В книге Кирилла Кобрина «Шерлок Холмс и рождение современности» объясняется, почему гениальный сыщик нам так импонирует
Попутно исследуются «Деньги, девушки, денди Викторианской эпохи»
Поклонники Бенедикта Камбербэтча наверняка уверены, что их кумир стал бы знаменитым и без сериала по рассказам Конан Дойля. Но трудно оспорить очевидное: всемирная известность пришла к нему после роли Шерлока Холмса.
Сыщик-отшельник по-прежнему остается кумиром юных интеллектуалов и интеллектуалок, готовых влюбляться и в литературный образ, и в его воплощения, будь то Василий Ливанов или Джереми Бретт.
Кажется, будто Кирилл Кобрин, автор посвященного холмсовской саге сборника, преуменьшает масштабы происходящего в мире, говоря, будто книжная библиография исчисляется сотнями названий. Только в последние годы в России появилось множество публикаций о сыщике с Бейкер-стрит, включая сборник детективных рассказов современников Конан Дойля «Не только Холмс» и фотоальбом о телесериале с участием Камбербэтча.
Книга Кобрина вторгается в пространство, почти никем не осваиваемое в России. Его небольшие по объему эссе затрагивают многообразные аспекты Modern Times, современности, возникшей в Викторианскую эпоху и во многом до наших дней сохранившей ее структуру. Это порождает неожиданные мемуарные интонации, когда автор сопрягает географию и эпохи, оказывающиеся неожиданно близкими: «Юный советский читатель имел все шансы войти в этот мир и стать своим несмотря на то, что он совершенный чужак, потомок случайно выживших в кровавой бане людей. Мир, к которому этот ребенок принадлежал, позднесоветский мир, был в какой-то степени похож на Викторианскую эпоху – иллюзорной устойчивостью, инерцией, ханжеством, надежной рутиной. Где-то там, в небесных сферах, один из архетипов отвечал разом и за Бейкер-стрит в Лондоне 1889 года, и за проспект Кирова в городе Горьком 1977-го».
Холмс – настоящий герой нашего времени, и вовсе не потому, что использовал криминалистические методы, о которых не ведала современная ему полиция (та многому у него научилась). Он и креативный, и инновативный, а если даже его система ценностей не особенно нравится самому Конан Дойлю – Кобрин подмечает принципиальное различие между писателем и его героем, – все равно он из тех, кто определяет жизнь и литературу. Даже акунинский Фандорин воспринимается далеким родственником Холмса.
Кобрин анализирует рассказы как литературовед и историк и гораздо больше преуспевает в этом, чем в своих вступительных статьях к радиовыступлениям Александра Пятигорского («Ведомости» писали об этой книге 29.10.2015).
Отправной точкой в рождении эссе порой становится неточность переводчика – так, из уточнения эпитета «цыганская» применительно к душе Холмса (на самом деле она богемная, а сам Холмс – типичный человек богемы) вырастает «Спектакль в Богемии». В нем последовательно раскрывается неправдоподобность всего происходящего в рассказе – в мире не было короля Богемии, в биографиях персонажей очевидны несостыковки, а их костюмы откровенно театральны.
Завершая главу о богемном Холмсе, Кобрин обращается к фигуре Себастьяна Хорсли, знаменитого жителя лондонского Сохо, умершего в 2010 г. Кобрин описывает его как последнего английского денди, но, кажется, несколько сгущает краски. Автор замечательной автобиографии «Денди в преисподней», Хорсли скорее трагический эпигон, пытающийся в эпоху масс-медиа стать наследником прерванной традиции. Писатель Зиновий Зиник отмечает принципиальную разницу между Хорсли и его учителями: «Все денди кончали плохо – легендарный «Красавчик» Браммель умер от сифилиса, Уайльд медленно спивался в провинциальном Дьеппе. Но все они рисковали жизнью ради своего стиля жизни и взглядов. А Себастьян Хорсли ничем не рисковал, кроме своего здоровья».
Кажется, этот заочный спор о наследниках не особенно важен в разговоре о книге, посвященной Холмсу. Но он помогает точнее понять самого сыщика, по-прежнему увлекающего и подростков, и людей зрелого возраста. Чем? Ведь не умом же? Умных людей сегодня показывают в прямом телеэфире во многих странах мира.
Вряд ли сыграв в судьбе своего создателя ту же роль, что и Алиса в судьбе Льюиса Кэррола, Холмс обладает тем не менее многим, роднящим его с ребенком – он любознателен, непредсказуем и обаятелен. Редко кто доживает до седин с таким набором качеств.
Кобрин К. Р. Шерлок Холмс и рождение современности: Деньги, девушки, денди Викторианской эпохи. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2015. 184 с., илл.