Теодор Курентзис и Сиди Ларби Шеркауи вписали петербургский фестиваль «Дягилев P. S.» в мировой контекст искусства

Петербургский фестиваль, носящий имя великого продюсера, существует уже пять лет. Год от года его программа становится все более интригующей, а список артистических имен - все более продвинутым в смысле открытия новых горизонтов: визуальности, пластических решений, интерпретационных возможностей.

Нынешняя афиша превзошла все ожидания. Возникло острое желание посмотреть все, включая выставки, документальный фильм, посвященный Эмилии и Илье Кабаковым, посетить научную конференцию «Анатомия танца». В первые же дни на фестивале прошли показы балета FAR британского хореографа Уэйна Макгрегора - одного из ведущих игроков на поле contemporary dance.

Но в Петербург привезли и сверхъестественно сложный пластический спектакль Сиди Ларби Шеркауи «Сутра» с участием шестнадцати настоящих шаолиньских монахов, который наделал шуму на Авиньонском фестивале. И понятно, почему: пожалуй, впервые Шеркауи, полубельгиец-полумарокканец по происхождению, сумел внятно артикулировать в танце отвлеченную идею о различии, столкновении и диалоге культур - азиатской и европейской.

Деревянные ящики, в которые может улечься человек, похожи на гробы; однако их функция - архитектурная организация пространства: выстраивание завершенных, безупречных конструкций, взаимодействующих с человеческим телом. Дизайнер спектакля - выдающийся британский скульптор Энтони Гормли; это имя в программке уже вызывало повышенные ожидания.

«Сутра» начинается с тихой камерной сцены: взрослый человек-европеец и маленький прилежный мальчик-азиат сидят и спокойно передвигают деревянные коробочки. Применен геральдический принцип малого как отражения большого: микроконструкции-кубики последовательно проецируются в сценическое макропространство. Приемы боевых искусств, звериная пластика стилей кунг-фу - «стиль обезьяны», «стиль тигра» - врастают в динамическую партитуру стремительного акробатического шоу с помощью аутентичных носителей стиля - шаолиньских монахов. Они совершают головокружительно высокие прыжки, замирая в воздухе на секунду, без колебаний падают плашмя с высоты более чем человеческого роста и с легкостью взбираются обратно; со сверхъестественной скоростью и точностью выстраивают сложные конструкции из ящиков и тут же разбирают их.

Главный герой пытается включиться в перпетуум-мобиле азиатов, в это «головокружительное упоение точностью», но не может угнаться за сосредоточенными мужчинами, поглощенными центростремительным движением, приноровиться к ним, повторить их движения, вышагнуть за пределы своей картины мира.

Символ спектакля - условная китайская стена, по которой расхаживают два стража с копьями: за нею - другой мир, к которому герой никак не может прорваться. И вдруг, случайно облокотившись о стену, он обнаруживает, что сопротивления нет: стена разрушается, блок за блоком падают, и герой, хоть и неловко, но все же включается в общее движение. Главная и важная мысль спектакля проста: европеец никогда не сможет стать своим для китайца, но попытаться все-таки стоит.

На четвертый день фестиваля в Большом зале филармонии выступил Теодор Курентзис со своим хором и оркестром MusicAeterna. Пермяки привезли свой главный хит: «Дидону и Энея» Перселла с первоклассным составом солистов. Его дополнил Dixit Dominus (Псалом 109) Генделя.

Как была исполнена опера Перселла, описанию не поддается: переживание, случившееся на концерте, относится к глубоко личному опыту. Свобода звуковедения, радость совместного музицирования, невыразимо прекрасно звучащий хор, мягко сливающиеся голоса Дидоны (Анна Прохазка) и ее наперсницы Белинды (Фани Антонелу), звучный баритон Димитриса Тилиакоса (Эней) и потрясающие Элени-Лидия Стамелу и Надежда Кучер (Ведьмы) - можно долго перечислять составляющие успеха. Но главным и очень сильным чувством, которое владело, вне сомнения, всеми присутствующими, было чувство сопричастности совершающемуся здесь и сейчас музыкальному священнодействию. Зал, публика, музыканты - все оказались в ином хроносе, законы которого определял демиург Курентзис. Спетая с безбрежной нежностью и печалью финальная ария Королевы индейцев из одноименной оперы Перселла завершила вечер, который для многих стал пронзительным откровением.

Санкт-Петербург