НЕРАВЕНСТВО: Вопрос угла зрения

Среди мировых политиков давно распространено убеждение, что расслоение и отсутствие равного доступа к участию в экономике – серьезнейшие факторы социального риска. И если ничего не делать, то они приведут к социальной напряженности и даже насилию. Все ли настолько ясно с этой проблемой?

“Да, экономический рост может облегчить положение беднейших в абсолютных цифрах, но может при этом и обострить относительное неравенство, – говорил на недавней конференции в Нью-Дели премьер-министр Индии Манмохан Сингх. – А это может оказать чрезвычайно дестабилизирующее воздействие на политическую и социальную ситуацию”. Понимая это, индийское правительство должно “предпринимать шаги, направленные на сокращение социально-экономического неравенства, не мешая при этом процессу роста и ни в коем случае не уничтожая стимулов к предпринимательству и реализации творческого потенциала”.

Выступая на Всемирном экономическом форуме в Давосе, бразильский президент Луис Инасью Лула да Сильва говорил в том же духе: “Только благодаря экономическому росту, созданию рабочих мест и перераспределению доходов мы будем жить в мирном мире”. После этого он призвал богатые нации к снижению торговых барьеров для сельскохозяйственных поставок из развивающихся стран.

В этих аргументах много здравого смысла. Если граждане убеждены, что они получат часть плодов экономического роста в их стране, они, скорее всего, будут поддерживать мир в обществе. Если они думают, что им ничего не достанется, то беспорядков не избежать.

Но выяснилось, что это представление, как ни странно, плохо подтверждается социологически. Более того, некоторые статистические исследования взаимосвязи между неравенством и социальным конфликтом показывали, что может существовать даже обратная корреляция: общество, в котором больше неравенства, может быть менее конфликтным, потому что богатые там очень сильны и лучше справляются с недовольством бедных.

Кое-какие доказательства того, что нестабильность может быть связана с неравенством, все-таки есть. Экономисты Альберто Алесина и Роберто Перотти, проанализировав большие массивы статистики, показали, что в странах с высоким уровнем неравенства действительно есть тенденция к большей социальной нестабильности, если измерять ее количеством политических убийств, а также убийств на бытовой почве и в связи со случаями массового насилия.

Тем не менее хочется понять, почему доказательства того, что неравенство вызывает общественные беспорядки, не так уж убедительны.

Часть проблемы, возможно, заключается в том, что не всегда именно неравенство само по себе вызывает социальные противоречия. Важным фактором является восприятие причин неравенства. Беспорядки могут быть вызваны не самой пропастью между бедностью и богатством, а чувством обманутых ожиданий – тем, что не выполняются обещания, или тем, что другие не ведут себя достойно.

Действительно, чувство доверия к действиям и намерениям других критически важно для функционирующей экономики. Юристы, конечно, составляют контракты, а суды тратят массу времени и сил, добиваясь их исполнения, но принудительным исполнением обещаний доверие не создается. Большая часть экономических отношений зависит от доброй воли, от склонности экономических агентов поступать по совести, даже если никто не проверяет.

Доверие едва ли всеобъемлющая категория. Но бизнес функционирует, основываясь на нашем интуитивном понимании, в каких случаях мы вполне можем доверять людям, а в каких не можем доверять им вообще. Мы придумываем условия договоров таким образом, чтобы компенсировать недостатки доверия, и создаем различные институты, способные в своей деятельности учитывать особенности человеческой совести. Когда они функционируют хорошо, у нас есть чувство, что, даже если люди не всегда заслуживают доверия, в целом честное поведение преобладает.

Экономисты Эрнст Фер из Цюрихского университета и Александр Кляйн и Клаус Шмидт из Мюнхенского университета провели соответствующее исследование и описали в январском номере журнала Econometrica, как субъекты выстраивают экономические отношения, основываясь на знании обстоятельств, в которых люди заслуживают доверия.

В их экспериментах испытуемые, игравшие роль работодателей, должны были выбрать один из нескольких видов трудовых договоров, а потом наблюдать за тем, как другие испытуемые, игравшие роли работников, реагировали на них. Поначалу “работодатели” исходили из того, что “работники” будут отлично трудиться без всяких особых стимулов, но очень скоро убедились, что без стимулов работа у многих не спорится.

Но “работодатели” так же быстро узнали, что лучший вид отношений – не просто договор с фиксированным окладом и определенной премией, а такие отношения, которые помимо договора предполагают потенциальный бонус за хорошую работу – награду, которая остается вне условий договора. “Работники” в ходе экспериментов осознавали, что “работодателю” можно доверять и премия действительно будет выплачена за упорную работу, даже при том что никто не сможет официально призвать “работодателя” к ответу, если он зажмет бонус.

Такой вот “обмен подарками” между “работодателем” и “работником” оказался в результате этих экспериментов более предпочтительной формой сотрудничества, чем просто жесткий трудовой договор. Можно сделать вывод, что такие неофициальные формы отношений выживают при капиталистических трудовых отношениях реального мира, потому что они укрепляют изначально свойственное нам чувство доброй воли по отношению к другому.

Но если неравенство воспринимается как результат разрыва доверительных отношений между экономическими агентами, между человеком и государством, то это действительно может привести к обидам и в конечном счете к общественным беспорядкам. Это часто происходит во времена шоковых экономических преобразований. В быстро глобализирующемся мире в стране, где проходят реформы, людям приходится уходить от своих долгосрочных работодателей, отношения с которыми были построены на доверии, либо, возможно, уходят сами руководители или рушатся предприятия. В таких случаях неравенство воспринимается более обостренно, поскольку люди связывают его с утратой доброй воли в отношениях между собой.

То, к чему, кажется, в действительности стремятся политики Сингх, Лула и другие, – это укрепление доверия и чувства партнерства между людьми даже во времена быстрых экономических изменений. Если им удастся разработать законы и стимулы для достижения этой цели, побочным продуктом, вероятно, будет и сокращение неравенства, которое, в свою очередь, будет укреплять чувство взаимного доверия в обществе.