С режиссером Алексеем Германом-старшим простились в Петербурге

Гражданская панихида по скончавшемуся 21 февраля кинорежиссеру Алексею Герману-старшему прошла в Петербурге в воскресенье. Сотни жителей города пришли проститься с режиссером в павильон киностудии "Ленфильм". Цветы и венки принесли близкие и друзья, родные Германа, представители органов власти, кинематографической общественности. После гражданской панихиды состоится отпевание в соборе на Конюшенной площади Петербурга. Похоронят Алексея Германа на Богословском кладбище.

Алексей Герман умер на 75-м году жизни, не дожив до премьеры своей последней картины «История арканарской резни» по повести Стругацких «Трудно быть богом». Ее производство началось больше десяти лет назад. Предыдущий фильм «Хрусталев, машину!» делался немногим быстрее. Про Германа все знали, что он снимает чудовищно долго. Что у него очень тяжелый характер. Что он страшно мучает актеров. И много чего еще, свидетельствующего на самом деле лишь об одном: Герман стал легендой уже при жизни.

В его режиссерской фильмографии семь названий, если считать «Рабочий поселок» (1965), где он был вторым режиссером, и «Седьмой спутник» (1967), снятый совместно с Григорием Ароновым. Но канонический корпус — четыре фильма: «Проверка на дорогах» (снятая в 1971 г. всего за несколько месяцев, но потом положенная на полку до 1985-го), «Двадцать дней без войны» (1976), «Мой друг Иван Лапшин» (1984) и «Хрусталев, машину!» (1998).

Все они входят в золотой фонд отечественной культуры. Напоминать, что Алексей Герман — великий режиссер, давно нет надобности. В российском кино он один из последних, о ком будут так говорить, возможно, последний. Это связано не только с уровнем его фильмов. Величие — понятие, слишком зависимое от культурного контекста, и в этом смысле оно осталось в ХХ в., которому органически принадлежит искусство Алексея Германа. Его путь — конечно, путь модерниста, движение ко все более насыщенному, изощренному языку. К тоталитарному диктату формы. Но самый совершенный фильм Германа «Мой друг Иван Лапшин» рассказывает еще и о свойствах культурной памяти, у которой два излюбленных жанра — элегия и анекдот. Здесь равно важны и вкус игры, и цепкость детали. Предвоенная эпоха подернута ностальгической дымкой, за которой восхитительный театральный бурлеск соседствует с достоверностью документа, уже почти неоспоримой: ведь чем дальше, тем больше мы будем помнить 1930-1950-е по фильмам Алексея Германа, в которых художественная реальность властно стремится стать более реальной, чем сама жизнь.