Что думает Кира Найтли об Анне Карениной
Интервью исполнительницы главной роли в новой экранизации романа Толстого
Долгожданная – и заведомо противоречивая – экранизация «Анны Карениной» Льва Толстого выходит в российский прокат 10 января. Британец Джо Райт, уже прошедшийся по классической («Гордость и предубеждение» Джейн Остин) и современной («Искупление» Иена Макьюэна) английской литературе, взял в сценаристы большого специалиста по русской культуре и выдающегося драматурга Тома Стоппарда. В их интерпретации «Анна Каренина» – условная театральная пьеса, почти балет, действие которого разворачивается на сцене, за кулисами и в зрительном зале. Сыграв в китч, Стоппард и Райт избежали развесистой клюквы: их интерпретация легка и остроумна, а местами на удивление верна первоисточнику. Москва и Петербург превращены здесь в картонные декорации, которые сменяют друг друга по мановению руки невидимого режиссера, карамельная дореволюционная Россия показана как гротескное воображаемое пространство. В нем, впрочем, существуют живые и современные люди – от рыжего простофили Левина (Домналл Глисон) до кудрявого херувима Вронского (Аарон Тейлор-Джонсон) и страдающего сухаря Каренина (радикально сменивший имидж Джуд Лоу). События развиваются в динамичном ритме, но фильм не похож на дайджест: из того, что поначалу кажется едва ли не пародией, на глазах вырастает подлинно толстовская драма. «Пятница» задала несколько вопросов Кире Найтли, сыгравшей Анну.
Раньше я воспринимала эту историю как романтическую. Мне казалось, что Анна абсолютно ни в чем не виновата. Что весь ужас в ее окружении. А сейчас я увидела эту книгу в гораздо более темных тонах
– Насколько близко вы знакомы с русской классикой?
– Я прочла «Войну и мир» в семнадцать лет. Тогда я была буквально одержима этой книгой. Через год я прочитала «Анну Каренину». Но о самом Толстом я знаю очень мало. Дома у меня есть его толстенная биография. Перед съемками в фильме я начала ее читать, но поняла, что мне не хватит времени на все: биографию, саму «Анну Каренину» и книгу по истории России, нужную для съемок. Биографию пришлось отложить.
– Перечитав, вы по-другому восприняли «Анну Каренину», чем в 18 лет?
– Вообще это первая книга, которую я когда-либо перечитывала. Раньше я воспринимала эту историю как романтическую. Мне казалось, что Анна абсолютно ни в чем не виновата, чиста как ангел. Что весь ужас не в ней, а в ее окружении и том, как оно к ней относится. Сейчас я постоянно ловила себя на мысли: «Это вообще не похоже на то, как я запомнила эту книгу». Я увидела ее в гораздо более темных тонах.
– Когда Джо Райт предложил вам взяться за «Анну Каренину», вы сразу сказали «да»?
– Когда мы с Джо Райтом работали над фильмом «Искупление», у нас завязался разговор о женских характерах в литературе. Естественно, всплыла «Анна Каренина». Два года спустя он позвонил мне и спросил, помню ли я тот разговор? Я помнила. Он усмехнулся: «Ну так что?» Конечно, я была рада.
– Как вы вживались в роль русской женщины?
– Я уже три раза играла русских женщин, но никогда не была в России и хотела бы глубже познакомиться с русской культурой. Однако «Анна Каренина» – это такая книга, которая понятна людям во всем мире. В частности, она о том, что люди не идеальны и характеры состоят из полутонов. Любой человек может быть добрым, милым и жизнерадостным, но при этом жестоким и намеренно творить зло, как Анна. У Толстого показан весь объем человеческих недостатков и слабостей. Именно это делает его книги такими интересными. И такими толстыми. (Смеется.)
– Если бы ваша героиня была британкой, эта история могла бы закончиться по-иному?
– Не думаю. Если любую женщину рано отдать замуж не по любви, то в какой-то момент жизни она наверняка узнает, что такое романтическая любовь и вожделение к другому мужчине. Это ослепляет до такой степени, что все остальное перестает иметь значение. Это вне национальности. Во многих странах неписаные правила гласят: делай что хочешь, но тихо. Так было и в петербургском высшем обществе XIX века. Поэтому в каком-то смысле это роман о поиске правды и попытке не лгать. Но в итоге именно эти попытки приговаривают Анну к тому, что происходит.
– Что в этом фильме было самым сложным для вас?
– Технически это был очень сложный фильм. Обычно, когда я играю эмоциональную роль, все снимается за два-три дубля! Но Джо представлял весь фильм как эффектную театральную постановку. Помимо того что мы пробовали снимать девять разных вариантов какой-либо сцены, каждый по 14 дублей, я должна была делать такие трюки: поворачиваться к камере именно в момент, когда по лицу потекла слеза, чтобы она отражалась в нужной части зеркала как раз в ту секунду, когда свет упадет мне на лоб...
– Русские зрители концепцию «жизнь – театр» воспринимают с легкостью, но вот такое явное отступление от описания внешности Анны, как ваша стройность...
– Странно, что никого не волнует, что у Вронского в книге появляется плешь на голове, а в фильме Аарон Джонсон не лысеет! Я думаю, что, если попробовать каким-то образом меня «надуть» с помощью грима или костюма, никто не станет оценивать характер героини, все станут обсуждать, как Кира Найтли выглядит в костюме «полной Анны Карениной».
– Поэтому Джо Райт проигнорировал описание Анны Толстым?
– С экранизациями это постоянная проблема. Каждый человек представляет себе, как выглядит тот или иной персонаж, но актер никогда не сможет воплотить это понимание. Думаю, для любой экранизации режиссеры ищут прежде всего характер, а не внешность. Сесилия Таллис, которую я играла в «Искуплении», – блондинка с голубыми глазами, но никто не пытался меня перекрасить. К тому же ни Грета Гарбо, ни Вивьен Ли, которые играли Каренину, не были полными. Хорошо, если зрители отметят про себя: «Я совсем не так представлял себе Анну» в начале фильма, но сразу забудут об этом и начнут смотреть дальше.