Спектакль Александринского театра «Сегодня. 2016» – гибрид психологической школы и суперсовременных технологий

Режиссер Валерий Фокин, что называется, зажег. В 2013-м открылась Новая сцена Александринки. Фокин был идеологом, фандрайзером и мотором строительства, страшно гордился ее невероятными техническими возможностями, но почти три года воздерживался от того, чтобы самолично ими воспользоваться. Наконец решился – и для дебюта взял повесть Кирилла Фокина «Огонь».

Выбор элегантный и концептуальный. Когда за сочинение автора 1995 г. р. берется мастер 1946 г. р., это означает, что мастер, с одной стороны, полагает юношу небесталанным и небессодержательным, а с другой – вероятно, видит в соприкосновении с молодой энергией возможность собственного обновления.

Впрочем, если чем Фокин и слабеет (хотя не знаю чем), то уж точно не художественной волей. Она – стальная, как всегда. В свое время он оставил рожки да ножки от «Гамлета» – так ему ли церемониться с текстом собственного сына? От него тоже уцелели хорошо если рожки.

«Огонь» – альтернативная история: середина 1970-х, эсэсэсэром правит сын Троцкого, остальным миром – Трансатлантический союз, а этим союзом – инопланетяне, сердобольно снабжающие слабое, глупое и злое человечество технологиями, из которых должно произойти торжество идей мира и прогресса. Но, разумеется, не происходит, поскольку страсть человечества кусать кормящие сосцы непреодолима. Текст, надо признать, почти нигде не напоминает, что автору в начале работы над ним было 17 лет. Хотя даже само слово «инопланетяне» – из тезауруса тинейджеров и домохозяек. Но Фокин-старший все эти фантазии Фокина-младшего иронически остраняет (термин В. Б. Шкловского). При том использование иронии в этом спектакле – высший пилотаж: его автор умудряется быть насквозь ироничным и предельно серьезным одновременно.

Из повести взят герой – сын русских эмигрантов Владимир Огнев, после драматического развода с женой уехал из Америки в Японию, работает в структуре, контактирующей с внеземной цивилизацией, изучает психологию пришельцев. Герой помещен в центр сценографической установки Николая Рощина. Публика сидит на двух ярусах, обрамляющих игровое пространство с трех сторон. Пространство бесконечно изменчиво: то зияющий провал, то вздыбившийся ребрами пол, то этот же пол, по спирали уходящий вниз. В середине – прозрачный параллелепипед, который регулярно взмывает ввысь и низвергается в преисподнюю.

В эту клеть и заключен Огнев. То есть играющему его Петру Семаку отведено полтора квадратных метра, где можно лежать, скрючившись, сидеть или выпрямиться в полный рост. Голос изнутри, из-за стекла, подзвучен микрофоном. Превосходный свет дает крупные планы изможденного трагического лица. Семак, один из самых крупных современных российских театральных актеров, играет Кирилла Фокина, как он играл Достоевского, Толстого, Чехова, Шекспира: во всю мощь безграничного темперамента, но при том изумительно нюансированно, с фирменным умением питомцев школы Льва Додина давать каждому слову, каждому описываемому им обстоятельству и выражаемому чувству – плоть, жизнь, предельную достоверность.

Появляются бывшая жена (Елена Вожакина) и некий зловещий Манн (в повести замминистра безопасности, здесь просто чиновник; его выразительно изображает Игорь Мосюк). Действие расширяется, выплескивается на сцену, открывающуюся за экраном, по которому, как и по полу, бежало разнообразное видео. В частности, на этом видео мультяшные карикатурные Обама, Путин, Меркель и Пан Ги Мун прибывали к подъезду Нового Эрмитажа со знаменитыми атлантами – входя, они были атлантам вровень, однако при виде копии Зевса работы Фидия их рост тут же уполовинился. Ехидство продолжается: за экраном эти персонажи являются живым планом, в портретных масках. Внеземные доброхоты тоже овеществились: прямо над головами зрителей зависают подсвеченные летающие тарелки, извергаемые ими струи воздуха треплют наши волосы, тарелки начинают нарезать виражи по всему пространству Новой сцены. На экране печатаются их предложения: передать землянам технологию, позволяющую уничтожить все оружие разом. Нужно ли говорить, что для так называемых мировых лидеров оно неприемлемо? А Огнев, обращаясь к инопланетянам (которые, конечно, всего лишь эвфемизм Бога), произносит страстный монолог про то, как ему дороги жена и дочка – и, может быть, можно ради этой любви все-таки не губить род людской, пощадить его еще разок...

Кстати, на том самом мультике был титр: июнь 2016. То есть Фокин дает нам еще три месяца.