Творчество Фрэнсиса Бэкона стало балетом

Ставить балеты о людях науки и искусства – занятие популярное и бессмысленное. Как рассказать о жизни композитора П. И. Чайковского или философа Эрнста Юнгера, обвинявшегося в сотрудничестве с нацистами? Такие опыты известны; лучшие создавались не вокруг биографии, но как танцевальные ассоциации «по поводу и в связи».

Балет «Фрэнсис Бэкон» в Konzert Theater швейцарского Берна – из числа последних. В центре его не столько судьба выдающегося британского художника-самоучки Фрэнсиса Бэкона (1909–1992), сколько его творчество. Хотя в атмосфере царящего на сцене насилия можно найти аллюзии на факты биографии самого Бэкона, дважды полностью уничтожавшего все им созданное, прозванного за жесткий, на грани возможностей человеческого восприятия стиль «экзистенциалистом живописи». Его картины далеки от классических представлений о красоте: перекошенные головы, вывернутые глаза, искривленные носы. Если человек и сохраняет худо-бедно несчастное тело, то практически полностью разрушается его лицо. Пространство бэконовских холстов выглядит территорией последних вопросов, где ХХ в. подводит черту великим иллюзиям цивилизации, ставит под сомнение не столько идеалы гуманизма, сколько возможности их осуществить.

Режиссеры и хореографы Тим Берен и Флориан Пачовски (они образуют творческий союз Overhead Project) знали, за что берутся, когда вместе с композитором Симоном Бауэром и труппой в полном составе – 13 танцовщиков и танцовщиц – приступали к работе над «Бэконом». Их предыдущая работа в Берне посвящена творчеству швейцарского скульптора и художника Альберто Джакометти. Дилогия получилась в рифму: и Бэкон, и Джакометти по своему психическому типу далеки от победных образов Пикассо или Дали. Невротичность проникает в творчество, оборачиваясь недоверием к миру, вопрошанием по поводу границ тела и его возможностей. Унижение и боль становятся составными частями танцевального перформанса, где правит животное начало. Человек, конечно, нечто большее, чем кусок мяса, но и о мясе не забыть. В одной из сцен танцоры засовывают пальцы в рот партнерам и тащат их так по сцене – физиология на грани возможного для наблюдателя. Но брутально не искусство, брутальна жизнь, считал художник.

Порой можно угадать известные сюжеты: так, отличный дуэт Уинстона Рикардо Арнона и Милана Кампфера разворачивается в огромном стеклянном кубе, напоминающем о любимом интерьере Бэкона. Другие отсылки к творчеству скорее из области подсознательного. Как оказалось, его проще выразить жестом, чем словом.

В будущем году в Берне поставят балет «Ле Корбюзье».

Спектакли 10, 14 и 22 июня