Юрий Бутусов поставил «Барабаны в ночи» – раннюю пьесу Бертольта Брехта

У Юрия Бутусова – брехтовский период. По крайней мере самые яркие его удачи в последние несколько сезонов так или иначе связаны с именем Бертольта Брехта. В 2013-м он выпустил «Доброго человека из Сезуана» (московский Театр Пушкина), в 2014-м – «Кабаре «Брехт» (петербургский Театр Ленсовета), и нынешние «Барабаны в ночи», таким образом, можно расценивать как завершающую часть трилогии. Каждый из этих спектаклей решен в ретро-стилистике кабаре, и «Барабаны в ночи» не исключение: актеры отгородились от зала типичной кабаретной рамкой, состоящей из светильников.

По сравнению с остальными частями трилогии «Барабаны» выглядят куда жутче уже при первом взгляде на сцену (сценография и костюмы Александра Шишкина). Жизнерадостное пространство кабаре населено бесполыми фриками, которые словно только что восстали из ада. Отец семейства (Алексей Рахманов), утверждающий, что он порезался при бритье, по этой причине залит кровью с головы до ног, а его плаксивая жена в мужском исполнении (Иван Литвиненко) мертвенно бледна, носит косу за плечами и вообще больше похожа на Смерть. В такой же инфернально-клоунской манере решены и другие персонажи спектакля, причем остальные роли распределены между актерами с той же небрежностью по отношению к их гендерной идентичности. Мертвые не имут ни сраму, ни полу.

Сюжет пьесы (написана сразу после Первой мировой, когда Брехту было едва за 20) оригинальностью не блещет. В сущности, это энная вариация мифа об Одиссее, спустя годы вернувшегося к своей Пенелопе, когда она совсем было собралась замуж. Только воевал Андреас Краглер (Тимофей Трибунцев) не за Трою, а не пойми за что где-то в Африке, отсутствовал всего четыре года, а осаждают его Анну (Александра Урсуляк) не сотня женихов, а лишь один единственный, и зовут его Фридрих Мурх (Александр Матросов). Персонажи «Барабанов» то и дело называют Андреаса разложившимся трупом, живым мертвецом или привидением, но в этом спектакле они и сами от него далеко не ушли.

Судя по всему, ключ к пьесе Бутусов увидел в «Легенде о мертвом солдате», которая сначала прозвучала в его предыдущем спектакле «Кабаре «Брехт», а теперь эхом повторилась вновь. Это зонг о мертвом солдате, который был извлечен Родиной из могилы и признан годным к тому, чтобы снова умереть за нее: «Два санитара шагали за ним. / Зорко следили они: / Как бы мертвец не рассыпался в прах – / Боже сохрани! / Они черно-бело-красный стяг / Несли, чтоб сквозь дым и пыль / Никто из людей не мог рассмотреть / За флагами эту гниль».

В спектакле Бутусова мертвец Андреас Краглер возвращается не домой, как ему казалось, а к таким же мертвецам, как он, – в макабрический мир, где ночь никогда не заканчивается, а барабанная дробь не способна приблизить рассвет. С периодичностью примерно в 10 минут перед нами разыгрывается одна и та же сцена: судорожно схватившись за барабанные палочки, персонажи пускаются в экстатический танец, который кажется просто-таки олицетворением их жизненной силы, но после пятого или шестого повторения этой энергетической вспышки осознаешь, что перед нами не более чем гальванизированные мертвецы.

Юрий Бутусов превратил пьесу Брехта в вариацию на тему средневековой Пляски смерти, в которую вовлечено все общество. Грохочущая вдали война подходит все ближе к их домам, а в газетных кварталах уже разгорается революция, но пляшущим нет до этого никакого дела. В какой-то момент на заднике высвечивается ремарка «ЖРУТ», и хотя на сцене в эту секунду ничего не происходит, кажется, что речь идет о мертвецах, питающихся мертвечиной. Где-то на заднем плане слоняется бессловесный персонаж в терновом венце, а на программку Бутусов решил и вовсе вынести средневековую «Пьету», где на руках у Богоматери покоится мертвый Христос, но персонажам «Барабанов в ночи», кажется, отказано в шансе на воскресение из мертвых.

«Легенда о солдате» заканчивается словами: «Но звезды не вечно над головой. / Окрашено небо зарей – / И снова солдат, как учили его, / Умер как герой». И тем не менее в финале спектакля мертвый Андреас Краглер отказывается умирать вновь по приказу Отчизны. «Каждый мужчина хорош, если не лезет в герои», – произнесет он и усядется перед телевизором, который не транслирует ничего, кроме «снега». Блажен тот, кто не воюет.