Российские и венгерские спектакли ударно прошли в Вене

Программный директор Wiener Festwochen в этом году – московский театральный критик Марина Давыдова. Ее идея, что новый российский театр давно находится в контексте европейского, блестяще подтвердилась восторженным приемом, оказанным публикой спектаклям «Идеальный муж» Константина Богомолова (МХТ им. Чехова) и «Три сестры» Тимофея Кулябина (эта постановка новосибирского «Красного факела» идет на языке глухих). Обе работы стали событиями российского сезона и широко обсуждались. Теперь у них большой международный резонанс, который привлечет внимание европейской публики к новому российскому театру вообще. Не менее важна и ответная реакция – открытое письмо руководителя МХТ Олега Табакова Марине Давыдовой, в котором, в частности, сказано: «Это не просто успех, но успех содержательный. Это придает силы делать свое дело и идти тем путем, которым идем».

Другими заметными венскими событиями стали спектакли лидеров венгерской режиссуры Арпада Шиллинга и Корнеля Мундруцо. «Имитация жизни» Мундруцо была показана на Wiener Festwochen, а премьера спектакля Арпада Шиллинга c двойным немецко-венгерским названием Eiswind / Hideg szelek («Холодный ветер») прошла в венском Бургтеатре.

«Имитацию жизни» показали в небольшом зале венского Halle G, где в то же самое время на основной площадке шло 24-часовое сценическое действо Яна Фабра «Гора Олимп», и некоторые зрители даже умудрялись «сбегать на Мундруцо».

Попадая в зал, видишь только квадрат экрана на черной стене, как будто показывать будут кино. Спектакль начинается с видеозаписи интервью с цыганкой (великая венгерская актриса Лили Монори), чью квартиру хотят то ли отнять за долги, то ли обманом поменять. Во время интервью ей становится плохо, она отклоняется от камеры в сторону, тогда поднимается экран, и в узком портале сцены мы видим старенькую захламленную квартиру, как будто смотрим через окно напротив. Вызывают «скорую», но «скорая» к цыганке ехать не торопится. А ее единственный сын, стесняясь своего происхождения, ушел из дома, сменил имя и обесцветил волосы.

Мундруцо показывает события прошлого и настоящего, сплетая их в сценический клубок, создавая иллюзию, что они происходят одновременно. В сюрреальных сценах, когда изображение проецируется на заслон из капель воды, мы видим, как героиня ищет сына, находит, просит вернуться, а красавец блондин мечется по номеру отеля, повторяя: «Я не цыган». В новом спектакле Корнель Мундруцо отказался от грубого физиологизма, характерного для его прежних работ. Он говорит об убийстве и надругании, но не плоти, а идентичности. Рассказывает о том, как в отказе от себя цыган убьет цыгана. Как отсутствие борьбы за идентичность физически может погубить человека. И как у всего народа вырабатывается комплекс жертвы.

Спектакль Арпада Шиллинга «Холодный ветер» ставит проблемы венгерского общества уже в контекст европейской культуры и политики. Шиллинг тормошит и переворачивает с ног на голову вопросы свободы, идентичности, европейского сосуществования.

Сюжет строится на конфликте семьи и дружеского круга австрийского профессора с венгерской домработницей и ее мужем. Сначала зритель сопереживает интеллигентным австрийцам, оказавшимся под натиском агрессивного венгра, который гордится своей полицейской дубинкой, позволяет себе шутку Arbeit macht frei и не любит Будапешт, «потому что там совсем не осталось венгров». В его стране все совершается с позиции силы, а женщины подчиняются и прислуживают. Но оказывается, что застегнутой на все пуговицы австрийской семье тоже есть что сказать.

Другой или чужой – это ведь не только беженец из третьего мира. Это вот, под боком, три часа на электричке. История Шиллинга о том, как чужак не просто приходит и все портит, а провоцирует, точнее, вскрывает до поры спрятанную под маской воспитания агрессию ко всему неизвестному – к чужим культуре и языку. В момент опасности маска будет сорвана. И знающий наизусть оперы Вагнера интеллигент опомнится лишь тогда, когда обнаружит, что привязывает к дереву беременную женщину, чтобы скормить ее волкам.

Волков на самом деле нет – это чужой миф. Но он передается как вирус. И вот уже утонченный профессор заявляет: «Какие права ты имеешь, венгерская шлюха? Это мой дом, моя страна, мой лес и мой волк». Страх и самоизоляция – штука очень заразная. И в нынешнем политическом климате Австрии, когда с ничтожным разрывом на президентских выборах проиграл ультраправый кандидат, эти темы, как никогда, актуальны.

Вена