Андрей Бородин, возможно, собрал блокпакет акций Банка Москвы

Какое отношение изменение статуса мэра имеет к изменению статуса банка [Москвы]? – с таким вопросом Юрий Лужков недавно обратился к журналистам. И сам же ответил: – Никаких причин, кроме, может быть, еще одной мести в адрес мэра, который этот банк организовал, я не вижу».

Президент Банка Москвы уже дал свой ответ на вопрос Лужкова – в интервью газете «Коммерсантъ» под говорящим заголовком «Конфликта нет». Новый мэр Сергей Собянин на этот счет никак публично не высказался.

Москва держит в Банке Москвы свыше $3,5 млрд – это веский аргумент в пользу того, что во главе банка должен стоять человек из команды действующего, а не прошлого мэра. Но у Бородина есть контраргумент: этот банк создан его руками, и доля Москвы в нем давно размыта ниже контрольной, а сам президент, по подсчетам «Ведомостей», может мобилизовать до 44% его акций.

Бородин и мэр

«Юрий Михайлович Лужков всегда относился к Андрею Фридриховичу Бородину как к сыну, – вспоминает Ярослав Скворцов, который в 1990-х гг. работал финансовым журналистом (писал, в частности, о Банке Москвы, брал у Бородина первое интервью и проч.), а сейчас работает деканом факультета международной журналистики МГИМО. – Я не помню случая, чтобы Лужков где-то о нем плохо сказал или покритиковал, а ведь человек он властный, эмоциональный и любит периодически собак спустить. Бородин всегда был как священная корова. Они всегда сидели вместе на Кубке Кремля, о чем-то говорили не спеша. Причем надо отдать должное Бородину – у него никогда не было ничего заискивающего во взгляде, как у 99% московских чиновников».

Бородин возглавляет Банк Москвы более 15 лет. История его карьерного взлета кажется фантастической: выпускник финансового института (сейчас – Финансовая академия при правительстве), поработал два года в Германии в Dresdner Bank, едва успел вернуться – стал советником мэра и правительства Москвы по финансовым и экономическим вопросам (с 1 января 1994 г.), а еще через год возглавил Банк Москвы.

Бородину тогда было 27 лет.

«В прессе обычно пишут, что мой покойный папа был близким другом мэра. Это все выдумано, – поделился Бородин с «Коммерсантом». – На самом деле все немного иначе. Есть человек, который долгие годы работал в Министерстве химической промышленности и, с одной стороны, неплохо знал Юрия Михайловича, а с другой – моего покойного дядю». Этот человек, по словам президента Банка Москвы, и передал его анкету в кадры мэрии, где оценили специалиста со знанием языков и опытом работы в банковском секторе: «В какой-то момент моя анкета очутилась у Юрия Михайловича <...> он заинтересовался и даже пригласил меня на встречу, предложив занять пост советника по экономике».

С Лужковым Бородина познакомил Лев Алалуев, сейчас заместитель председателя совета директоров Банка Москвы и партнер Бородина, рассказывает банкир, близкий к Банку Москвы. С Алалуевым связаться не удалось (о его знакомстве с Лужковым см. врез). Алалуев работал в Минхимпроме вместе с Лужковым, подтвердил Бородин через представителя Банка Москвы, но то, что именно Алалуев познакомил его с мэром, комментировать отказался.

Бородин вспоминал, что в качестве советника завоевал симпатии Лужкова, когда город продавал свой контрольный пакет в «Макдоналдсе». Тогда благодаря ему сумма сделки выросла в 10 раз – до $30 млн: «В результате руководство мэрии оценило мое умение давать экспертные оценки по поводу того, что сколько стоит».

Вопрос, что сколько стоит, вставал перед московской мэрией и раньше – осенью 1994 г., когда у нее возник в бюджете кассовый разрыв. Лужков попросил уполномоченные банки, в которых лежали московские деньги (важнейшими считались Мост-банк, «Менатеп», Столичный банк сбережений, Инкомбанк, «Российский кредит»), помочь с деньгами. Те согласились, но под рыночный процент. Лужкова это возмутило. И он воспользовался советом Бородина, который считал, что для своих денег Москва должна иметь собственный банк.

5 января 1995 г. Лужков подписал распоряжение «О первоочередных мерах по созданию Московского муниципального банка», которое предусматривало «поэтапную передачу всех бюджетных и внебюджетных счетов Москвы для обслуживания указанным банком». Рабочую группу по созданию банка возглавил Бородин.

«Как советник Бородин был абсолютно неизвестен, но упоминался в распоряжениях Лужкова по созданию банка, – вспоминает Скворцов свою первую встречу с будущим главой Банка Москвы. – Секретаря у Бородина тогда в помине не было, а сам он ютился в очень маленьком и тесном кабинетике, который, судя по второму столу, с кем-то делил. Он сидел в старом здании мэрии, напротив памятника Юрию Долгорукому». 2 марта мэр одобрил реорганизацию созданного меньше года назад Мосрасчетбанка в Московский муниципальный банк – Банк Москвы, поручив подчиненным подобрать для него «отдельно стоящее здание общей площадью не менее 2000 кв. м» в центре и «выделить помещения на условиях аренды в здании мэрии по ул. Новый Арбат, 36». И одобрил учредительные документы банка, согласно которым его президент – председатель правления «является одновременно советником мэра и правительства Москвы по экономическим и финансовым вопросам». Так появился Банк Москвы с президентом Бородиным.

Перевод городских денег в Банк Москвы был не таким простым делом. «На протяжении первых лет существования Банка Москвы все время выходили распоряжения мэра по поводу обслуживания бюджетных средств правительства, которые друг другу противоречили, – вспоминает Скворцов. – А сам Юрий Михайлович в своих выступлениях по поводу того, как нужно обслуживать московский бюджет, с одинаковой убежденностью говорил то о том, что нельзя класть все яйца в одну корзину, то о том, что не нужно доверять кому попало, надо все [держать] централизованно, в одном месте, в одном банке, который у нас находится под контролем».

У Бородина был к Лужкову прямой доступ. «В департаменте финансов рассказывали, что Юрий Михайлович, если видел, что в его приемной сидит Андрей Фридрихович, говорил: «Андрюша, что там у тебя – какой-то вопрос? Заходи давай быстренько», – вспоминает Скворцов. Постепенно Банку Москвы удалось переиграть «уполномоченных» – точку здесь поставил кризис 1998 г., когда многие из них просто лопнули.

Сегодня Банк Москвы, по данным «Интерфакс-ЦЭА» (II квартал 2010 г.), замыкает первую российскую пятерку по активам (821,7 млрд руб.) и капиталу (87,95 млрд руб.), а по средствам физлиц входит в тройку (172,77 млрд руб.).

Бородин и банк

Кто контролирует Банк Москвы? Этот вопрос волнует финансовых журналистов и аналитиков уже многие годы и обсуждается каждый раз, когда банк объявляет об очередной допэмиссии акций (а их было 14).

На первый взгляд все просто. Для ответа достаточно зайти на сайт Банка Москвы, где перечислены и акционеры, и конечные собственники. Вот они в порядке убывания долей: департамент имущества Москвы – 46,48% (конечный собственник – правительство Москвы), шесть ООО – «Фармацевтика», «Пластоинструмент», «Газдорстрой», «Центротранспорт», «Стройэлектромонтаж», «Химпромэкспорт» – 20,32% (конечные собственники – Бородин А. Ф. и Алалуев Л. Ф; раньше банк сообщал, что соотношение долей этих двух граждан – 4 к 1), группа дочерних компаний ОАО «Столичная страховая группа» (ССГ) – 17,32% (правительство Москвы, Банк Москвы, Васильев С. А.), ООО «Джи-си-эм» и «Джи-си-эм инвестментс» – 6,41% (GCM Russia Opportunities Fund с Каймановых островов), миноритарии, в том числе Goldman Sachs и Credit Suisse, – 9,47%.

Рассмотрим структуру акционеров Банка Москвы подробнее (см. схему). Доля Москвы ниже контрольной с 2006 г., но Банк Москвы всегда настаивает на том, что город – контролирующий акционер: недостающие проценты Москва получает через косвенное владение – свою долю в ССГ. По данным ССГ, у нее три неконтрольных владельца: 25% плюс 1 акция – у правительства Москвы, 25% – у Банка Москвы и 50% минус 1 акция – у ЗАО «Страховая группа» (СГ). В свою очередь, СГ на сентябрь 2008 г. (последние доступные данные) на 75% принадлежала инвестгруппе «Русские фонды» (председатель совета директоров – Сергей Васильев, которого Банк Москвы называет своим бенефициаром).

С одной стороны, если перемножить проценты, считая эффективную долю, у Москвы благодаря блокпакету в ССГ действительно в сумме получается более 50% в Банке Москвы. С другой – очевидно, что распоряжаться пакетом Банка Москвы, принадлежащим ССГ, город свободно не может – блокпакета в самой ССГ для этого явно недостаточно.

Тем более что структура собственности ССГ с 2008 г. могла измениться – там мог появиться контролирующий акционер. Источник, близкий к руководству «Русских фондов», рассказал, что инвестгруппа осенью 2008 г. договорилась о продаже своих 75% СГ Банку Москвы; закрыта ли сделка, он точно не знает. Чиновник мэрии подтвердил, что владельцем 75% минус 1 акция ССГ сегодня является Банк Москвы (через аффилированные структуры). Если это правда, 17,32% акций Банка Москвы сегодня фактически управляет Бородин – как президент Банка Москвы. Структура Банка Москвы очень похожа на структуру «Сургутнефтегаза», говорит источник, близкий к руководству Банка Москвы, Бородин, как и Владимир Богданов, официально признает, что владеет лишь миноритарным пакетом акций, но реально контролирует гораздо больше.

Правда, Бородин передал через представителя Банка Москвы, что 75% СГ по-прежнему контролируют «Русские фонды». То же самое говорит и официальный представитель департамента имущества Москвы. Васильев подтверждает, что «Русские фонды» участвуют в этом проекте (ЗАО «СГ»), но долю не раскрывает.

Теперь обратимся к доле Бородина – Алалуева. Есть основания предполагать, что они, как и обещал в феврале 2008 г. Бородин, консолидировали блокирующий пакет акций банка, а именно 26,73%, которые складываются из официально признанной доли в 20,32 и 6,41% «Джи-си-эм» и «Джи-си-эм инвестментс».

Основания для таких предположений дает структура собственности «Джи-си-эм» и «Джи-си-эм инвестментс» до 2006 г. Они входили в ту же группу, что и шесть ООО, признанных «своими» Бородиным – Алалуевым (см. схему).

Причем эти шесть тоже были признаны не вдруг. До 2006 г. доля Бородина в отчетности банка была менее 1%. В МСФО по итогам 2007 г. среди акционеров были раскрыты «Фармацевтика» и «Химпромэкспорт», их конечными бенефициарами значились Бородин – Алалуев. Совокупная доля двух компаний составляла 8,71%, но из той же отчетности было видно, что доля у них была и за год до этого – и даже больше: 9,2%. В отчетности на 30 июня 2008 г. к «Фармацевтике» и «Химпромэкспорту» добавились «Стройэлектромонтаж» и «Газдорстрой», в сумме владевшие 8,91% (и опять было видно, что доля появилась раньше). В отчетности на 30 июня 2009 г. Банк Москвы раскрыл еще две компании – «Центротранспорт» и «Пластоинструмент», владевшие 7,16% (и тоже не с этого года).

Как видно на схеме, до 2006 г. и перечисленными шестью бородинскими компаниями, и двумя «независимыми» – «Джи-си-эм» и «Джи-си-эм инвестментс» – через цепочку фирм владели два одних и тех же сейшельских офшора. Среди руководителей компаний этой группы встречаются люди, не чужие Банку Москвы. Например, совет директоров Центральной строительной компании – одной из ключевых в схеме – согласно ее отчетности на II квартал 2003 г. возглавлял Дмитрий Король, с 2002 г. начальник отдела эмиссионных операций управления ценных бумаг Банка Москвы. Он же в 2003 г. был гендиректором МРХК и других компаний группы. А совет директоров МРХК в июне 2003 г. и августе 2004 г. возглавлял Дмитрий Строганов, который от консультанта вице-президента Банка Москвы дорос до начальника управления дочерних финансовых институтов банка. Членом совета директоров Центральной строительной компании, МРХК и др. на конец 2002 г. значится Максим Долгих. Согласно отчетности Банка Москвы на 1 июля этого года Долгих и Строганов входили в совет директоров управляющей компании Банка Москвы. Примеры можно умножить. Связаться с Королем, Строгановым и Долгих не удалось.

Когда в 2008 г. Бородин впервые признал существенную долю в Банке Москвы, его спросили: на какие деньги покупались акции? «Все, что нажито непосильным трудом», – ответил он. На прошлой неделе на вопрос, не использовались ли для покупки акций деньги самого Банка Москвы, он через пресс-службу банка ответил «Ведомостям» не так остроумно: «Вся необходимая информация раскрывается в отчетности банка, других комментариев нет».

В пятницу на ММВБ 26,73% акций Банка Москвы – такой пакет может принадлежать Бородину – Алалуеву – стоили 47,44 млрд руб. Но все допэмиссии Банка Москвы до 2006 г. размещались по номиналу. Объемы финансовых вложений у бородинских компаний-акционеров в семи случаях из восьми примерно совпадают с номинальной стоимостью акций Банка Москвы, принадлежащих этим компаниям. И появились эти вложения преимущественно в 2003–2005 гг. (см. таблицу и врез). Значит ли это, что акции приобретались по номинальной стоимости?

По номиналу 26,73% Банка Москвы стоят свыше 4,8 млрд руб. Для сравнения: общая сумма вознаграждений всем членам правления Банка Москвы, включая самого Бородина, за 2006–2009 гг. – 2,5 млрд руб.

Бородин через пресс-службу сообщил «Ведомостям», что «основные решения и договоренности» о покупке акций «были сделаны в тот период времени, когда активы банковского сектора были непривлекательны для инвесторов». Возможно, банку нужно было увеличивать капитал, денег давать никто не хотел и Бородин стал владельцем поневоле? Он отказался сообщить, является ли пайщиком открытого фонда GCM Russia Opportunities (бенефициар «Джи-си-эм» и «Джи-си-эм инвестментс»).

17,32% акций Банка Москвы, которые, возможно, находятся под управлением Бородина как президента банка, и 26,73% акций Банка Москвы, которые, возможно, принадлежат ему с Алалуевым как физическим лицам, дают в сумме 44,05%. Какие права дает такой пакет?

В уставе Банка Москвы избрание президента и досрочное прекращение его полномочий отнесены к компетенции общего собрания акционеров. Для переизбрания президента достаточно простого большинства голосов акционеров, участвующих в собрании, говорит Мария Канунцева, юрист «Каменская & партнеры». Если правительство Москвы решит это сделать, то заблокировать переизбрание президента можно будет, только имея на одну акцию больше, чем у правительства. Получается, чтобы стать несменяемым, Бородину надо перетянуть на свою сторону кого-либо из миноритариев с 2,43% плюс 1 акция.

Но блокпакет дает хорошую переговорную позицию. «Имея свыше 25%, можно заблокировать, к примеру, изменение устава, допэмиссию акций банка, если ее сумма превышает четверть уставного капитала. Для принятия таких решений собранию акционеров Банка Москвы нужно квалифицированное большинство – 75%», – говорит Канунцева.

Банк и Москва

Из-за отставки Лужкова агентство Fitch Ratings поместило рейтинги Банка Москвы под наблюдение в список Rating Watch «Негативный». В релизе агентства говорилось о «тесной связи банка с прошлой администрацией города, значительных объемах бизнеса банка с компаниями, тесно связанными с властями города, и, по всей видимости, достаточно конфронтационном характере проведенной в Москве смены власти». Впрочем, по «базовому сценарию» Fitch Москва и после смены власти будет готова оказывать поддержку банку, если потребуется.

А насколько сильно вообще Банк Москвы зависит от Москвы?

Эксперты говорят, что сильно, но это не вопрос жизни и смерти. По оценке аналитика «ВТБ капитала» Максима Раскоснова, сделанной на основе МСФО за 2009 г., на долю средств города и аффилированных с мэрией организаций в фондировании Банка Москвы приходилось 39% всех депозитов юрлиц, или 12% всех обязательств банка. В течение этого года общая сумма средств города в банке согласно отчетности по РСБУ оставалась более или менее стабильной и на 1 сентября составила приблизительно $3 млрд, подсчитал Раскоснов. Правда, Банк Москвы обслуживает большое число текущих счетов физлиц, значительную часть средств на которых составляют социальные выплаты, добавляет он.

Сам банк в ответе «Ведомостям» приводит даже более оптимистичные цифры: доля средств правительства Москвы на 31 декабря 2009 г. составляла 14,7% депозитной базы банка, или 8,5% всех его обязательств. А сегодня, по данным представителей Банка Москвы, правительство Москвы на депозитах разместило временно свободные средства на сумму около 110 млрд руб., или 11,3% от пассивов банка (970 млрд руб.). Остатки на счетах организаций, финансируемых из столичного бюджета, составляют порядка 1% от пассивов. «Банк находится вне политики и строит свой бизнес, исходя не из политической ситуации, а исключительно из экономических интересов»; «структура бизнеса банка достаточно диверсифицирована как в разрезе различных направлений работы, так и в разрезе отраслей и регионов», указывает представитель Банка Москвы.

По мнению Раскоснова, Москве не имеет смысла выводить средства из Банка Москвы, так как он «слишком тесно интегрирован в финансовую инфраструктуру столицы, используется казначейством города для управления финансовыми потоками и, по сути, выступает финансовым агентом правительства». «Лишение банка этих функций и передача их кому-то другому – технически сложная задача, учитывая огромное число счетов муниципальных организаций, обслуживаемых Банком Москвы, к тому же не имеющая особого экономического смысла, пока банк остается под контролем города», – отмечает Раскоснов.

Но даже если Москва заберет свои $3 млрд, банк это переживет, причем без привлечения внешних ресурсов, уверен Раскоснов. По подсчетам аналитика, на 1 сентября у банка был солидный запас ликвидности: суммарные средства Банка Москвы, размещенные на корреспондентских счетах и в межбанковских кредитах, составляли $3,2 млрд, еще свыше $4 млрд размещено в долговые ценные бумаги.