Игорь Линшиц, президент концерна "Нефтяной"
Инвестировать нужно как можно быстреe.
Убежден президент концерна "Нефтяной" Игорь Линшиц.
Банк "Нефтяной" и одноименный концерн сегодня практически не связаны с нефтяной отраслью. Когда весной этого года банк привлек внимание широкой публики, между ним и "Росэнергоатомом" разгорелась война вокруг строительной организации Калининской АЭС. А президент концерна Игорь Линшиц примерно тогда же вошел в состав акционеров ЗАО "Шестой телеканал". В интервью "Ведомостям" Линшиц рассказал о своей позиции в конфликте с "Росэнергоатомом" и о том, что сегодня представляет собой его бизнес. Все нефтяные активы либо проданы, либо планируются к продаже. "Нефтяной" превратился в инвестиционный фонд, управляющий примерно $300 млн, который сегодня вкладывается в основном в пищевую промышленность и энергетические проекты.
- Банк "Нефтяной" оказался одним из участников конфликта вокруг судьбы подрядчика на строительство третьего блока Калининской АЭС. А как вообще получилось, что "Нефтяной" занялся строительством станции? - Смотрите, как построена модель финансирования инвестиций в отрасль. Есть так называемые централизованные инвестиционные средства (ЦИС). Эти ЦИС заложены в тариф, т. е. те деньги, которые платит потребитель. Если брать инвестиционную программу по Калининской АЭС на этот год, то она предусматривает выделение около 6 млрд руб. Около 4,5 млрд руб. - ЦИС, остальное - заемные средства. Кредит должен был обеспечить банк "Нефтяной". Подразумевалось, что это будет синдицированный кредит. Мы провели работу на рынке, этот кредит подготовили, привлекли деньги. Там оставались только формальности. Другое дело, когда пришло новое руководство "Росэнергоатома", работа по этому кредиту притормозилась. Но исходя из первоначальной схемы, было принято решение, что мы должны контролировать строительную организацию. С другой стороны, мы и прежнее руководство "Росэнергоатома" сходились во мнении, что от непрофильных активов надо избавляться. Когда управление строится по принципу "сам пою, сам слагаю, сам билеты продаю", хорошего из этого не получается. И сегодняшняя ситуация на стройке это подтверждает: работы профинансированы лишь на 30%. То есть ЦИС эти испарились, а инвестиции... У них ведь есть базовое свойство: если ты уже начал инвестировать, то должен инвестировать как можно быстрее, только тогда пойдет оборачиваемость. Иначе все это уходит в трубу, происходит удорожание строительства.
- Но вопрос-то другой. Вы исторически работали с нефтянкой, вы занимались поставкой нефтепродуктов, нефтехимией. Почему вы пришли в "Росэнергоатом"? - Вообще-то это наша осознанная позиция. В связи с реформой энергетики мы рассматриваем эту отрасль как одну из наиболее перспективных. И наш "заход" в "Севзапатомэнергострой" (СЗА) рассматривался как некий пилотный проект. Из чего мы исходили? Инвестиций в отрасли нет. Ни в атомной энергетике, ни в РАО. Первый выход - рост тарифов. В них включена инвестсоставляющая. Это увеличение нагрузки и на население, и на промышленность. Рост тарифов для населения - это социальная напряженность, рост тарифов для промышленности - ухудшение экономического положения предприятий. Поэтому рост тарифов имеет свой потолок. Как нам представляется, выход заключается в привлечении частных инвестиций.
- Но инвестиции в АЭС невозможны, по закону это 100% -ная государственная собственность. Инвестировать в строительную организацию? - Давайте я опишу вам шаг за шагом, как мы собирались идти. Реформа энергетики, несмотря на задержки, все-таки будет реализовываться. Одной из составляющих частей реформы является создание свободного рынка электроэнергии. То есть каждый может выйти на рынок, купить, продать электроэнергию. Я вкладываю деньги, участвую в строительстве какого-то генерирующего объекта. У меня будет доля в производимой продукции. И если есть свободный рынок электроэнергии, я могу часть этой продукции продать, заложить, выпустить деривативы. Появляется огромный рынок, огромная ниша. Наша идея была очень проста: строишь под ключ, получаешь в залог электроэнергию будущих поставок, присутствуешь на рынке. При этом мы, как банк, выполняем нашу главную функцию - привлекаем инвестиции. СЗА - это был способ понять, как это все может работать.
- Вы также участвовали в создании сбытовой компании "Росэнергоатома" - "Атомэнергосбыт". Зачем? - Там мы сознательно выступали в качестве миноритарного акционера. Мы считаем, что у "Росэнергоатома" есть основная производственная функция: он должен производить и продавать электроэнергию. "Атомэнергосбыт" - это сбыт электроэнергии. Наша функция там - снаряды подносить, обеспечивать оборотными средствами и т. д.
- Хорошо, но пришла новая команда и решила, что все должно быть по-другому, они хотят централизовать подрядные, сбытовые и прочие компании, работающие на концерн. "Росэнергоатом" не хочет, чтобы вы были владельцем строительной организации Калининской АЭС. Они хотят забрать свою долю в уставном капитале банка - $8 млн. Как вы намерены действовать в этой ситуации? По какому алгоритму? - Алгоритм очень простой: наше дело правое, мы добьемся успеха.
- А конкретнее? Вот вы говорите, что инвестировали в СЗА около $5 млн. А [заместитель исполнительного директора "Росэнергоатома" Василий] Бойко говорит, что платежек на эту сумму банк не предоставляет. Поэтому они готовы вернуть вам только 30 млн руб., что вы внесли в уставный капитал СЗА. И все. Образуется разница в $4 млн. Как вы их надеетесь себе вернуть? - Вопрос очень простой. Любая договоренность есть продукт непротивления двух сторон. То, что сегодня они ["Росэнергоатом"] вытворяют, прикрываясь интересами государства, происходит исключительно с силовой позиции. В судах мы победим. В конечном итоге все будут решать переговоры. Такой вариант, что отдай жену дяде, а сам иди к девушке легкого поведения, не пройдет.
- Но подождите. Есть конфликт, есть исходные позиции сторон. Что вы планируете сделать, по шагам, чтобы как-то урегулировать противоречия и при этом не потерять все? - У них нет позиции. Сейчас недофинансирование работ составляет около 900 млн руб. Был разорен один подрядчик, будет разорен второй. Ну они, конечно, могут пригнать третьего. В любых переговорах должна быть конкретная переговорная позиция. При этом ты должен понимать, что если бы ты был на месте другой стороны, то с этим предложением согласился бы. Нам никаких предложений сформулировано не было. Соответственно, нет возможности вести переговоры.
- Насколько серьезно требование "Росэнергоатома" взять обратно свою долю в уставном капитале банка? Это может повлиять на ваши планы, стратегию развития банка? - Да нет, конечно. Это просто дополнительная возня. Они действительно перечислили деньги. Но банк - это ООО, "Росэнергоатом" может из него выйти. $8 млн - хоть и большие деньги, но они несравнимы с объемом кредитов, выданных "Росэнергоатому", и в целом с кредитным портфелем банка.
- А сколько сейчас приходится на "Росэнергоатом" в кредитном портфеле банка? Держит ли сейчас концерн счета в "Нефтяном"? - Обороты по счетам практически прекратились. А из общего кредитного портфеля "Нефтяного" на "Росэнергоатом" приходится 40%. Разумеется, концерн является крупнейшим заемщиком банка, но не более того. Вообще, все эти разговоры о том, что вот с "Росэнергоатомом" отношения испортились и банк погибнет смертью героя, вызывают вопрос: а как же банк жил до "Росэнергоатома"? - Ну а стратегия "Нефтяного" в отношении энергетики сохраняется? - Да, все остается в силе. Люди из нынешней команды "Росэнергоатома" пришли из бизнеса. Туда же они, как я думаю, скоро уйдут.
- А с РАО ЕЭС вы работаете? РАО, например, объявляет тендеры на достройку крупных станций, вы в них участвовать не хотите? - Предполагалось, что СЗА примет участие в тендере на достройку Калининградской ТЭЦ-2. В связи с конфликтом на Калининской АЭС этот проект заморожен.
- Вот вы говорите, что банк и концерн жили до "дружбы" с "Росэнергоатомом" и будут жить и после. А что из себя в целом представляет ваш бизнес? "Нефтяной" располагается в одном здании с "ЛУКОЙЛ-Нефтехимом". Вы участвуете в этой компании? - Если вы знаете историю "ЛУКОЙЛ-Нефтехима", то, наверное, слышали о том, что мы сами создали эту компанию. Потом абсолютно осознанно, понимая, что без стабильных поставок сырья нефтехимическая компания нежизнеспособна, мы пришли в "ЛУКОЙЛ", предложили им стать мажоритарным партнером, а потом продали и оставшуюся долю. В 2001 г. мы полностью вышли из "ЛУКОЙЛ-Нефтехима".
- А дорого обошлась "ЛУКОЙЛу" эта покупка? Вы можете назвать какие-то цифры? - Обе стороны были довольны.
- А что с Торговым домом "Нефтяной"? - Мы закрыли этот бизнес.
- От чего вы еще избавились и что у вас есть? - Мы занимаемся недвижимостью. Собираемся вкладывать в строительство бизнес-центра в 50 000 кв. м. Мы - один из крупнейших акционеров mail.ru.
- А интернет-бизнес сегодня выгоден? - Этот проект планово-убыточен, но сегодня фактическое положение дел лучше, чем план.
- Зачем вам понадобилась "Экстра-М"? Сколько вы заплатили за фабрику? - Это очень хороший проект. Технология там организована блестяще. Стоимость сделки я бы не хотел называть. Если говорить серьезно, то либо цена должна определяться оценщиком из первой четверки-пятерки, либо акции должны торговаться на рынке. Весь рынок макарон в России составляет $300 млн. На "Экстра-М" приходится 10%. Так что считайте сами. Мы проектом довольны. Рынок не растет, но достаточно стабилен. Я считаю, мы правильно уловили макротренд. В России сегодня переизбыток зерна, и так будет всегда. Соответственно, переработчик зерна будет получать дополнительную прибыль.
- Это ваше направление будет развиваться? - Да, мы сейчас думаем, может быть, будем кого-то покупать, либо сливаться, либо строить. Но мы никуда не торопимся. Мы считаем, что все должно делаться системно и последовательно. Так же мы считали, когда пошли в мясоперерабатывающую промышленность на Украину. В России на рынке велика конкуренция, а там, как мы считали, есть все возможности для того, чтобы стать лидером. И сегодня, я думаю, наши заводы там одни из лучших.
- Какие это мясокомбинаты? - В Тернополе, Луцке и Симферополе.
- Они под одной маркой работают? - Пока нет. Но есть единая управляющая компания, называется "Доброслав".
- А это большой бизнес? - Это больший бизнес, чем "Экстра-М". Мясной рынок - он вообще больше. В России рынок мяса и мясных продуктов составляет около $8 млрд. Украинский, конечно, меньше. Наш объем продаж там - около $60 млн. Плюс мы экспортируем мясопродукты и мясо в Россию.
- Какие у "Нефтяного" отношения с группой "Разгуляй-Укррос"? Вы не участвуете в их акционерном капитале? - "Разгуляй-Укррос" - клиент банка "Нефтяной". Вообще, мы сегодня ушли из всех трейдерских бизнесов. Мы раньше, например, были крупнейшим хлопковым трейдером. Этим занималась компания Komtex, но сегодня это направление закрыто.
- Почему? - Есть большое количество бизнесов, которые получились, потому что получились в результате стечения обстоятельств. Дальше, когда приходит более глубокое понимание, должна идти реструктуризация. С хлопковым бизнесом у нас были проблемы в 1998 г., но дело даже не в этом. Сама его структура была опасна. Хлопок растет в Узбекистане, готовая продукция - неотбеленные ткани, их делает принадлежавший нам тогда Камышинский хлопчатобумажный комбинат - производится в России, затем она экспортируется в Европу. То есть сырье - в Узбекистане, рынок - в Европе, а ты сидишь здесь и работаешь. Пока все спокойно, бизнес идет хорошо. Но вот евро упал, и у тебя проблемы. Мы из этого бизнеса в 2000 г. вышли, Камышинский ХБК продали "Росконтракту".
- Вы являетесь акционером ЗАО "Шестой телеканал". Зачем вы пошли в этот проект? - Прежде всего, я думаю, что это будет привлекательный бизнес. Рынок рекламы растет. Потом, на НТВ была хорошая команда, и она должна продолжать работу.
- Какова ваша доля в "Шестом телеканале"? Что вы планируете с ней делать? - Там у каждого акционера 7,5%. Это стоило $750 000. Пока речь об изменении размеров этого пакета не идет.
- Вы можете сказать, каким объемом средств вы управляете? Как будет в дальнейшем трансформироваться система ваших приоритетов? - Энергетика будет одним из основных наших направлений, мы будем развивать работу с недвижимостью. Я могу сказать, что в ближайшее время мы будем управлять инвестициями общим размером около $300 млн.
- Правильно я понимаю, что вы сегодня главный совладелец и в концерне "Нефтяной", и в банке, и в крупных проектах? - Да.
- Вы не хотите последовать примеру "ЮКОСа", Wimm-Bill-Dann, АФК "Система" и прочих и реформировать свой бизнес в публичную компанию, вывести ее акции на рынок? - У нас все еще впереди. Такой диверсифицированный бизнес, как наш, вообще мало привлекает инвестора. А наши отдельные проекты не так велики. Та же "Экстра-М" - пока слишком маленькая компания, на рынок можно будет выводить компанию с оборотом по меньшей мере в $100 млн.
БИОГРАФИЯ.
Игорь Линшиц родился в 1963 г. Окончил Московский институт тонкой химической технологии в 1988 г., в 1989 г. организовал один из первых в СССР кооперативов по производству изделий из пластмассы. В 1991 г. Линшиц стал первым заместителем гендиректора российско-американского совместного предприятия "САП", одного из первых в СССР СП в области нефтепереработки. А в 1993 г. создал и до сих пор возглавляет концерн "Нефтяной", одновременно является председателем совета директоров банка "Нефтяной".
О КОМПАНИИ.
Концерн "Нефтяной" был создан в 1993 г. Первоначально специализировался на нефтехимии. В состав концерна входил крупный нефтяной трейдер Торговый дом "Нефтяной". Однако сегодня концерн отказывается от своих нефтяных проектов и сосредоточился на энергетике и пищевой промышленности. Сегодня в концерн входит банк "Нефтяной" - в рейтинге РА "Интерфакс" на начало II квартала 2002 г. по размерам активов занимал 92-е место (3,6 млрд руб.) и 123-е место по собственному капиталу (620 млн руб.). Банк владеет 75% -ной долей в уставном капитале "Севзапатомэнергостроя" и 49% акций в "Атомэнергосбыте" (сбытовая компания "Росэнергоатома"). Концерну также принадлежат контрольный пакет макаронной фабрики "Экстра-М" (оборот - около $30 млн), сеть бензоколонок и три мясокомбината на Украине. Общий объем инвестиций, которыми управляет концерн, составляет около $300 млн