки, которые в таможенной системе почти ничего не понимают, потому что их задача – просто внести информацию в компьютер. Это занимает минуты, не надо заполнять никакие заявления вручную.

Грузия сейчас набирает темп экономического роста, который наблюдался до войны 2008 г. и последовавшего за ним финансового кризиса (прирост ВВП по итогам прошлого года почти 7%).

– Вот вы собираетесь приватизировать здание парламента, отдать в частные руки пешеходные переходы, чтобы привести их в порядок, а в каких проектах государство сохранит свою долю?

– Мы не будет приватизировать железную дорогу – возможно, до 49% акций мы выведем на продажу, но все равно 51% всегда останется в Госимуществе. Это касается и трубопроводов, линий электропередачи – все это ключевые для безопасности страны объекты. Мы даже сами стараемся много вкладывать в железную дорогу. Например, строим ветку между Турцией и Азербайджаном. На территории СССР была другая ширина между рельсами, нежели в Европе. А это будет европейская линия, чтобы из Китая, Казахстана привозили грузы. Она соединит Баку, Тбилиси и Карс в Турции, а потом пойдет в Европу.

– Расскажите про проект создания «города солнца». Зачем он будет возводиться в заболоченном месте, на какие деньги, что это даст?

– Главное, что Лазика станет крупнейшим портом в нашем регионе. Поти из-за глубины не может принять корабли большого водоизмещения, им приходится сначала идти в Стамбул, там перегружаться на меньшие корабли, а потом уже в Поти. То же самое почти во всех портах Черного моря. А это самое глубокое место, которое дает возможность кораблям типа Panamax (типы контейнеровозов и танкеров, которые обладают максимально возможными габаритами для прохождения Панамского канала: обычно 294 м длины, 32,3 м ширины при осадке 12,4 м) заходить туда. Там будет железная дорога. Строительство города с нуля легче и дешевле, будут применяться новые технологии, что будет экономить электроэнергию. И главное – новая административная система. Это будет не грузинская юрисдикция, а как в Дубае – британское право. Инвесторам не то чтобы не нравятся грузинские законы, они их просто не знают, надо нанимать юристов, разбираться, а британское право знакомо практически всем крупным инвесторам. Ради этого мы даже поправили конституцию.

– То есть в контрактах будет прописано, что вы можете решать вопросы не в грузинском арбитраже? А налоги?

– Да, там будет отдельная судебная юрисдикция. Налоги оставим те же. Грузия такая страна, что надо либо очень быстро развиваться, либо мы совсем не будем развиваться. Нам нужно достичь двузначного показателя роста ВВП. Для нас это не только экономическая, но и политическая безопасность.

– А оправдало ли себя внешнее управление аэропортами?

– По концессионному соглашению TAV – турецкая компания – до 2035 г. будет оператором и менеджером аэропортов Тбилиси и Батуми. В 2006 г. у нас другого выбора не было – нам надо было улучшать инфраструктуру аэропорта, у правительства тогда не было возможностей вкладывать в это средства. Но при этом получилась некая монополизация этой среды, и тарифы на полеты увеличились. Поэтому было принято решение построить аэропорт в Кутаиси, чтобы дать возможность низкобюджетным авиакомпаниям летать в Грузию (например, Ryan Air будет совершать рейсы в Европу). А это возможно, если государственный аэропорт предложит им дешевое обслуживание. При этом это еще и конкуренция тбилисскому и батумскому аэропортам, где уже начали снижаться тарифы и подписан договор с турками о строительстве новой взлетно-посадочной полосы, на что раньше они не соглашались.

– А российским бизнесменам в Грузии рады? Они вообще проявляют интерес к каким-то проектам?

– Российские фирмы, крупные компании, работают у нас, и дипотношения на это никак не повлияли. Крупный бизнес, за исключением ваших госкомпаний, не инвестирует, в основном приходит средний бизнес, у них не настолько большой капитал, чтобы они политически зависели от российских властей. Я встречалась с парой директоров крупных компаний в Лондоне, они говорили, что у них огромный интерес к Грузии, но они боятся, что их за это... ну, вы поняли (улыбается). Если приходят, то в основном в энергетику, потому что проектов много, не только таких, которые требуют миллиардных вложений, но есть и среднего типа гидростанции. У нас отличный рынок сбыта: у нашего соседа – Турции – каждый год дефицит электроэнергии 3–4%. Вообще, все отношения, кроме политических, у нас с Россией развиваются нормально. Примерно 2000 человек в день переезжают границу с Россией, после того как отменили визовый режим, увеличилось количество туристов из России. И сейчас, например, в Кутаисском аэропорту две авиакомпании и S7 с октября. Человеческие отношения продолжаются, вне зависимости от того, что происходит в политике.

– После выборов парламент переедет из Тбилиси в Кутаиси, что обошлось бюджету Грузии примерно в $100 млн. Чем оправданы такие затраты и сколько правительство Грузии планирует получить от продажи нынешнего здания парламента на проспекте Руставели?

– Этот переезд дает новый толчок развитию других городов. Хотя Тбилиси и столица, географический центр Грузии – это как раз Кутаиси, который когда-то являлся столицей. Мы верим, что административная децентрализация даст мощный толчок экономическому развитию региона: когда такая огромная организация, как парламент, переезжает в новый город, моментально возникает потребность в ресторанах, гостиницах и – банально – в химчистках. В Кутаиси будут приезжать различные иностранные делегации, а значит, оправдано строительство аэропорта, который был открыт в конце сентября. А это всего час езды от черноморского побережья и два часа езды до горных районов, что дает дополнительный стимул стремительно развивающейся туристической отрасли. Да и до Тбилиси это всего час на поезде. Нам это еще и поможет разрушить старые советские понятия о том, что все решения принимаются в одном месте, что всем надо ехать в столицу. Важно, чтобы люди поняли, что государство – это прежде всего хороший сервис. И в Кутаиси этот сервис будет: это одна из двух индустриальных зон свободной торговли. Вся продукция, которая производится там и идет на экспорт, облагается только 20%-ным подоходным налогом. Вторая такая зона в Поти. Это привлекло много компаний из Турции и Египта, поскольку они и так были ориентированы на экспорт. Кроме того, у нас дешевле рабочая сила, электроэнергия и газ. Взамен Грузия получает рабочие места и пополнение бюджета. Что же касается приватизации здания парламента на Руставели, то тут приходится учитывать, что в реставрацию инвестору придется вложить минимум $200 млн, поэтому цена за само здание будет зависеть от того, сколько та или иная компания готова вложить. Планируется, что это будет многофункциональный бизнес-центр.