Новый нефтеуполномоченный

«Я долго этому сопротивлялся, – вспоминает президент Альфа-банка Петр Авен, возглавлявший в то время МВЭС. – Я понимал, что это дополнительный источник коррупции. Спецэкспортеры точно так же будут оставлять маржу на Западе – просто произойдет перераспределение доходов между трейдерами». Но, по словам Авена, на введении института спецэкспортеров настаивали отдельные чиновники МВЭС, понимая, что смогут хорошо заработать на выдаче лицензий, а затем идею поддержал Кремль. «В итоге я согласился и продлил свое пребывание в правительстве на несколько месяцев. Я пошел на бессмысленный компромисс, о чем до сих пор жалею», – признается Авен.

Эти связи, возможно, помогают Gunvor торговать нефтью «Роснефти», «Газпром нефти» и ТНК-ВР. Как указано в ежемесячном отчете Fearnleys, в сентябре 2006 г. (см. таблицу) Gunvor экспортировала через Приморск и Новороссийск 82,5% нефти «Роснефти». Gunvor остается основным экспортером «Роснефти» и в 2007 г. Компания выиграла тендер «Роснефти», где распределялись экспортные объемы нефти на I квартал 2008 г. Gunvor сможет продать до 3 млн т нефти через Приморск и до 0,8 млн т нефти через Новороссийск и Южный. Несколько лет назад ситуация с экспортом «Роснефти» была иной. Президент компании Сергей Богданчиков рассказывал «Ведомостям» в 2000 г., что у компании были рамочные контракты с семью крупными трейдерскими фирмами: Vitol, Taurus, Total, Petraco, Statos oil, Daxin Petroleum и Sunimex.

Как Gunvor удалось стать главным экспортером российской портовой нефти? В ответ на этот вопрос бывший крупный торговец нефтью вспомнил, как однажды пришел к легендарному трейдеру Марку Ричу, чтобы договориться о поставке нефти из Венесуэлы. «Какие у вас позиции в Венесуэле?» – поинтересовался Рич. «У меня хорошие отношения с [президентом] Уго Чавесом...» – начал посетитель. «Можете не продолжать, остальное неважно», – прервал его Рич.

«Только так Рич и мог добиться успеха в торговле нефтью, – объяснил торговец. – Он умел выстраивать личные отношения для получения преференций и выбирал для работы сложные регионы». Рич не боялся торговать в Южной Африке и Иране, дружил с кубинским лидером Фиделем Кастро и помогал продавать нефть ливийскому революционному вождю, писала немецкая газета Stuttgarter Zeitung 28 ноября 2005 г. «В принципе, сейчас в нефтяной торговле мало что изменилось», – заключил собеседник «Ведомостей».

«Хорошие отношения все еще играют большую роль, – соглашается исполнительный директор The Marc Rich Group Ганс Йорг Брун. – Но более важны качество сырья и сервиса и цена»,– оговаривается он. Подробно на эту тему Брун говорить не хочет, напоминая, что «мистер Рич уже давно не торгует нефтью, а занимается другими проектами, в основном в области недвижимости». Брун считает, что многое изменилось 10 лет назад, «когда госсобственность была приватизирована».

Зарплата самолетом

До 1991 г. проникнуть в систему советского экспорта нефти, который шел через внешнеторговое объединение «Союзнефтеэкспорт», было практически невозможно. Монополия экспортировала около 200 млн т нефти в год, а 100% валютной выручки перечисляла государству. Представительства «Союзнефтеэкспорта» были открыты по всему миру, это были совместные компании, в которых монополии в основном принадлежало 90%, а резиденту страны – 10%.

Зарплата у сотрудников этих представительств была по тем временам просто огромная, вспоминает один из них, она доходила до $5000 в месяц, но 70–80% отнимали «в партийную казну». За махинации с экспортом могли посадить на 25 лет, а двоих на его памяти даже расстреляли.

Ричу удалось невозможное: в 1989–1993 гг. его Marc Rich & Co была одним из крупнейших покупателей российской нефти. Рич создавал с российскими компаниями совместные предприятия, которым в обмен на сырье поставлял оборудование. Россия стала «для Рича настоящим Клондайком», цитирует Stuttgarter Zeitung тогдашнего министра топлива и энергетики России Владимира Лопухина.

Иностранные трейдеры быстро завоевали сердца российских нефтяников, вспоминает один из них. Предприятиям не хватало оборотных средств, так что трейдеры завозили в отдаленные северные районы зарплату самолетами. После этого руководители добывающих предприятий охотно подписывали кредитные соглашения под поставки нефти.

В 1994 г. Рич продал свою долю в Marc Rich & Co сотрудникам, которые затем переименовали ее в Glencore International (сегодня это крупнейший трейдер в мире).

Нефтяные русские

Торговцам нефтью удалось развернуться в России по-настоящему после того, как появился президентский указ № 213 «О либерализации внешнеэкономической деятельности» от 15 ноября 1991 г. Нефтегазодобывающие управления получили право на самостоятельную внешнеэкономическую деятельность, а следовательно, огромную выручку от разницы внутренних и внешних цен на нефть. Правительство решило изымать ее за счет пошлин, а также введя обязательную продажу части валютной выручки по фиксированному курсу.

Торговать российские компании не умели, конкурировали друг с другом, вспоминает менеджер западной нефтяной компании, работающей в России. В иностранные компании начали приезжать плохо говорящие по-английски бритоголовые ребята в малиновых пиджаках с предложениями купить нефть. Иногда случалось и по три делегации в день, вспоминает менеджер.

Чиновники, надеявшиеся за счет либерализации увеличить валютную выручку, были разочарованы: рентабельность экспорта упала, зато вырос нелегальный вывоз товаров. Чиновники попытались частично восстановить монополию внешней торговли, введя институт спецэкспортеров. С сентября 1992 г. нефть и нефтепродукты разрешили вывозить лишь спецэкспортерам, зарегистрированным в Министерстве внешних экономических связей (МВЭС).

Спецэкспортерами стали государственные внешнеэкономические объединения (наследница «Союзнефтеэкспорта» – «Нафта-Москва») и крупные отраслевые предприятия («Лукойл», «Пермьнефть»). Им установили нефтяные экспортные квоты.

«Спецэкспортером могла стать случайная компания, – вспоминает президент РСПП Александр Шохин (в 1994 г. был министром экономики и вице-премьером). – Например, крупным нефтетрейдером была компания, торговавшая в Балашихе подержанными автомобилями («Балкар-трейдинг». – «Ведомости»)». Шохин гордится, что «приложил руку к отмене системы спецэкспортеров, хотя [тогдашний глава охраны президента Александр Коржаков] и обвинил меня в подрыве интересов государства и сговоре со Всемирным банком».

Спецэкспортеры помогали решать самые неожиданные задачи. Например, в 1995 г. управделами президента Павел Бородин поручил АО «Международное экономическое сотрудничество» экспортировать 2 млн т, прибыль должна была пойти на реконструкцию Кремля.

Многочисленные проверки спецэкспортеров показали, что выручка все равно скрывается, а нефть вывозится по демпинговым ценам. Институт спецэкспортеров признали неэффективным.

В январе 1995 г. вступило в силу постановление правительства № 1446 от 31 декабря 1994 г. «О вывозе нефти и нефтепродуктов». Оно ввело принцип равнодоступности системы магистральных нефтепроводов, нефтепродуктопроводов и морских терминалов. Нефтяники получали право экспортировать сырье пропорционально объемам добычи – было подсчитано, что этот принцип будет выполняться, если все будут экспортировать около 30%. В реальности у некоторых компаний экспорт увеличивался до 50% от добычи – за счет дополнительных квот. Их распределением занималась межведомственная комиссия при Минтопэнерго, в адрес которой все время неслись обвинения в коррупции. Квоты под разными благовидными предлогами продолжали получать не только производители, но и бывшие спецэкспортеры (тот же «Балкар-трейдинг» в 1999 г. получил право на экспорт под строительство ледового дворца в Ярославле) и просто договороспособные бизнесмены. Только в конце 2000 г. правительство отняло полномочия по регулированию нефтяного экспорта у Минэнерго и передало специальной комиссии под руководством тогдашнего вице-премьера Виктора Христенко.

Трейдер по дружбе

Нефтепровод «Дружба» правительство поделило между крупными компаниями по направлениям: «Сургутнефтегаз» получил Германию, «Лукойл» – Чехию, «Славнефть» – Словакию, ЮКОС – Венгрию. Но ни одна из них не продавала нефть по «Дружбе» напрямую. «Российские компании не имели доступа к конечному потребителю в Европе, – вспоминает бывший президент ЮКОС-РМ Михаил Брудно (отвечал в компании за экспорт). – Их нефть продавалась только через посредников, которые сумели в свое время найти общий язык с чиновниками Минтопэнерго и менеджментом «Транснефти». Бывший вице-президент «Транснефти» Сергей Григорьев это опровергает.

На самом привлекательном направлении – в Германию, импортирующую из России свыше 20 млн т в год, нефть продавалась через Sunimex, на Польшу – через J&S (сейчас – Mercuria Energy), на Венгрию – через MOL.

«Эти трейдеры не создавали для нефтяников никакой добавочной стоимости», – категоричен Брудно. Осенью 2001 г. связанная с «Альфа-эко» Crown провела расследование деятельности трейдеров «Дружбы» и оценила потери нефтяных компаний от посредников в $3 млрд с 1990 г. Особенно недовольна она осталась Sunimex. Она диктовала поставщикам цены на $2 за баррель ниже, чем при продаже аналогичной российской нефти в портах той же Германии, рассказывал тогда «Ведомостям» глава совета директоров Crown Resources Алексей Кузьмичев.

Sunimex всегда была условным покупателем нефти компании, вступается за трейдера председатель совета директоров «Сургутнефтегаза» Николай Захарченко. Она была ограничена конкретным процентом и не договаривалась по цене поставок.

Управляющий Sunimex (и ее совладелец) Сергей Кишилов не стал это комментировать. В московском офисе Mercuria Energy секретарь отказалась соединить «Ведомости» с кем-либо из сотрудников.

«Сургутнефтегаз» предлагал немецким НПЗ работать напрямую и поровну делить маржу Sunimex. Сначала директора заводов согласились, даже согласовали формулу цены, а потом отказались, признается один из бывших сотрудников компании. Дело в том, что «Транснефть» технически не могла составить график прокачки так, чтобы все немецкие заводы смогли получать нефть именно «Сургута» и именно тогда, когда им нужно (по трубе идет нефть и других компаний, например «Лукойла»). А заключить договор только с одним заводом невозможно, потому что он тогда попал бы в полную зависимость от одного поставщика, а это противоречит немецкому законодательству, объясняет бывший менеджер. Sunimex получала всю нефть и распределяла ее между НПЗ.

Crown предлагала изменить схему эксплуатации «Дружбы» – продавать нефть на бирже. Но в окружении Христенко к идее отнеслись отрицательно, решив, что это разрушит систему экспортных графиков и квот, рассказывает чиновник Минэнерго.

«Лукойл» до сих пор не оставляет попыток выйти в Германию напрямую, минуя Sunimex. В сентябре 2007 г. компания снизила экспорт в Германию на треть и восстановила его только после того, как Sunimex согласилась повысить закупочные цены. А в ноябре вице-президент «Лукойла» Леонид Федун сообщил в интервью журналу «Эксперт», что компания «убрала посредников даже в Германии». Кишилов это не комментирует.

Никаких серьезных изменений в системе экспорта нефти пока не планируется, говорит вице-президент «Транснефти» Михаил Барков.

Каждому по трейдеру

С морем нефтяникам оказалось легче дружить, чем с трубой. В портах, через которые сегодня вывозится 65% российской экспортной нефти, они стали работать с собственными трейдерами. Таковыми в 1990-е обзавелись почти все крупные игроки: «Лукойл» торговал через Taurus (позднее – еще и через Litasco), ТНК – через Crown, ЮКОС – через Routhenhold Holdings (по нефтепроводу «Дружба») и Petroval (морские поставки), «Сибнефть» – через Runicom (будущая Siboil), которая экспортировала и часть нефти «Роснефти» (по 1999 г.) и «Славнефти».

«Чужакам» пришлось искать союзников. Glencore сделала ставку на Михаила Гуцериева, решившего летом 2002 г. строить собственную нефтяную империю – «Русснефть». Glencore выдавала Гуцериеву кредиты на покупку активов (во II квартале 2007 г. компания была должна Glencore $1,6 млрд), а взамен получала акции под залог и нефть на экспорт. Vitol, по словам нескольких менеджеров российских компаний и нефтетрейдеров, создала СП со структурами, дружественными менеджерам «Транснефти» из команды Семена Вайнштока (несколько месяцев назад тот оставил пост президента монополии), – компанию Petrovit.

По данным Fearnleys, через Petrovit шло около 10% экспорта (некрупных производителей и казахстанский транзит) через Приморск. Григорьев подчеркивает, что система экспорта была прозрачной. Секретарь российского представительства Vitol – VNT S.A. ответила, что компания не общается с газетами, из женевской Vitol ответа не последовало. Как бы то ни было, и Vitol, и Glencore сохраняют в российском экспорте хорошие позиции (см. рисунки и таблицы; полной статистики торговли нефтью по трейдерам в свободном доступе нет, приводится та, что удалось найти: по двум крупнейшим российским портам – Приморску и Новороссийску, на которые приходится свыше 80% морского экспорта, за сентябрь 2006 г. и октябрь 2007 г.).

Главный по нефти

Лидерство в морской торговле российской нефтью принадлежит Gunvor: в октябре 2007 г. доля трейдера в торговле через Приморск и Новороссийск была 35,59%, причем в Приморске – 41%.

Как рассказал 31 октября Reuters директор и совладелец Gunvor Торбьорн Торнквист, через Gunvor проходит сейчас 30% российского экспорта нефти и нефтепродуктов. Компания намерена экспортировать в этом году 83 млн т (в 2006 г. – 60 млн т), из которых 60% – нефть, а оборот довести до $43 млрд (в 2006 г. – $30 млрд). Это позволит Gunvor войти в тройку мировых лидеров – после Glencore и Vitol (в 2006 г. – $116,5 млрд и $113,9 млрд соответственно). Это не просто слова: Торнквист впервые признал, что основал Gunvor в 1997 г. на паритетных началах с Геннадием Тимченко (последний считается сослуживцем и хорошим знакомым президента Владимира Путина). «У нас отличные связи», – радуется Торнквист.

В сентябре 2006 г. Gunvor экспортировала около половины портовой нефти «Газпром нефти». Бывший президент «Газпром нефти» Александр Рязанов объяснял, что Gunvor предлагает очень хорошие условия. Кроме того, у Gunvor есть своя судоходная компания Clearlake Shipping, которая арендует 16 танкеров, в том числе, если верить отчету Fearnleys, и у государственного «Совкомфлота» (представитель «Совкомфлота» это подтвердил).

Компания продает нефть трейдерам из коммерческой целесообразности, объясняет представитель «Роснефти» Николай Манвелов. Представитель «Газпром нефти» Наталья Вялкина утверждает, что ее компания продает всю нефть Gazpromneftoil, а та потом перепродает ее как считает нужным.

В лице Gunvor государственные нефтяные компании фактически получили нового внешнеторгового агента, через которого чиновники надеются контролировать выручку от экспорта нефти, полагает аналитик «Тройки диалог» Валерий Нестеров.

Но крупными клиентами Gunvor становятся и частные компании, напоминает директор Института энергетической политики Владимир Милов. Например, британо-российская ТНК-ВР: в сентябре прошлого года Gunvor экспортировала из Приморска и Новороссийска более четверти ее нефти. «В 2006 г. мы распределили экспортные объемы на тендере, Gunvor оказалась в числе пяти победителей», – объясняет сотрудник ТНК-ВР. В этом году, по его словам, с трейдером были продлены контракты в тех же пропорциях.

В нефтетрейдерстве происходит такая же консолидация, как и в нефтедобыче: преимущества получают компании, пользующиеся поддержкой власти, говорит Нестеров. Главный ресурс Gunvor – в Кремле, она предлагает условия, от которых нельзя отказаться, согласен Брудно.

В 2007 г. Gunvor собирается экспортировать около 50 млн т нефти, ее чистая прибыль от продажи нефти может составить около $0,2 млрд, подсчитал старший аналитик «КИТ финанс» Дмитрий Царегородцев. Маржа от торговли нефтепродуктами намного выше, говорит он. На нефтепродуктах можно заработать до $100 на 1 т, признаются сотрудники двух трейдерских компаний. В целом Царегородцев оценивает рентабельность Gunvor в 5–7% от оборота ($43 млрд, по прогнозу Торнквиста). «Не удивлюсь, если чистая прибыль Gunvor в 2007 г. составит $2,5 млрд», – заключает Царегородцев.

Gunvor превращается в «Союзнефтеэкспорт», только швейцарский, иронизирует Милов. Фактически появляется уполномоченная частная структура с функциями спецэкспортера, отмечает Шохин. Авен более оптимистичен: он считает существующую систему экспорта нефти «достаточно рыночной». «Возможно, неформальная система рекомендаций и имеет место, – соглашается он, – но это лучше, чем вводить штат экспортеров, закрепляя за ними эксклюзивное право торговать нефтью».

Вопросы, отправленные «Ведомостями» в женевский офис Gunvor, остались без ответа.