Писательница Анна Матвеева - о своей книге «Девять девяностых»

Специальный гость Московской книжной ярмарки, лауреат нескольких литературных премий Анна Матвеева идет по полю современной литературы спокойно и уверенно, без суеты и позы, с женской сумочкой на левом плече. «Девять девяностых» (М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2014) - ее девятая книга, не менее захватывающая, чем «Перевал Дятлова», столь же стилистически элегантная, как предыдущий сборник, «Подожди, я умру - и приду», вышедший в финал «Большой книги - 2013».

- Книга «Девять девяностых» посвящена «памяти брата Константина». Значит, для вас лично 1990-е в первую очередь жуткое, бандитское время?

- Да, жуткое, бандитское, страшное время, но оно же - время нашей юности, моей и брата, когда всему удивляешься и вместе с тем воспринимаешь естественно, как будто иначе и быть не может. Костя погиб в 2005 году. И мне хотелось посвятить его памяти именно такую книгу, про 1990-е. Я думаю, должно пройти немало лет, чтобы сформировалось отношение к любой эпохе - и не только к эпохе, но еще и к собственному выбору. Могу сказать, что девяностые начали меня отпускать совсем недавно.

- А что именно не отпускало?

- Да все было как у любого молодого человека, который сам еще не очень понимает, зачем и как живет свою жизнь. И это - на фоне таких больших перемен, когда собственные открытия, радости и горести кажутся незначительными, второстепенными... Но юность не может с этим смириться, она не задумывается - просто живет, и все. Время для размышлений приходит позже. Боль - если она настоящая - полностью не проходит никогда, но к ней можно привыкнуть и попытаться посмотреть на свои страдания со стороны. Вот это я и пыталась сделать.

- Один из самых прекрасных рассказов сборника, «Жемымо», о 1990-х глазами мальчика, стилистически воспроизводит детскую прозу 1980-х, того же Крапивина, например, - это сознательный прием?

- Не Крапивина - Диккенса! Как бы смешно это ни прозвучало. Сейчас объясню. Рассказ «Жемымо» (спасибо на добром слове) был впервые опубликован в литературном номере журнала «Сноб», где всяк автор по-своему препарировал сочинения Чарльза Диккенса, его биографию и светлый образ. Мне пришло в голову, что мой любимый роман «Большие надежды» прекрасно ложится на уральские бандитские девяностые, с их «ответками», гранатами и «беглыми каторжниками». Поэтому я пыталась воссоздать стиль и процитировать сюжет Диккенса, ну а если в итоге получился Крапивин - это тоже неплохо. Я выросла на книгах Владислава Петровича и всегда гордилась тем, что он живет в одном городе со мной. Помню, как отец подарил мне на восьмилетие сборник «Летящие сказки» с автографом Крапивина - я была абсолютно счастлива!

- Ваши герои, жители Екатеринбурга, все время уезжают, в Англию, в Москву, в Париж. Но в рассказе «Екатеринбург» о героине, выбравшей Париж, написано с жалостью. Насколько для вас Екатеринбург - сознательный выбор?

- Я много раз примерялась к этой мечте - уехать в Париж, - но все-таки каждый раз возвращалась. Потому что не выживу без русского языка (у меня случился недавно опыт тридцатидневной жизни среди англоязычных коллег - могу сказать, что это было ой как нелегко, хотя по-своему полезно и забавно), потому что здесь моя семья и друзья, потому что я люблю Екатеринбург все-таки сильнее Парижа. Иначе повесть называлась бы иначе. Хотя... Алексей Иванов сказал, что в этой повести есть «ощущение смысла судьбы». Думаю, она в первую очередь об этом, а Париж и Екатеринбург - это всего лишь условия, которые человек для себя выбрал. Или, точнее, которые ему достались.

- Ваш новый роман случайно не об этом?

- Новый роман - о зависти. Называется «Завидное чувство Веры Стениной». Он готов, я еще в мае поставила точку. Возможно, выйдет в следующем году. Сейчас работаю над новой коллекцией рассказов, одновременно с этим сочиняю документальную книгу и собираю материалы для нового романа. Там много документов, живой жизни, которую очень хочется сохранить в книге.

Встречи с читателями: 4 сентября, 12.30, ВДНХ, павильон № 75 и 18.00, Дом Книги «Молодая гвардия», Большая Полянка, 28