В кинобиографии легендарной Лои Фуллер почти нет правды

Лои Фуллер (1862–1928) – американка, ставшая одной из самых знаменитых танцовщиц Франции и навсегда поменявшая представления о современном танце. Легенда «Фоли-Бержер», героиня знаменитых афиш Belle Еpoque. Новатор, смело экспериментировавшая с костюмами, освещением, декорациями, люминесцентными красителями и разными спецэффектами, делавшими ее номера незабываемыми. Приятельница Родена, Малларме и Тулуз-Лотрека. Член французского астрономического общества.

«Танцовщица», полнометражный дебют дизайнера и режиссера видеоклипов Стефани Ди Джусто, в этом году попала в каннскую программу «Особый взгляд»; люди осведомленные видят в этом махинации продюсеров из компании Wild Bunch, без усилий которых «Танцовщицу» и близко не подпустили бы ни к каким каннским конкурсам. Хотя взгляд на жизнь Фуллер у Стефани Ди Джусто действительно особый. Биографические фильмы не обязаны быть столь же точными, как биографические книги, и все же «Танцовщица» ставит какой-то рекорд по безудержному вранью: это именно тот случай, когда любые совпадения героини с реальной Фуллер выглядят случайными. Самое же удивительное, что изменения не мотивированы практически ничем: история Фуллер от них становится только скучнее.

Почему экранная героиня вступает в волшебный мир театра в Нью-Йорке в 25 лет, в то время как настоящая Фуллер активно выступала в Чикаго еще подростком? Почему эти 25 лет она проводит где-то в горах (да и выглядит как дитя этих самых гор) с довольно диким папашей и какими-то коровами, но при этом читает «Саломею» Оскара Уайльда? Откуда у этой деревенщины вообще «Саломея», еще не опубликованная на английском в тот момент, когда разворачивается действие? Почему в фильме Фуллер становится звездой только в Европе, тогда как настоящая танцовщица приехала туда на гастроли уже в качестве прославленной американской артистки? Почему ее успехи связываются с состоятельным патроном, импотентом и наркоманом (Гаспар Ульель), которого в реальности просто не было – это собирательный образ, причем собран он скорее из штампов о вялых аристократах fin de siеcle? Если задать эти вопросы Стефани Ди Джусто, она наверняка сможет выдавить только пошлейшее: «Я так вижу». Однажды она обмолвилась, что «о настоящей Фуллер никто почти ничего не помнит». Редко встретишь автора, который расписывался бы в своей неадекватности с таким нажимом: для любого человека, который всерьез интересуется историей танца, Фуллер – фигура примерно столь же знаковая, как Айседора Дункан.

Айседора, кстати, появляется в фильме, ее играет 16-летняя Лили-Роуз Мелоди Депп, и ее появление напоминает порыв свежего ветра. Пока сложно сказать, какая из нее актриса, Ди Джусто явно не тот режиссер, у которого можно себя проявить, – но обаяние от родителей, Джонни Деппа и Ванессы Паради, она унаследовала в полном объеме (кстати, она и чисто внешне удивительно похожа одновременно на папу и на маму). В любом случае Лили-Роуз больше похожа на танцовщицу, способную зачаровать публику своими движениями, чем угрюмая, угловатая Стефани Соколински, играющая Фуллер. (В жизни Фуллер и Дункан не особо любили друг друга, в фильме же Фуллер испытывает к Дункан более чем отчетливое лесбийское влечение – что молоденькая, но весьма коварная Айседора использует в своих целях.) У Соколински общее с Фуллер только примерное внешнее сходство; эффект же от собственно танцев держится на развевающейся ткани и бамбуковых палочках, которые выступают как бы продолжением рук и в сочетании с огромными рукавами делают их похожими на крылья (это ключевая метафора фильма: душа героини похожа на птицу, лебедь белую, поняли?). Фуллер действительно тщательно продумывала костюмы, и ее легендарный почти цирковой номер «Серпантин» воспроизведен более или менее точно. Но только костюм в кадре и танцует. А так-то из перформанса Соко следует, что плясать на сцене может любой, главное – дать ему в руки правильные палочки.

Автор – специальный корреспондент «Комсомольской правды»