Хюсню Озйегин: как разбогател «самый богатый турок из России»

Производитель джинсовой одежды Levi Strauss & Co решил покинуть российский рынок. К покупке его бизнеса в нашей стране присматривается турецкая Fiba Holding, пишет «Коммерсантъ». Ее основателя Хюсню Озйегина в шутку прозвали самым богатым турком России. Он развивает российские сети магазинов Gap, Banana Republic и Marks & Spencer, владеет «Кредит Европа банком (Россия)» и автолизинговой компанией Autopartners, а также франшизой языковой школы Wall Street English.

Правда, Marks & Spencer сообщила на прошлой неделе об уходе из России. Теперь Fiba придется решать, что делать с 48 российскими магазинами бренда (из них 33 в Москве и пять в Санкт-Петербурге), которыми она управляла, в условиях развития параллельного импорта. И стоит ли добавлять к ним Levi Strauss & Co, у которой еще в начале марта было 118 магазинов, из них 35 в Москве, 12 в Санкт-Петербурге и пять в Екатеринбурге (часть из них может работать по франшизе и не войдет в потенциальную сделку).

Излюбленная тактика Озйегина в бизнесе такая же, как в игре в покер: сделать небольшую ставку и посмотреть, что будет дальше. «Начните с малого, познакомьтесь с окружающей средой, – рассказывал он Financial Times. – Мы обычно рискуем, но не сильно. Мы всегда начинали с малого капитала – 4 млн евро [для банковского бизнеса] в Нидерландах, $10 млн в России. А уже по мере знакомства с ландшафтом рынка страны мы задумываемся о других видах бизнеса».

«[Бизнес] в России мы начинали с открытия представительства нашего швейцарского банка [Credit Europe] в 1993 г., – рассказывал Озйегин в интервью «Ведомостям» в 2012 г. – Банк с четырьмя лицензиями (который тогда назывался Финансбанк, а сейчас – «Кредит Европа банк (Россия)») мы открыли здесь в 1997 г.».

«Кредит Европа банк (Россия)» начинал с корпоративного банкинга и офиса в 30 человек на шестом этаже бизнес-центра, потому что на первом аренда была дороже, вспоминал Озйегин в интервью Financial Times: «Когда в 1998 г. случился [кризис], мы потеряли немного денег; но когда мы увидели зачатки потребительского банкинга, мы решили: пора заняться этим бизнесом». В беседе с «Ведомостями» он гордился, что у него был один из первых банков на российском рынке потребительского кредитования, который начал расти в 2002 г.: «По этой причине мы и оказались здесь довольно успешными». Его кредо – освоение рынков, не насыщенных западными конкурентами, рассказывал Озйегин Financial Times: «Европейские и американские банки консервативны в том смысле, что они не работают в полную силу на ряде рынков, – и там есть мы».

С 1999 г. Fiba Group торгует в России одеждой брендов, с которыми уже работала в Турции. Первым был Marks & Spencer, пять лет спустя запущен Gap, а в 2011 г. – Banana Republic (принадлежит Gap). К тому времени его конкуренты, испанская Inditex Group и шведская H&M, уже вовсю работали в России. А в 2008 г. у Fiba открылся еще один бизнес: российская франшиза сети школ английского языка Wall Street English, которая к тому моменту работала в 26 странах и принадлежала Carlyle Group.

С рождения как в офисе

В момент рождения Озйегина был знак, что ему предстоит много трудиться, шутил он (здесь и далее цитаты по интервью турецкой газете Hürriyet): он появился на свет 1 января 1944 г. ровно в 9 часов утра, т. е. в самом начале рабочего дня. И пока были силы, работал по 11 часов в день.

Его отцу был присущ некий дух авантюризма. Когда Озйегину было всего четыре года, семья переехала в Рим. Отец не знал ни слова по-итальянски, но отправился туда повышать квалификацию врача – и через два года вернулся в Турцию с заветным дипломом. Италия в те годы была отнюдь не преуспевающей страной, рассказывал Озйегин: «Она сильно пострадала от Второй мировой войны, боролась с голодом и черным рынком».

Пример отца кое-чему научил Озйегина. «Я был очень озорным пацаном, и отец часто злился, что я поздно приходил домой. Но отец постоянно удивлялся тому, что у меня хорошие оценки в школе, – вспоминал Озйегин о том, как в детстве пропадал на улицах Измира с такими же сорванцами, как он сам. – Секрет был в том, что я не терял ни минуты. Я возвращался домой, нажимал на кнопку звонка и, пока кто-нибудь шел открывать дверь, успевал на лестнице сделать хоть немного домашнего задания».

Озйегин начал работать еще в детстве – зазывалой в лавке своего деда: «Тот был бережливым купцом и платил за мои услуги не больше их реальной стоимости». Он получал пять лир в месяц. Правда, годы спустя выяснилось, что на самом деле Озйегин зарабатывал 10 лир, просто половину его зарплаты тайком удерживала мать, через которую дед передавал деньги для внука.

Образованию семья придавала не меньшее значение, чем труду. Подруга его сестры поступила в элитный Роберт-колледж в Стамбуле и нахваливала это заведение. В 10 лет Озйегина послали учиться туда – одного в другой город. На это ушли почти все деньги, подаренные ему гостями во время обряда обрезания и положенные до времени в банк. На оставшуюся сумму Озйегин потом подарил маме стиральную машину.

В колледже большое значение придавалось спорту и социальной активности. Озйегин играл в школьной сборной по баскетболу, участвовал в театральном кружке, был президентом союза учеников. Здесь же он встретил многих друзей, в том числе Мехмета Эмина Карамехмета, который потом сыграл важную роль в его судьбе.

Привет, Америка!

Как и многие одноклассники, Озйегин хотел продолжать образование только в США. Он даже не стал сдавать в Турции экзамены, нужные для поступления в университет: «Плана Б у меня не было». Его готовы были принять в несколько американских вузов, но нигде он не смог выбить стипендию. Семья же не могла себе позволить оплачивать учебу в США. В конце концов при посредничестве учителя математики Роберт-колледжа удалось получить грант в Университете Орегона, но только на год. «Я ехал через Нью-Йорк и впервые увидел небоскребы в 100 этажей! – вспоминал Озйегин. – В те годы самое большое здание в Стамбуле было десятиэтажным».

С собой отец дал ему $1000, из которой к началу учебы осталось около $100 из-за трат на дорогу, учебники и т. д. К счастью, Озйегин участвовал в программе по обмену, где студентов селили в дома к местным семьям. Он экономил на общежитии, живя у семьи по фамилии Личфилд. Да и отец порой помогал, вспоминал Озйегин. Законно переслать деньги из Турции в Штаты было очень дорого, поэтому отец покупал две открытки, вкладывал между ними $20, запечатывал все это в конверт и отправлял сыну. Конечно, Озйегин вовсю подрабатывал: сразу после занятий бежал в местную кадастровую службу, где устроился стажером, а по выходным был официантом. «В США они зарабатывают на чаевых, а для этого нужны хорошие отношения с клиентами. Именно так я понял, что общение – это целое искусство», – вспоминал он. Навыки коммуникации сослужили ему хорошую службу. На третьем курсе он участвовал в выборах вице-президента студенческого союза и выиграл их, а на четвертом стал президентом: «У меня был собственный кабинет, два секретаря и зарплата $100 в месяц!»

Одной из его вечерних подработок были «холодные продажи» по телефону в компании, торгующей сайдингом. Сайдинг годился лишь для деревянных домов, но в телефонной книге не было написано, в каком здании живет абонент. Часто оказывалось, что звонок Озйегина понапрасну вытащил человека из душа или отвлек от ужина с семьей. Зато эта подработка сильно обогатила его словарный запас в области английских ругательств.

Спасибо Кеннеди

В Университете Орегона Озйегин учился на инженера. Но со временем все больше понимал, что куда интереснее ему управлять людьми. Получив в 1967 г. диплом бакалавра, Озйегин вознамерился пройти МВА в школе бизнеса Гарварда. Стал вопрос денег, но его помогла решить приютившая его семья Личфилд, поручившись по кредиту. Куда более серьезной проблемой было то, что в Университете Орегона Озйегин никогда не числился среди отличников, успеваемость у него была средняя – и это не нравилось приемной комиссии Гарварда. Выручила общественная активность. Среди прочего в 1966 г. Озйегин, будучи президентом студсоюза, убедил посетить их вуз сенатора Роберта Кеннеди (младшего брата президента Джона Кеннеди). Они с сенатором ехали из аэропорта рядом, на заднем сиденье кабриолета Cadillac, и оба махали рукой собравшейся толпе. Фотографии с того визита Озйегин приложил к заявлению о поступлении. Возможно, они и стали решающим аргументом. Так Озйегин оказался вторым турецким студентом MBA в истории Гарварда.

В первый год он подрабатывал в столовой кампуса: готовил блюда на гриле. Столовой управляли студенты, представившие лучший бизнес-план. На второй год конкурс выиграл Озйегин и сразу же купил машину для пиццы: «Пицца проста в приготовлении, а продается втрое дороже себестоимости, – рассказывал он газете Hürriyet. – У предыдущего управляющего столовой работало три человека, мне хватило одного. Через девять месяцев у меня в кармане была чистая прибыль в размере $8200». Получив диплом, он сразу же вышел на работу в консалтинговую фирму Arthur D. Little. В итоге, когда в 1973 г. Озйегин решил вернуться на родину, с собой он привез не только два диплома, но и $50 000.

Старый друг

В Турции Озйегин первым делом написал трем самым богатым бизнесменам с просьбой о личной встрече, рассчитывая попросить работу. Никто не откликнулся. Вакансия нашлась, когда он случайно встретился с Карамехметом – тем самым учеником колледжа, с которым некогда дружил. Российской аудитории Карамехмет больше всего известен как основатель мобильного оператора Turkcell. А в те годы конгломерат Карамехмета Cukurova Holding искал специалистов, которые помогли бы развить банковский бизнес. Так через пять месяцев Озйегин оказался членом правления банка Pamukbank, а в 1977 г. – его гендиректором. «Самому молодому из гендиректоров [турецких] банков было 55 лет. [Мое назначение в 33 года] стало революцией в турецком банковском деле!» – говорил Озйегин Hürriyet.

Financial Times он объяснял: «Есть компании с менеджментом и компании с деньгами. Деньги можно найти всегда. Менеджмент – вот ключ к успеху в любом бизнесе». Он принялся нанимать выпускников ведущих университетов, и вместе они смогли свернуть горы. Хотя порой приходилось решать весьма специфические проблемы, которые вряд ли рассматривались в бизнес-кейсах вузов.

Например, отделения банков в то время должны были находиться не ближе чем в 3 км друг от друга. Как-то Озйегин нашел помещение и добился разрешения властей на открытие нового офиса Pamukbank, но буквально в последний момент конкурент предоставил измерения топографов: от его отделения до здания, присмотренного Озйегином, было чуть меньше нужной дистанции. А в другой раз Озйегин предстал перед судом по обвинению в контрабанде валюты во время военного положения после переворота 1980 г. – но иначе банк не смог бы работать.

Проблемы возникали и у владельца бизнеса, Карамехмета. Он даже был вынужден бежать в Швейцарию и там увлекся идеей инвестировать в бизнес Schweppes. Для этого он приказал Озйегину оформить кредит – и получил отказ: заем не соответствовал критериям банка. Друзья поссорились и два года не разговаривали, хотя один продолжал работать на другого. В 1984 г. Карамехмет вернулся в Турцию, и они помирились. Карамехмет купил более крупного, но убыточного конкурента Yapi Kredi Bank и назначил руководить им Озйегина. Еще через два года банк показал чистую прибыль – $60 млн. А Озйегин, вдохновленный своими успехами и экономическими реформами премьер-министра (а позже – президента страны) Халиля Тургут Озаля, облегчившими ведение бизнеса, решил основать свое дело.

Охота за умами

В 1987 г. Озйегину было 43 года. К тому времени он владел двумя домами. От их продажи он выручил $5 млн, еще $3 млн занял и основал собственный Finansbank, с которого и началась история группы Fiba. «Я начинал с 24 сотрудниками и $8 млн капитала», – вспоминал он в интервью «Ведомостям». Спустя 19 лет, в 2006 г., у него было уже 7000 сотрудников по всему миру. Банковский бизнес только в одной Турции оценивался в $5 млрд.

Бизнес развивался по образу и подобию Citibank, объяснял Озйегин турецкой газете Daily Sabah: поначалу обслуживал только корпоративных клиентов, а количество отделений было минимальным, первые семь лет обходились всего четырьмя. Постепенно к нему добавлялись различные розничные услуги. Тем временем Fiba Group занялась диверсификацией.

В 1996 г. она купила торговые сети Endi, Spar, Greens и Gima. Последняя была продана в 2005 г., и на эти деньги был приобретен пятизвездочный стамбульский отель Swissotel. В 1999 г. Озйегин договорился о франшизе с Marks & Spencer. Среди инвестиций группы есть даже производство ветровой и солнечной электроэнергии. Озйегин по-прежнему действовал осторожно. Например, в 2013 г. он ждал, пока не будут сданы в аренду все помещения в его торговом центре в Шэньяне (Китай), прежде чем приниматься за новые инвестиции в Поднебесную.

Банковский бизнес, обслуживающий турецких клиентов, сильно зависел от экономики страны, отмечала The New York Times. Он быстро развивался в годы бурного экономического роста, но, например, в кризисные 1994 и 2001 гг. был на грани краха. Озйегин дождался очередного подъема экономики и в 2006 г. продал турецкий бизнес Finansbank Национальному банку Греции, получив $2,7 млрд за 46%. «Я помню этот день лучше, чем дни рождения, – шутил он в беседе с The New York Times. – Я стал не просто миллиардером, а самым богатым человеком в Турции. Это прекрасное чувство». Через два года он продал по опциону оставшиеся 9% за $800 млн. В 2015 г. греки перепродали этот бизнес Катарскому национальному банку (QNB) за $2,7 млрд евро (тогда – около $3 млрд) и банк был переименован в QNB Finansbank.

Но банковский бизнес Озйегина за пределами Турции – в России, Нидерландах, Швейцарии и Румынии – не вошел в сделку. Он остался в составе Fiba Group. А когда истекли пять лет, в течение которых Озйегин по условиям соглашения не имел права открывать в Турции финансовый бизнес, он начал искать банк для поглощения на родине. Вскоре португальская группа BCP продала ему Millennium Bank, сейчас он работает в Турции под брендом Fibabanka.

Озйегин рассказывал The New York Times, что каждый день, как глава банка, он получает множество писем. Во многих из них просят простить долг по кредитке. Но порой бывают необычные обращения. Однажды заключенный попросил подарить ему костюм и хорошие туфли – эту просьбу Озйегин выполнил. Главное же, чем он помогает людям, – получение образования. С 2000 г. он построил десятки школ и интернатов в самых бедных районах Турции, многие из которых учат только девочек, чтобы исправить гендерный перекос в уровне образования. В 2007 г. открыл двери основанный им Университет Озйегин, где многие студенты учатся на гранты благотворительного фонда Озйегина. «Я хочу сделать что-нибудь масштабное. Турция сможет экспортировать мозги, как Индия, – объяснял он The New York Times. – Я хочу, чтобы [в начале 2030-х гг.] в Турции был такой же уровень образования, как в Европе. Носишь ты платок на голове или нет, не должно иметь значения».

Чтобы больше времени уделять этому проекту, да и в силу возраста, в октябре 2019 г. 75-летний Озйегин покинул пост председателя совета директоров Fiba Group. Но остался почетным председателем группы. «Я горжусь созданием бизнеса, работающего в 12 странах», – сказал он Daily Sabah. Его кресло занял сын Мурат, а дочь Айшекан стала его заместителем. Дети, как и отец, учились в Америке. Мурат окончил Университет Карнеги-Меллона, а затем получил степень MBA в Гарварде. А Айшекан училась в Университете Дьюка, а потом по программе МВА в Стэнфордском университете.