«Самый счастливый день в жизни Олли Мяки» – фильм о том, что в поражении может быть радость

Велик соблазн сравнить «Самый счастливый день в жизни Олли Мяки» с фильмом «Время первых». Они выходят в российский прокат с разницей в неделю. Почти одно и то же время действия (в финском фильме – 1962-й, в русском – 1965-й). Герой – известный всей стране человек, который благополучно дожил до XXI века (Олли Мяки жив, ему сейчас 80 лет, а космонавту Алексею Леонову – 82). Разница только в одном. Алексей Леонов стал первым человеком, который вышел в космос, и это был подвиг. У сравнительно небольшой Финляндии не было ни возможностей, ни амбиций лезть в космическую гонку, но у них был бокс и претендент на звание чемпиона мира. И Олли Мяки не стал чемпионом. Достаточно на несколько секунд перед просмотром фильма залезть в «Википедию», чтобы узнать: он проиграл.

«17 августа 1962 г. станет самым счастливым днем в твоей жизни!» – говорят Олли менеджеры; но что, если счастье для него вовсе не в том, чтобы выиграть бой? В какой-то момент он, засмотревшись на девушку и чуть разомлев, говорит организатору матча: «Я влюбился». «Ты с ума сошел? – шипят ему в ответ. – Не сейчас! Ничто не должно вставать между тобой и поединком!» Он хочет есть хлеб с маслом и сосиски, но не может: перед матчем ему нужно скинуть четыре килограмма и каждый бутерброд вызывает истерику у организаторов. Нужно потеть в сауне, а потом падать в обморок. Бегать (в этом видится отсылка к «Рокки») – а потом вытирать кровь со ступней. Во «Времени первых» есть короткий эпизод, где космонавты в исполнении Миронова и Хабенского позируют режиссеру, снимающему о них как бы документальный, а на самом деле скорее постановочный фильм; у Олли перед поединком вся жизнь превращается именно в такое позирование. Он должен унижаться перед спонсорами – о, совсем чуть-чуть, понемножку, но постоянно; каждый день общаться с теми, кого не хочет видеть, фотографироваться с ними, порой выслушивать их пренебрежительные пересуды о себе самом. Его вообще без конца фотографируют – и он должен изображать то, чем он не хочет быть. Да, он бьет людей в голову, это его любимый спорт, в котором он многого достиг. Но раньше это была игра – такая же, как игра детей в песочнице или, например, актерская игра (три этих вещи – песочница, актерство и спорт – не так далеки друг от друга, как принято считать). А теперь это профессия, и театр закрывается, Олли тошнит. «Мы здесь делаем чемпиона мира!» – бодро говорит менеджер, а у Олли глаза становятся как у побитой собаки.

– Какая ужасная идея.

– А может, это не то, чего я хочу.

– Чтобы меня оставили в покое.

Советский Союз был огромной, великой во многих смыслах империей. Финляндия ни в каком смысле не империя, она никогда не могла похвастаться ни бомбами, ни сенсационными выходами в космос, ни влиянием на так называемой мировой арене, ни сотнями олимпийских медалей, ни балеринами, ни гениальными писателями, ни признанными на той же условной арене композиторами (не Сибелиус написал «Щелкунчика» и «Лебединое озеро»). Она может похвастаться озерами, сувенирами в виде муми-троллей и ликером из морошки. Но по версии журнала The Economist Хельсинки на седьмом месте в рейтинге наиболее пригодных для жизни городов, а по версии журнала Monocle оказывался и на первом.

Решить, что лучше – слава или личное счастье, величие или покой, – каждый должен для себя сам. Но, во всяком случае, боксер Дэйви Мур, победивший нокаутом Олли Мяки, умер через семь месяцев после поединка от травм, полученных в ходе другого матча, с гораздо более яростным и жестоким соперником.

Автор – специальный корреспондент «Комсомольской правды»