В прокат выходит сага о семье Кусто
В «Одиссее» много морских красот и биографических подробностей, но явный дефицит режиссерских идей
Франция, 1949-й. Бывший морской офицер и один из создателей акваланга – Жак-Ив Кусто – вместе с женой и двумя маленькими сыновьями, Филиппом и Жан-Мишелем, отдыхает где-то на юге: вновь и вновь погружается в море, рассматривает рыбок и упивается синевой, сквозь которую пробивается свет. Он мечтает на корабле отправиться в далекую экспедицию, но денег достаточно только на мирную, сытую, безмятежную – как сейчас – жизнь, и он на грани того, чтобы забросить авантюру: семью все-таки надо кормить. Едва ли он сам до конца верит, что впереди у него – «Золотая пальмовая ветвь» на Каннском кинофестивале (за снятую вместе с начинающим режиссером Луи Маллем документалку «В мире безмолвия»), путешествия на корабле «Калипсо» по большинству морей и океанов мира, десятки книг, других документальных фильмов и телепрограмм – долгая, долгая жизнь. И почти все это время семья будет рядом с ним.
Кусто (Ламбер Вильсон), конечно, главный герой «Одиссеи», однако не меньшее внимание сценаристы уделяют его жене и сыну Филиппу (Пьер Нинэ), ближайшему сподвижнику, который периодически то ссорился с отцом, то вновь с ним сходился, а в 1979 г. погиб при аварии гидроплана близ берегов Португалии. Жену Кусто, Симону Мельхиор, играет Одри Тоту. Неделю назад в России вышла другая картина с ней в главной роли, «Вечность», – притча о радости замужества и материнства, которая, как все земные радости, в любой момент может обернуться болью. В ней Тоту представала в роли хрупкой и красивой женщины, в бесконечно изысканных интерьерах рожающей, ласкающей и хоронящей своих детей. У Симоны Кусто общее с героиней «Вечности» только то, что она тоже мать и в финале картины узнает о гибели сына; во всем прочем она ее абсолютный антипод – сильная, курит как конь и пьет как рыба, не мыслит жизни без моря и «Калипсо» (который она справедливо считает своим домом – корабль, в конце концов, был спущен на воду только благодаря проданным драгоценностям ее матери), мирится с изменами мужа, но перед тем прожигает его таким взглядом, что человек с другим характером на месте Жак-Ива Кусто немедля пошел бы и застрелился.
Танцы среди айсбергов
По заверениям авторов, «Одиссея» – первый в истории художественный фильм, съемки которого велись в Антарктиде. Экспедиция проделала тот же путь, что и Кусто на «Калипсо» 40 лет назад, причем умудрилась попасть в точно такой же шторм (его изображение – один из самых эффектных эпизодов фильма; редко увидишь на экране такие красивые волны). По словам актера Пьера Нинэ, «скорость ветра превышала 170 км в час, мы лавировали между айсбергами более 17 часов. Это был очень нелегкий момент, но это сплотило команду: когда стихия утихла, мы включили музыку и танцевали на палубе среди айсбергов».
Но Кусто, конечно, не стреляется – он меланхолично смотрит в окно и словно бы впервые замечает, что во всех домах включен телевизор и везде смотрят один и тот же фильм. Это наталкивает его на блестящую идею – снимать телесериал о подводном мире, и вскоре он уже втолковывает американским телепродюсерам, что зрителям для полного счастья не хватает красивых подводных съемок. С авторитетом каннского лауреата трудно спорить – и действительно, зрелище семьи Кусто, в гидрокостюмах и с камерами плавающей среди голодных и любопытных акул, приковывает к экранам миллионы. Ну а потом, снова и снова, – подводные съемки, бесконечные поиски денег, киты, измены, ссоры, подводные съемки, морские леопарды, примирения, шторма, подводные съемки.
Они в «Одиссее» хороши, но с ума вряд ли кого-то сведут: современного зрителя, который избалован телеканалами National Geographic, «Моя планета», «Океан ТВ» и т. д. (и который, возможно, занимается дайвингом или хотя бы смотрит фильм в каком-нибудь торговом центре, посреди которого стоит исполинский аквариум с мелкими, но акулами), поразить «миром безмолвия» уже трудно. К концу жизни Кусто (он умер в 1997-м) тема была уже почти исчерпана, причем во многом им самим. Режиссер Жером Салль, автор приключенческой дилогии «Ларго Винч», все пытается высмотреть в биографии Кусто какую-то сверхидею. Должно же в его фильме быть что-то кроме моря, того, что на море, и того, что в глубине моря. Кроме выразительных глаз хороших актеров. Кроме экологической темы («Одиссея» заканчивается назидательным титром типа «Задача спасения Мирового океана сейчас актуальна как никогда», но, кажется, Салль пририсовал его от безвыходности).
Может быть, сверхидея в том, что лучше жить, как Филипп Кусто, быстро и недолго, но на полную катушку, чем долго, мирно, сыто, но не очень интересно, как второй сын Кусто, Жан-Мишель? У Салля на языке вертится что-то вроде «Любите, девушки, простых романтиков, отважных летчиков и моряков, бросайте, девушки, домашних мальчиков», – но он быстро осекается: понимает, что аудитория состоит в основном из домашних мальчиков и по-настоящему зажечь ее страстью храбрых мореплавателей у него, увы, не получается.
В прокате с 1 декабря
Автор – специальный корреспондент «Комсомольской правды»