Россия – Китай: Внутренний синдром внешней угрозы

Сегодня Россия начинает строить первый нефтепровод на Восток. Кроме того, в октябре “Роснефть” и CNPC подписали соглашение о создании СП “Восток-Энерджи”, которое, в частности, будет заниматься совместной разведкой и разработкой нефтяных месторождений на российской территории, строительством нефтеперерабатывающих мощностей и продажей их продукции в Китай и в котором, кстати, 51% будет принадлежать российской компании. Во время ноябрьского визита Михаила Фрадкова было объявлено о планах “Роснефти” по строительству в Китае 300 АЗС и нефтеперерабатывающего завода мощностью 10 млн т.

В последнее время в России активизировались сторонники теории китайской угрозы. Вновь возникли разговоры о поселившихся в России то ли сотнях тысяч, то ли миллионах китайских мигрантов и о том, что китайское руководство якобы проводит политику “демографической экспансии”, вынашивая планы заселения и последующего захвата российской территории. Что Китай субсидирует выезд своих граждан в Россию. Что Китай захватывает наши стратегические ресурсы, вооружается российским современным оружием, с тем чтобы потом на нас же и напасть.

Сигналы тревоги

Российскому Дальнему Востоку к таким разговорам не привыкать. Удивительно, что целый ряд московских деятелей, как сговорившись, начали распространять эти идеи на федеральном уровне. То известный политик-“патриот” Дмитрий Рогозин по всем каналам телевидения запугивает нас российской пенсионеркой, якобы фиктивно вышедшей замуж за 96 китайцев, чтобы те получили российское гражданство. То его бывший соратник по партии Михаил Делягин собирает “круглый стол”, на котором сообщает, что Китай провел маневры и России нужно срочно вооружаться на Дальнем Востоке. Он же утверждает, что, даже по сомнительным данным переписи 2002 г., в России проживает 300 000 китайцев, а реально то ли два, то ли три миллиона (действительные данные переписи – 34 577 человек). Но превзошел всех советник председателя Конституционного суда Владимир Овчинский, выпустивший целый труд, основная идея которого сводится к тому, что китайская мафия уже контролирует большинство стран мира и близка к полному захвату России. И эти примеры могут быть продолжены.

Почему новая волна истерии вокруг “китайской угрозы” поднялась именно сейчас, в год, который официально объявлен Годом России в Китае? Почему, несмотря на очевидные противоречия с действительностью, история о китайском нашествии сохраняет популярность в обществе и некоторых как “либеральных”, так и “патриотических” политических кругах? Наконец, почему в исследовательском сообществе складывается своеобразная “антикитайская фоменковщина”: отдельно существуют серьезные исследования и эксперты, занимающиеся Китаем большую часть жизни, которым некогда отвечать на каждую нелепицу, а отдельно – люди, занимающиеся пропагандой диких и бездоказательных утверждений, цитирующих друг друга, выдающих нелепости за общеизвестные факты и тем не менее сохраняющих определенную популярность в обществе?

Сколько китайцев в России?

Ответить на этот вопрос (впрочем, так же как и на вопрос о том, сколько в России представителей других национальностей) не может никто. Меньше всего ситуация известна тем, кто ее знать обязан, – правоохранительным органам. В прошлом году мы в МГИМО проводили конференцию по миграционным процессам на российском Дальнем Востоке (ее результаты вывешены на университетском сайте) и специально приглашали представителей всех правоохранительных структур. Никто не пришел, в частных беседах же нам жаловались на отсутствие данных и специалистов, да еще просили рассказать то, что нам известно.

На сегодняшний день существуют лишь противоречивые оценки исследователей. Я бы сказал, что данные переписи близки к истине: в нашей стране постоянно проживает максимум несколько десятков тысяч китайцев, но никак не сотен тысяч и тем более миллионов. (Кстати, по данным той же переписи, в России проживает в пять раз больше корейцев, в четыре раза больше таджиков, в два раза больше поляков и примерно столько же финнов, однако о корейской, таджикской, польской или финской угрозе почему-то никто не говорит.)

Россия и Китай – дружественные соседние страны, экономическое сотрудничество между которыми растет год от года. Совершенно естественно, что в России находится значительное количество китайцев, а в Китае – россиян. Из тех китайцев, которых российские “патриоты” и запугиваемые ими граждане видят на улицах Москвы, Новосибирска, Хабаровска или Владивостока, практически никто хорошо охраняемую еще с советских времен российско-китайскую границу не перешел, никто не переплыл Амура и не брел окольными тропами по Уссурийской тайге (в этом – большое отличие от миграции в Европу и в Россию из стран СНГ).

Китайцев в России можно разделить на несколько групп. Во-первых, это туристы, приехавшие на короткий срок. В результате успешных экономических реформ в Китае стало довольно много состоятельных граждан и организаций, и, естественно, многие жители Поднебесной захотели поехать за рубеж посмотреть мир. В 2005 г. нашу страну посетило 770 000 китайских туристов (часть из них, возможно, является челноками, но это не меняет сути дела). При туристических поездках чаще всего используется коллективная виза (все члены группы въезжают и выезжают одновременно). По таким визам в Россию въезжает около 50% всех китайских граждан. Срок пребывания до нынешнего года был 30 дней, теперь его сократили до 15 дней. Стоявшая 10 лет назад проблема невозвращения некоторых членов групп в срок сегодня практически решена: строгие санкции в отношении турагентств привели к тому, что с 1997 г. доля выехавших вовремя не опускалась ниже 98% (это не означает, что остальные остаются; отстав от группы, большинство выезжает позднее).

Во-вторых, это рабочие, официально приглашаемые на строительные, сельскохозяйственные и другие работы по квотам субъектов Федерации. В наиболее активно использующем китайские рабочие руки Приморском крае одновременно находится 6000–7000 китайских контрактников, несколько меньше – в Хабаровском крае и Амурской области. Некоторое их количество используется и на строительных работах в Москве и других регионах. Контрактники остаются в России на более длительный срок (до окончания контракта, обычно один год).

В-третьих, это бизнесмены. Большинство из них использует визы сроком до двух месяцев (ими пользуются около 45% всех китайцев). Даже те из них, кто приехал не на один раз и имеет в России бизнес или недвижимость, все равно вынуждены каждые месяц или два возвращаться в Китай для оформления новой визы. Визы на более длительный срок (до трех, шести месяцев или до одного года) выдаются единицам.

В-четвертых, это студенты, часть которых в действительности занимается бизнесом. Все эти группы трудно назвать иммигрантами в полном смысле, но это 90% китайцев, находящихся в России.

Настоящие (легальные) иммигранты – это те, кто получил вид на жительство или гражданство. Таких в России довольно мало (суммарное их количество, вероятно, и дала перепись). Объясняется это прежде всего нежеланием китайцев жить в России (согласно опросам, они считают российский климат неблагоприятным, жалуются на враждебное отношение властей и населения, коррупцию). Большинство хочет заработать и вернуться в Китай, где для людей с деньгами жизнь сегодня гораздо лучше и спокойнее.

Есть, конечно, и те, кто живет в России нелегально – без регистрации, просрочив визу, в вагончиках на рынках, в китайских общежитиях и на съемных квартирах, боясь выйти на улицу и встретить милиционера. Но таких никак не может быть сотни тысяч. К тому же их постоянно отлавливают и высылают на родину. Таким образом, видимость присутствия китайцев вовсе не означает массовой миграции. Это совершенно нормальная ситуация для двух крупных соседей.

Русская угроза

Между прочим, в Китае тоже огромное количество россиян. По туристической визе в Китай в прошлом году приезжало в три раза больше россиян, чем китайцев в Россию. Приграничные китайские города наполнены русскими туристами и торговцами. Китайские курорты Далянь, Бэйдайхэ и даже отдаленный остров Хайнань превратились в русские анклавы. В центре Пекина на знаменитом оптовом рынке Ябаолу россияне держат несколько ресторанов и гостиниц и десятки транспортных компаний. Большинство крупных российских компаний открыли в Китае свои представительства. Так что китайцы могли бы по меньшей мере с тем же основанием шуметь о российской угрозе. Но они предпочитают использовать наши деньги, строить на них новые города и развивать экономику, а мы все боимся вторжения и поэтому ничего не делаем.

Чувства не связаны с реальными цифрами. На Дальнем Востоке они отражают недовольство населения политикой федерального центра, который, как там считают, бросил этот регион на произвол судьбы перед лицом быстро развивающегося южного соседа. По крайней мере в 1990-е гг. антикитайские настроения активно подогревались администрациями некоторых приграничных регионов, стремившихся свалить вину за плохие условия жизни на Москву и на китайцев, которые якобы все украли и заняли все рабочие места.

В центре же действуют иные механизмы. Истерия о китайской угрозе каждый раз поднимается тогда, когда серьезные китайские компании делают России выгодные предложения. Прошлый раз так случилось в конце 2002 г., когда китайская CNPC предлагала купить российскую часть “Славнефти”. Тогда к мощной и хорошо организованной кампании под лозунгом “Не отдадим стратегические ресурсы иностранцам, тем более китайцам” подключились и “либерал” Немцов, и традиционные “патриоты”, и Госдума в целом. В результате компания продана кому надо за более низкую цену, а бюджет недосчитался по меньшей мере $1 млрд. Так не сводится ли вся эта псевдопатриотическая истерия к лоббированию передела энергетических ресурсов?

Речь идет о крупных инвестициях и серьезной попытке диверсификации поставок российских энергоносителей. Это вряд ли нравится, например, Европе, пытающейся договориться с Россией о пресловутой энергобезопасности на выгодных для себя условиях (“альтернативная” труба в Китай не в интересах европейских потребителей российских ресурсов). Международные нефтегазовые корпорации давно работают на российском рынке и тратят значительные средства на пиар, финансируя в том числе и исследовательские программы, конференции и круглые столы. Для них антикитайская истерия крайне выгодна.

Антикитайская кампания выгодна и российским властям, поскольку отвлекает внимание населения от реальных проблем страны, в том числе связанных с Китаем. Это коррупция на таможне, позволяющая гнать в Китай за бесценок российский лес и использовать серые и черные схемы для ввоза товаров. Это взяточничество в органах внутренних дел, где за деньги закрывают глаза на правила регистрации. Это мафия, контролирующая рынки и общежития, на которых работают китайцы. Идет депопуляция России, а в приграничных с Китаем территориях – ускоренными темпами. Она вызывает нехватку рабочих рук. Только при чем здесь китайцы? Они действуют по тем правилам, что есть, и если мы сами не можем поменять эти правила, то это угроза не китайская, а русская.