Михаил Каменский: Искусствовед Михаил Каменский объяснил, почему картины Айвазовского теряют в цене

– Да, Айвазовский был популярен, есть популярен и будет популярен. Кроме того что он выдающийся российский маринист, он еще и один из символов отечественной культуры, одна из опор нашей ментальности. И да, он самый известный, самый популярный и один из самых дорогих – русскому сердцу – художников. Он ассоциируется с русским миром, он важный его знак, понятный всем слоям населения. И благодаря этой значимости Айвазовский стал своего рода и эталоном ценности, и эталоном стоимости. Чем выше благосостояние человека, который ассоциирует себя с российской культурой и российской властью, тем важнее для него те единицы стоимости, которые выражаются не столько в деньгах, сколько в некоторых эфемерных, нечетко прочитываемых единицах. Получилось некое тождество денежному знаку. Таких тождеств немало.

Искусствовед Михаил Каменский – аналитик художественного рынка и социолог искусства. С 2007 по 2016 г. руководил компанией «Сотбис Россия и СНГ». То есть находился в эпицентре отечественного арт-рынка в годы его расцвета, в период, когда лидером продаж и самым востребованным художником был Иван Айвазовский. В преддверии большой выставки классика русской живописи в Третьяковской галерее «Ведомости» решили выяснить причину неординарной рыночной востребованности его работ. А также поговорить о нынешнем падении цен на его картины.

– Когда произносишь «Айвазовский», то подразумеваешь, что это ценно, престижно, социально одобрено, востребовано и способно участвовать в неких обменах в границах определенной социальной группы. Например, обмен Айвазовского на Шишкина (но не Малевича)...

– Шишкин, Васнецов, Константин Маковский и ряд других относятся к параллельной системе денежных единиц, выступая в роли биткоинов, не крипто-, а художественной валюты. Но мы – про Айвазовского. Итак, его можно поменять на квартиру, а двух Айвазовских – на дачу с коммуникациями. Какой-нибудь «Парусник в бушующем море» может быть передан в знак благодарности, и это будет интеллигентный подарок, а не вульгарный чемоданчик с наличными. И вот такие необычайные качества художников русской школы стали высоко ценимы в наше время. То есть они были ценимы всегда, но начиная с 90-х гг. их аудитория поклонников существенно расширилась.

– Начиная с 90-х гг. мы пережили не один кризис, но курс корабля Айвазовского не менялся. Более того, в течение всех этих непростых этапов развития нашего общества его корабль взмывал все выше и выше, на самый гребень океанского вала социального восторга, уважения, поклонения и веры в инвестиционную стабильность этого художественного бренда.

– Во все предшествующие кризисы работы Айвазовского воспринимались как надежные объекты инвестиций, на фоне падения фондовых рынков их привлекательность не уменьшалась, а возрастала. Богатые инвесторы считали, что в нашей стране независимо от сиюминутной политической и финансовой конъюнктуры первые русские имена останутся на плаву, и Айвазовский как первый из этих имен, недаром он на букву «А», всегда будет нужен другим покупателям, а значит, ликвидным для его нынешнего владельца. Представители разных состоятельных групп общества были убеждены в надежности этого корабля.

– Вера в Айвазовского была связана с верой в наши перспективы, в перспективы нашей страны. Богатые могли позволить себе вкладывать большие деньги и верить, что они если не умножатся, то обязательно сохранятся, потому что где Россия, там и Айвазовский. А где Айвазовский, там и Россия. По мере роста доходов укреплялась вера в перспективы нашего государства и развитие общества, поэтому определенная группа людей с азартом конкурировала между собой в рыночной борьбе за эталонные образцы творчества художников, олицетворяющих наше будущее.

– Нашим имперским прошлым, Айвазовский, несомненно, олицетворял империю и государственную власть. Он был придворным художником, его любили императоры. Не переставали любить и в СССР. Айвазовский как бы стоял над всеми невзгодами – финансовыми и политическими – всех периодов развития страны. Но вдруг цены, которые являются показателем общественного отношения к бренду Айвазовского, поползли вниз, чего, повторяю, во времена прошлых кризисов не случалось. А дело в том, что имущая часть общества, которая покупала Айвазовского как символ стабильности и как инструмент налаживания отношений, стала терять веру в будущее страны.

– Да, многие из его традиционных вкладчиков переметнулись к иным берегам, которые омывают волны, далекие от национальной культуры. Они решительно отказались от российских брендов, перестав видеть в них ценность. Зато обратили внимание на «свободно конвертируемые» международные имена, например импрессионистов или звезд contemporary art. Что же касается цен на выдающегося русского мариниста, то их падение иллюстрирует скрытые мотивы поведения элиты, раньше вкладывавшей в Айвазовского как в универсальный эквивалент денег, а нынче теряющей веру в целесообразность подобной инвестиции. Но, понятное дело, это касается только олигархической верхушки общества. Потому как Айвазовский, Шишкин и Фаберже как были, так и остаются любимы народом, и в целом их знаковая ценность для страны осталась незыблема.