Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко показал работы молодых хореографов

Проект, названный «Точка пересечения», вернул Москве начинание Алексея Ратманского десятилетней давности: будучи худруком балета Большого театра, он попытался привить на отечественной почве западный опыт продвижения молодых хореографов. Там, в отличие от России, им мало где дают диплом о высшем образовании, но ищут возможности для постановок, работы с профессиональными артистами и показов перед публикой. У нас этих программ по-прежнему немного: ими занимаются Екатеринбургский и Мариинский театры, фестиваль Дианы Вишневой Context.

Театр Станиславского и Немировича-Данченко, впервые организовав свой проект, не стал жестко ограничивать условия участия: в представленной четверке Марианна Рыжкина известна преимущественно как прима-балерина Большого театра, Эмиль Фаски имеет постановки в Мариинском театре и номинацию на «Золотую маску», Константин Семенов активно участвует как хореограф во всевозможных конкурсах и победил на последнем фестивале Дианы Вишневой Context, в послужном списке Андрея Кайдановского – премьеры в венских Staatsoper и Volksoper.

Профессиональный уровень четырех представленных балетов, каждый из которых длится около 20 минут, определяется, как чаще всего и бывает у молодых хореографов, разнообразием того материала, которое они освоили как танцовщики. Поэтому балерина Рыжкина представила балетик «Шел трамвай 10-й номер...» с сюжетом, читаемым еще в названии. Простодушной и однозначной оказалась и сама постановка на сборную музыку, в которой были смешаны и Берг, и Корнгольд, и Райх: люди входят и выходят, по ходу дела выясняя самыми незатейливыми способами взаимоотношения. Семенов пока что занимается лего-конструированием чужих приемов, и по «Вариациям и квартету» легко вычислить, какие видео крутятся сейчас в телефоне хореографа. Но несколько красивых комбинаций, особенно эффектно смотрящихся на Оксане Кардаш и Дмитрии Соболевском, можно занести ему в актив.

Эмиль Фаски рядом с коллегами выглядит настоящим фокусником: его «Амальгама» для трех пар солистов тоже имеет рудименты языка Ноймайера, Килиана и Форсайта, но они не только ловко переплавлены в общий поток танца, но и композиционно выстроены. Этому сформировавшемуся профессионализму не хватает малого, но, возможно, главного – того воодушевления, которое отличает собственные идеи от заимствованных.

Во всяком случае, в репертуаре Театра Станиславского (а именно ради пополнения репертуара и создаются подобные программы) хочется увидеть не очередной опус Эмиля Фаски, а спектакль четвертого участника – Андрея Кайдановского. Москвич, не прижившийся дома и доучивавшийся в Австрии и Германии, он уже 10 лет танцует в венской Staatsoper. Его «Чай или кофе?» демонстрирует, что у Кайдановского, как и у коллег, есть профессиональные ориентиры. На кухонный па де катр мамы-папы-дочки-ее жениха с битьем чашек и летальными исходами хореографа явно вдохновляет традиция немецкого танцтеатра. При этом он не только создает собственную эксцентрическую композицию, но видит в артистах то, что не обнаружили десятки танцованных ими больших ролей. При этом Кайдановский лишен современного германского радикализма, его работа смягчена доверием к чисто танцевальной выразительности. Возможно, это именно та точка пересечения, которая окажется плодотворной для российского балета.