Андрей Кончаловский создал Бога по своему образу и подобию

Черно-белые кадры. Три человека в подчеркнуто простых (но довольно элегантных) рубашках сидят за столом. Француз Жюль, пошедший на сотрудничество с немцами (Филипп Дюкень). Русская сотрудница журнала Vogue Ольга, которая вопреки всем предписаниям оккупационных властей спасала во Франции еврейских детей (Юлия Высоцкая). Фашистский офицер Хельмут, у которого в голове целая свалка из гниющих высоких романтических идей (Кристиан Клаусс). Они все уже мертвы; о том, как именно они придут к смерти, в «Рае» расскажут во всех подробностях, но это не главное. Главное – что сейчас они отчитываются перед Высшим Существом. Андрей Кончаловский избегает слова «Бог» – ну хорошо, предположим, это святой Петр, который, как известно, держит в руках ключи от рая. И только ему решать, кого в этот рай пустить.

Скромный и чересчур податливый буржуа Жюль вожделел Ольгу (но в силу ряда обстоятельств вожделеть ему пришлось недолго), а Хельмут был в нее по-настоящему влюблен; он увидел ее еще много лет назад, в Италии, и потерял голову, а теперь вдруг обнаружил в концлагере, и в его душе вновь запели соловьи. А Ольга совсем сходит с ума от того, что выпало на ее долю: она отправлена в концлагерь, живет в жутких бараках, за сигареты оказывает лесбийские услуги другим заключенным, разбирает вырванные у умерщвленных золотые зубы, становится любовницей нелюбимого. И от всего этого ужаса, приводящего к переосмыслению всей жизни, однажды делает понятный, благородный, единственно возможный выбор.

«Рай» – достойный фильм, он заслуженно попал в лонг-лист «Оскара» (попадет ли он в шорт-лист, станет известно сегодня вечером, но и так он уже обогнал Альмодовара с «Джульеттой» и Верхувена с фильмом «Она»). Это высокопрофессиональное, высококачественное, уверенное в себе кино. Только после него все-таки возникает слишком много вопросов.

Кончаловский, в сущности, создает Бога (ну или не Бога, в общем, весь этот фейс-контроль с дознанием) по образу и подобию своему. Его герои приходят на собеседование к святому Петру как к режиссеру на кастинг: они должны доказать, что достойны попасть в фильм (зачеркнуто) в высшие сферы. Хотя вообще-то высший разум на то и высший, чтобы не утруждать себя интервью и следственными действиями; он и так заранее знает о человеке все. В конце концов – богословы не дадут соврать – этот же высший разум следит за людьми всю дорогу, и все человеческие мотивы видны ему куда яснее, чем самому человеку. Даже у Данте Алигьери, придумавшего классические образы ада, чистилища и рая, не было никаких специальных предварительных допросов грешников и праведников. У Кончаловского зато есть – потому что это очень удобный, хотя довольно сомнительный и грубый прием. Да, в общем-то, и черно-белая гамма в этом фильме только для того, чтобы придать солидности: узники концлагерей, как и все люди, видели мир в цвете, но трагедию лучше от цвета очистить (как будто она от этого станет выше).

«Рай» – предельно рафинированный фильм, в нем все от ума, все придумано на даче за чашкой кофе и тыквенным пирогом (куда деваться – я смотрю передачу «Едим дома» и несколько месяцев назад видел, как Юлия Высоцкая подавала завтрак мужу и кинодраматургу Елене Киселевой, демонстративно, на камеру, читавшим книжку про Микеланджело и сочинявшим про него сценарий – это будет следующий после «Рая» их совместный проект; ничто не мешает предположить, что и про концлагерь они писали в такой же приятной атмосфере, листая «Благоволительниц» Литтелла и «Застольные беседы Гитлера»). Авторы, конечно, вольны писать что угодно и где угодно, но главной драмой «Рая» в итоге остается то, что Высоцкой пришлось сбрить волосы и какое-то время вести все свои передачи лысой. Она – одна из самых обаятельных женщин на свете и, наверное, хорошая актриса (это точно ее лучшая роль в кино), но все-таки в «Рае» она просто фигурка в вымышленном мире, которую наряду с другими фигурками передвигает ее муж. Да, у него накопилось много досужих размышлений про судьбу Европы, про Гитлера и его сподвижников, про евреев, благородных спасителей евреев, романтически настроенных фашистов и жалких французских обывателей-коллаборационистов (и все это – с идеально высокой точки зрения). Да, две подряд премии за режиссуру на Венецианском кинофестивале достались ему не просто так. Да, он умело просчитывает реакцию зрителя. И все-таки того электрического разряда, который пронзил бы этого самого зрителя и оправдал бы фильм, он произвести просто не может.

Мог ли когда-нибудь – другой вопрос.

Автор – специальный корреспондент «Комсомольской правды»