В прокат выходит один из лучших фильмов года – «Молодость» Паоло Соррентино
Картина полна едкого достоинства и непостижимого оптимизма
Закрытый от внешнего мира спа-курорт где-то в горах Швейцарии. Пасторальная зелень, коровы с колокольчиками, рай. Фред Баллинджер (Майкл Кейн), великий композитор и дирижер, давно отошедший от дел, купается в своей апатии как в минеральном бассейне. Он отказывается прилюдно выступать (даже перед английской королевой!), хотя с удовольствием дирижирует коровами на лугу. Не может найти слов утешения для дочери (Рэйчел Вайц), которую бросил муж, и проводит время в ленивых разговорах с давним другом, столь же пожилым режиссером Миком (Харви Кейтель). Мик еще ого-го, он приехал на этот курорт, чтобы не без помощи молодых авторов дописать сценарий своего лучшего фильма. Здесь же, на местном Олимпе, отдыхают и работают другие боги, герои и легенды: необъятных размеров бывший футболист с вытатуированным во всю спину Марксом, новая мисс Вселенная, музыканты, развлекающие почтенную публику (в «Молодости» самих себя играют Суми Йо и Марк Козелек), знаменитый голливудский актер Джимми Три (Пол Дано), который готовится к новой роли, буддийский монах, который, говорят, умеет левитировать.
А еще здесь лениво качаются на воде воспоминания и надежды. Юность борется со своими желаниями, вереница старух стоит в очереди за молодостью. Целебная грязь покрывает героев, как пепел – жителей Помпеи. Здесь замерло время.
Кругом творчество
Герой фильма Соррентино «Где бы ты ни был», потерянный рок-музыкант, говорит: «А вы заметили, что сейчас никто не работает, а все занимаются творчеством?» Ну и вот, «Молодость» опять и об этом.
Фред Баллинджер ненавидит, когда его называют автором популярнейших «Простых песенок». Джимми Три терпеть не может, когда ему напоминают о его самой важной роли – он сыграл робота в блокбастере. Режиссер Паоло Соррентино вряд ли радуется, когда «Молодость» называют второй частью его самого успешного фильма – «Великой красоты», заработавшей «Оскара».
Не бог и не легенда, но герой современного итальянского кино, Соррентино собирает свои фрески из осколков великого кинематографа, из рифм и аллюзий, снов и кошмаров, из воздушных шаров, наполненных ядовитым веселящим газом. «Великая красота», ода развалинам, перерабатывала Феллини в китч, карикатуру, фонтан неотразимых стереотипов: пожилой писатель, Колизей, экзистенциальная пустота, богатые кутилы, вечный город. В «Молодости» вроде бы те же составляющие: пожилые развалины, вечная природа, близость смерти. Но это совершенно другое кино: здесь нет эрзац-Феллини (спасибо), да и весь большой кинематограф – лишь нечеткие склеротические воспоминания.
Зато здесь есть великие актеры. Кейн и Кейтель, наблюдающие в бассейне за нагой мисс Вселенной, – не старцы, а молодые боги. Джейн Фонда – легенда и за три минуты экранного времени умудряется сыграть одновременно всех постаревших актрис Голливуда.
Еще в «Молодости» есть воровство: лишь украв чей-то жест, актер делает свою роль выдающейся, лишь украв чей-то сюжет, режиссер может признаться в любви кинематографу. И главное – здесь есть тела: молодые, старые, молодящиеся, придуманные, абсолютно здоровые, рассыпающиеся в прах. Главная тема для беседы Фреда и Мика – удалось ли сегодня пописать и, если да, сколько там получилось капель. «Четыре». – «У меня тоже, более или менее». – «Более или менее?» – «Менее».
Это фильм о взаимодействии тел и воспоминаний, о том, что нет спасенья от любви и страха, и о том, что со временем любовь и страх не то чтобы уходят, а превращаются в простые песенки. В общем, фильм о старости и, как же ее... ну, об этой.
В прокате с 22 октября