Сильви Гиллем сказала Москве «Жизнь продолжается»

Премьера программы состоялась весной, когда 50-летняя балерина уже объявила, что решила завершить карьеру танцовщицы. И со своей легендарной бескомпромиссностью составила вечер, с которым будет колесить до конца года по всему миру – от Италии до Соединенных Штатов и Японии, – исключительно из недавних работ современных мастеров, не оглянувшись назад на свои любимые роли, не пойдя на поводу у фанатов, все мечтающих вновь увидеть ее «на пальцах». При этом очевидно, что уж «умирающие лебеди» для Гиллем и сейчас не составили бы проблемы: на нынешнем Чеховском фестивале она три дня подряд представляет двухчасовую программу, в которой сама исполняет три из четырех постановок, по плотности текста не уступающие классике, форма ее алязгонов и арабесков по-прежнему фантастична, а прыжок легок и мощен одновременно.

Акрам Хан, Уильям Форсайт, Рассел Малифант, Матс Эк – именно с этими хореографами в последние годы ассоциировалось имя Гиллем, они же составили и ее прощальный вечер: Форсайт выделил пару танцовщиков своей компании и возобновил для них отличный старый «Дуэт», Матс Эк завершил программу уже известным мини-спектаклем «До свидания» (Bye), Хан и Малифант создали для балерины новые постановки.

Акрам Хан высадил для своего Techne на сцене дерево, с которым и соревнуется она на протяжении минут 20, сочетая свою уникальную пластику с фирменными восточными изгибами и извивами хореографа индусского происхождения, сливаясь с музыкой Алис Слютер, соединяющей компьютер и живой голос, скрипку, ударные. Малифант в своем «Здесь & потом» в пару к Гиллем поставил танцовщицу «Ла Скала» Эммануэлу Монтанари, предложив им регулярно двигаться в унисон, чем ограничил возможности первой и обнаружил беспомощность второй, не обладающей ни особой благосклонностью природы, ни той органикой, которые превращают Гиллем в настоящее животное сцены. И Акрам Хан, и Малифант, 10 лет назад соблазнившие балерину неординарностью своего пластического мышления, теперь смогли лишь использовать силу ее воздействия на зрителя.

Возможно, именно это отсутствие новых идей и стало подлинным поводом для прощания Гиллем со сценой, хотя – и она сама с обескураживающей откровенностью говорит об этом – даже не представляет, чем будет заниматься через год, но точно знает, что не танцевать, не преподавать, не ставить балеты и не руководить балетной труппой. И это при том, что ее дар не выглядит исчерпанным. Bye Матса Эка, который и в предыдущей программе балерины выглядел совершенным мини-спектаклем, с тех пор обрел новую зрелость. Гиллем, вообще никогда не страдавшая склонностью к экзальтации, подсушила его так, как балетные сушат мышцы, – чтобы в строгости линий проступила рельефная красота проработки каждой жилки. Худенькая, несмелая героиня Bye, выходящая посреди сцены из черно-белого экрана в растянутой кофте и туфлях на носочки, в своей беззащитности перед миром стала родной сестрой Акакия Акакиевича. И подняла зал: московский зритель, тоже не страдающий повышенной сентиментальностью, простился с Сильви Гиллем стоя.