Шекспир стал героем «Историй с оркестром» Владимира Юровского

Современный классик и петербургский интеллигент Сергей Слонимский написал оперу «Король Лир» около 15 лет назад. Теперь же, когда подоспело 400-летие Шекспира, дело дошло до постановки. Она, правда, была дана однократно – и не в театре, а в филармонии, но все равно, над «Лиром» полноценно поработала постановочная команда во главе с режиссером Михаилом Кисляровым, певцы под управлением Владимира Юровского спели оперу наизусть, а маленькие сценические роли и реплики слушателей-резонеров достались даже музыкантам Госоркестра.

Новое сочинение Слонимского скорее вызывает уважение, чем пленяет слух: это камерная опера, звучащая принципиально сухо. У певцов много материала, который поется без аккомпанемента, отчего трудно воспринимать логику вокальных линий. Иногда певцам аккомпанирует кто-то один – хорошо, если арфа, но бывает и фагот. Так задумано: композитор опирается на жанр dramma per musica, как называлась опера во времена Шекспира, когда она делала первые шаги. Можно подумать, что, подобно первым оперным композиторам, Слонимский демонстративно ищет стиль: если одни фрагменты напоминают типовой модернизм, то от других не отказался бы и Пуччини. Тут музыка абстрактна, здесь звучат простецкие песенки под аккордеон, а в конце, в знак утешения, даже раздается красивая запоминающаяся мелодия из шести нот. Просодия повсюду остается на высоте (редкое у современных вокальных композиторов качество), а главное – удались характеры. Титульную партию истово и мощно исполнил Максим Михайлов, вписав горемычного короля Британии в галерею русских басовых ролей.

Еще интереснее – Михайлов одновременно сыграл и появляющегося в эпизодах Льва Толстого. Эту идею Слонимского Юровский развил с энтузиазмом, высказав в комментарии предположение, что русский писатель потому так ненавидел Шекспира, что чувствовал в судьбе Лира фрагменты сценария собственного предстоящего бегства из Ясной Поляны.

Премьера оперы Слонимского была запланирована Юровским как главное событие трехдневного фестиваля, оно и задало ему сквозную тему – Шекспир. В первом концерте прозвучали две реконструкции прикладной музыки советских классиков к шекспировским спектаклям. Одну из них мы уже слышали четыре года назад: тогда Юровский исполнил «Египетские ночи» Сергея Прокофьева – музыку к спектаклю Александра Таирова (1934), объединившего тексты Бернарда Шоу, Пушкина и Шекспира, – с Лондонским филармоническим оркестром. Теперь текст прочли Чулпан Хаматова, как и тогда, и новый, удачно вписавшийся в компанию участник фестиваля Максим Суханов, а Госоркестр передал восточный колорит музыки и тоскливую лирику, предвосхищающую балет «Ромео и Джульетта», не хуже английских коллег.

Другой реконструкцией стал «Гамлет» – музыка Дмитрия Шостаковича к спектаклю Вахтанговского театра, в котором режиссер Николай Акимов весьма непочтительно обошелся с театральной традицией ставить трагедию Шекспира в философско-мистическом ключе. И теперь сопрано Надежда Гулицкая изображала нетрезвую Офелию в ночной рубашке, а оркестр смачно играл типичные для молодого Шостаковича туши, канканы, вальсы и марши, а также неожиданно серьезный Реквием с хором на латыни. Львиную долю времени заняли рассказы Юровского и режиссера Михаила Левитина – когда на одной сцене сходятся два столь эрудированных и харизматичных лидера, получается перебор.

А самым сильным художественным событием фестиваля стал показ немого фильма «Новый Вавилон» (1929) Григория Козинцева и Леонида Трауберга с прекрасным Сергеем Герасимовым в одной из ролей и живой музыкой Шостаковича. Советская лента про парижских коммунаров снята не по Шекспиру, но Юровский во вступительном диалоге с киноведом Натальей Нусиновой объяснил, что в этой работе Шостакович уже ухватил то шекспировское сочетание высокого с низким, которое много позже помогло ему найти верный тон в музыке к шекспировским фильмам Козинцева. Как в фильме «Новый Вавилон» превосходно сочетаются мелодрама и киноавангард, так и в музыке Шостаковича трескучесть не расходится с проникновенными эпизодами, лобовые эффекты чередуются с моментами иронии и смыслового контрапункта, все вместе складывается в энергичную симфонию, которой Юровский продирижировал под экран, зная фильм наизусть, а Госоркестр, не имея пауз, выдал трудовой подвиг с истинным блеском и мастерством.