Как Грег Смит разоблачил инвестиционный банк Goldman Sachs
Рассказ менеджера Goldman Sachs Грега Смита о «ядовитой и разрушительной» культуре банка вызвал настоящую бурю – на запрос Greg Smith Goldman Google выдает около 30 млн ответов. А он всего лишь сказал, что нехорошо банку заботиться о прибыли больше, чем о клиентах
Золотые помощники
Когда инвестбанк выступает продавцом, это может быть опасно для клиента, а когда консультантом и организатором сделок – совсем другое дело. Впрочем, и здесь есть исключения. Дэниел Элперт из Westwood Capital проводит различие между клиентами, получающими инвестиционно-банковские услуги (консультации, андеррайтинг, исполнение сделок), и организациями, такими как банк или фонд, с которыми инвестиционный банк работает фактически как с торговыми контрагентами. В первом случае у Goldman «много исключительно лояльных клиентов, и, насколько я знаю, они вовсе не спасаются от банка бегством», сказал Элперт Financial Times. А во втором он проводит сравнение с человеком, заглянувшим в магазин персидских ковров. «Мне нравится ковер на витрине, сколько он стоит?» – спрашивает человек, прекрасно понимая, что продавец захочет получить максимальную прибыль». Впрочем, и при предоставлении инвестбанковских услуг случаются неоднозначные ситуации. Осенью 2011 г. оказавшийся в непростом финансовом положении итальянский банк UniCredit решил провести допэмиссию акций, чтобы привлечь 7,5 млрд евро. В качестве организаторов он пригласил 10 банков. Массимо делла Раджоне и Диего де Джорджи, участвовавшие в сделке от Goldman, были недовольны тем, что банку не досталась престижная роль лид-менеджера – глобального координатора размещения (ее получил Bank of America Merrill Lynch). В ноябре, после нескольких недель изнурительных переговоров, когда сделка была уже в решающей стадии, делла Раджоне и де Джорджи, взяв в союзники Morgan Stanley и JPMorgan Chase, поставили UniCredit условие: он должен назначить одного или нескольких из них глобальным координатором или хотя бы предоставить всем 10 участникам синдиката право голоса при принятии решений относительно структуры допэмиссии. «Они чувствовали, что держат UniCredit за горло, – говорит человек, знакомый с ходом той сделки. – Они думали, что без них сделка не состоится». Но они ошиблись. У UniCredit был запасной план – он привлек в качестве новых андеррайтеров французские BNP Paribas и Societe Generale. JPMorgan отказался от своих требований и тоже получил мандат. А от услуг Goldman и Morgan Stanley, несмотря на их громкие протесты, отказались. К концу января UniCredit успешно привлек необходимые средства, а Goldman испортил отношения с клиентом. Предположение о том, что Goldman пытался воспользоваться тяжелым положением своего давнего клиента, не соответствует действительности, утверждают в банке. «Мы участвовали в синдикате наравне с девятью другими банками и оставили его, поскольку придерживались иного мнения относительно договора, регулирующего сделку», – говорится в заявлении Goldman.
Банкирский ринг
Успешность и богатство Goldman вызывают зависть конкурентов. Вот как очевидец описывает встречу банкиров из Bear Stearns и Goldman Sachs на боксерском ринге. Каждый, кто хоть раз побывал в торговом зале биржи или инвестиционного банка, знает, что значит оказаться в помещении, полном крепких, громогласных мужчин, ежедневно участвующих в сражении за крупные суммы денег. Похожее ощущение я испытывал 1 ноября 2007 г., когда моя компания Doubledown Media <...> собрала почти тысячу представителей финансовой̆ элиты <...> на первый благотворительный чемпионат Уолл-стрит по боксу <...> Если судить по почти первобытным выкрикам, сотрясавшим столетнее основание зала Hammerstein, наши гости в смокингах от Armani и костюмах от Brioni явились сюда за тем, что в большей степени отвечало их натуре, чем стейки и водка. Они жаждали крови. И лучше всего, если это будет кровь тех, кто – и с этим согласился бы почти каждый на Уолл-стрит – воплощает в себе все зло и несправедливость этого мира, т. е. зарабатывает больше них. «Голдман»... са-асёт! – в унисон ревела толпа. – «Голдман»... са-асёт!» [«Goldman... Sucks! Goldman... Sucks!»] «Бедный Шейн Кинахан», – подумал я, глядя, как тот шествует к боксерскому рингу <...> Вице-президент Goldman Sachs, финансового института, которого сейчас осмеяла толпа, Кинахан был виновен в смертном грехе: он вызывал зависть на Уолл-стрит. Через несколько месяцев, когда будут выплачены бонусы за 2007 г., Goldman выдаст 30 000 своих сотрудников в среднем по $661 000 – больше, чем любой другой банк или компания аналогичного размера в мире. И это с учетом каждого секретаря, уборщика, работника столовой и водителя. Вознаграждение сотрудников Goldman, что присутствовали сегодня здесь, было гораздо выше: Кинахану, без сомнения, причиталась как минимум семизначная сумма, а некоторые из его коллег получат по итогам года более $100 млн. Поэтому Goldman Sachs приветствовали так же громко, как в Северной Корее на каком-нибудь государственном празднике приветствовали Ким Чен Ира. Дела Кинахана обстояли тем хуже, что биться ему предстояло с Джошем Уэйнтраубом, у которого было двойное преимущество: в колледже он занимался боксом и сейчас рвался в бой, чтобы поквитаться с человеком, зарабатывавшим больше него. И не важно, что Уэйнтрауб был одним из самых крутых парней на Уолл-стрит, который делал миллионы для инвестбанка Bear Stearns. Руководя отделом закладных, он продавал ипотечные ценные бумаги столь низкого качества, что гарантии по ним не давали ни Fannie Mae, ни Freddie Mac, но упакованные столь привлекательно, что выглядели они почти как кола из Sam’s Club («Она так же хороша, как кока-кола, только в три раза дешевле!»)... Уэйнтрауб не стал мелочиться. Он порвал Кинахана без всякой жалости – кросс левой за секретаря Кинахана, который зарабатывал втрое больше, чем секретарь Уэйнтрауба, джеб правой за трех высокооплачиваемых сотрудников, которых Goldman увел у Bear годом ранее, – и, наконец, оглушающий хук справа. И вот трейдер Goldman уже лежит на ринге – через 90 секунд после начала боя. Толпа ликовала, будто в День победы в 1945 г. Печатается по: Рэндалл Лейн. «Нулевые, или Десять лет безумия Уолл-стрит глазами очевидца». М.: ООО «Юнайтед Пресс», 2011
Цена признания
$2,15 млрд – в такую сумму оценили откровения Грега Смита инвесторы Goldman Sachs. В день публикации его письма капитализация банка снизилась на эту сумму, или на 3,35% (индекс S&P 500 снизился на 0,12%). Ведомости
Нарушитель конвенции
Почему я ухожу из Goldman Sachs» – так озаглавил свою статью в The New York Times 33-летний Грег Смит. В ней он рассказал о внутренней кухне банка – как клиентов называют маппетами (зверушки – персонажи известного Muppet Show, от англ. marionette – «марионетка» и puppet – «кукла»), что значит работа на «лесопилке», где клиентов убеждают инвестировать в инструменты, от которых банк хочет избавиться, и «охота на слонов», в ходе которой клиентов заставляют торговать инструментами, которые принесут банку наибольшую прибыль. «Меня поражает, что высшие руководители не могут понять простой истины: если клиенты вам не доверяют, они в конце концов перестанут с вами работать», – признался Смит.
Он пришел в Goldman Sachs после окончания Стэнфордского университета и проработал в нем 12 лет. Смит был тихим, трудолюбивым сотрудником, который вслух ни на что не жаловался, рассказали источники The Wall Street Journal. Некоторые управляющие директора Goldman вообще считают, что к его заявлениям не следует относиться серьезно, поскольку Смит был сотрудником невысокого ранга: работал исполнительным директором и начальником отдела деривативов на американские акции в европейском подразделении Goldman – это уровень вице-президента, а вице-президент в банке каждый третий, их 12 000 из 30 000 сотрудников. Возможно, он просто был недоволен вознаграждением или карьерой. Как бы то ни было, 14 марта Смит уволился и опубликовал свою статью (выдержки из нее см. на стр. 15).
Информация о неприглядном отношении банкиров к клиентам появлялась и раньше. Но два обстоятельства придали выступлению Смита особый резонанс. Во-первых, кризис, в котором многие, например участники недавних акций «Захвати Уолл-стрит!», считают виновными как раз инвестбанкиров. Во-вторых, речь шла о Goldman, у которого репутация самого прибыльного инвестбанка в истории (даже в 2009 кризисном году он умудрился заработать $13,39 млрд). В силу его успешности именно этот банк многие воспринимают как символ жадности; так, журнал Rolling Stone однажды назвал его «гигантским спрутом-кровопийцей, опутавшим своими щупальцами человечество и без устали вгрызающимся окровавленной пастью во все, что пахнет деньгами».
В ноябре 2009 г. гендиректор Goldman Ллойд Бланкфейн в интервью Sunday Times сказал, что «делает работу бога»; хотя после этого Бланкфейн быстро поправился – мол, он просто шутил, журнал Forbes поставил его на первое место в списке самых шокирующих топ-менеджеров 2009 г.
Письмо Смита вызвало множество откликов, нашлись люди, которые с ним согласились: культура в Goldman за последнее десятилетие стала более эгоистичной. Такая ситуация сложилась уже давно, сказал Financial Times директор по инвестициям британской управляющей компании: «Я презираю Goldman. Он думает только о себе. Я делаю все возможное, чтобы убедить людей не иметь с ними дела. Если они участвуют в каком-то бизнесе, для нас это верный знак, что из него надо уходить». Ряд менеджеров банка признались The Wall Street Journal, что претензии Смита отражают их собственное беспокойство сложившейся в банке ситуацией, хотя они и выражены в резкой форме.
Миллиард на блюдечке
У Goldman, который имеет почти полуторавековую историю, не всегда была репутация хищника. До 1999 г. он существовал как партнерство и в значительной мере занимался чистым инвестбанкингом – консультациями по слияниям и поглощениям, организацией размещения ценных бумаг и проч. Тогда в банке работало гораздо меньше людей и его руководители постоянно подчеркивали необходимость ставить клиента на первое место, рассказал The Wall Street Journal человек, бывший партнером Goldman в 1970–1980-х гг. Он вспомнил, как старший партнер Гус Леви призывал сотрудников быть «жадными вдолгую»: делай все для блага клиентов – и бизнес будет процветать.
В 1999 г. банк провел IPO. С тех пор он стал больше думать о прибыли и больше рисковать: его собственные инвестиции увеличились с $1,4 млрд в 1998 г. до $13,96 млрд в 2008 г. Большую часть прибыли стало приносить подразделение трейдинга и основных инвестиций – например, оно заработало 84% всей доналоговой прибыли в III квартале 2010 г. (после этого банк изменил структуру подразделений и отчетности). Кстати, гендиректор Бланкфейн и президент Гэри Кон, занявшие свои должности в 2006 г., были профессиональными трейдерами.
Проблемы, которые возникали у Goldman с клиентами в последние годы, связаны именно с торговлей различными инвестиционными продуктами, прежде всего структурированными инструментами, обеспеченными ипотечными облигациями.
К самому громкому разбирательству привела в итоге сделка 2007 г. под названием Abacus («счеты»), в которой Goldman продал инвесторам обеспеченные долговые обязательства (CDO). В июне 2010 г. банк согласился заплатить $550 млн, чтобы урегулировать обвинения в обмане инвесторов: он не сообщил им, что этот выпуск ему помогал формировать клиент – хедж-фонд Джона Полсона Paulson & Co., который, ожидая обвала рынка высокорискованных ипотечных облигаций, намеревался играть на падении этих инструментов.
В документах по делу Abacus приводились электронные письма сотрудника Goldman Фабриса Турре, который называл себя «мифический Фаб» и хвастался, что только он может понять созданных им «чудовищ». Свои ипотечные инструменты он называл «интеллектуальной мастурбацией», а в январе 2007 г. сообщал, что он «единственный, кто сможет выжить» на рушащемся рынке ипотечных долговых инструментов. Все это не помешало ему и другим сотрудникам Goldman сформировать в январе – феврале пакет Abacus (с участием Полсона). В марте он писал: «Этот бизнес [высокорискованная ипотека] абсолютно мертв, и бедные маленькие высокорискованные заемщики долго не протянут». А в мае бумаги Abacus были проданы инвесторам – Goldman получил $15 млн комиссионных. Через несколько месяцев один из инвесторов, IKB, полностью потерял вложенные в Abacus $150 млн. ABN Amro приобрел их на $909 млн; в августе 2008 г. Royal Bank of Scotland, купивший ABN Amro, ликвидировал эту инвестицию, выплатив Goldman $840,1 млн (большая часть этих средств перешла к Полсону, который в общей сложности заработал на сделке $1 млрд).
А вот еще одна похожая история. На прошлой неделе нью-йоркский суд отказал Goldman, который просил отклонить иск хедж-фонда Dodona. Фонд утверждает, что в конце 2006 г. банк сформировал два транша CDO под названием Hudson Mezzanine Funding на $2 млрд, обеспеченных ценными бумагами, в которые, в свою очередь, были упакованы кредиты на покупку жилья; созданы эти CDO, по мнению фонда, были для того, чтобы снять с баланса Goldman высокорискованные ипотечные ценные бумаги. В апреле 2011 г. подкомитет сената США по расследованиям пришел к заключению, что банк пытался не только сбыть эти бумаги, но и заработать на них за счет клиентов: сперва продал Hudson, а затем играл на их понижение. По утверждению Dodona, купив инструменты на $4 млн по 95% от номинала, он примерно через год, в октябре 2007 г., продал их по 2,5%.
Сыновья лейтенанта Шмидта
Goldman, конечно, не единственный банк, продававший инвесторам высокорискованные инструменты и при этом понимавший их истинную ценность. Фабрика, штамповавшая ипотечные кредиты и упаковывавшая их в ценные бумаги для последующего распространения по всему миру, работала на территории всех Соединенных Штатов. «На этой линии [ипотечные] закладные фасовались по тысяче штук и передавались Lehman Brothers и Merrill Lynch, а качество работы конвейера контролировали рейтинговые агентства Fitch, Moody’s и S&P. Так что ипотечному агентству не было смысла заботиться о том, что будет потом, поскольку его собственный капитал в игре больше не участвовал <...> Не стало никаких стандартов, ответственности, последствий и встречных обвинений. Поскольку, должен подчеркнуть еще раз, всем было наплевать», – пишет в книге «Колоссальный крах здравого смысла» Лоренс Макдоналд, работавший вице-президентом в отделе проблемных активов Lehman Brothers.
Банкиры из Lehman Brothers в письмах тоже не стеснялись. Если менеджер Goldman Томас Монтаг в июне 2007 г. в письме руководителю отдела ипотечных закладных назвал продажу CDO на $1 млрд «дерьмовой сделкой», то банкиры из Lehman Brothers вообще называли два инструмента «козьими какашками», которые нужно «разбрасывать по чужим дворам». Об этом говорится в документах, поданных JPMorgan в ходе судебного спора с Lehman; приводится там и другое определение, данное банкиром Lehman продаваемым бумагам: «ядовитая хрень».
Сбывая свои сложные деривативы по всему миру, руководители Lehman в выступлениях и отчетах заявляли, что такая деятельность свидетельствует о настоящей глобализации финансового рынка и что таким образом они диверсифицируют риски. В конце 2008 г. в Гонконге прошли массовые демонстрации розничных инвесторов, покупавших предложенные Lehman облигации. Финансовые власти Гонконга затем заставили местные брокерские фирмы, через которые продавались эти бонды, выкупить их.
В 2010 г. Центральный банк Норвегии предъявил иск на $835 млн Citigroup; ЦБ пытался вернуть деньги, которые он инвестировал от имени Государственного нефтяного фонда страны в предложенные банком ипотечные облигации. Citigroup «не предоставила норвежской стороне полной информации о финансовых рисках», заявлял ЦБ.
Bank of America в июне 2011 г. согласился выплатить $8,5 млрд 22 крупным инвесторам, которым купленная банком ипотечная компания Countrywide Financial до кризиса продала высокорискованные ипотечные облигации.
А в сентябре 2011 г. Федеральное агентство жилищного кредитования США, регулятор ипотечных агентств Freddie Mac и Fannie Mae, подало иски против 17 крупных банков, обвинив их в дезинформации и введении в заблуждение инвесторов относительно качества проданных тем ипотечных облигаций на сумму $196 млрд.
Вы не в церкви, вас не обманут
Начальники Goldman – Бланкфейн и Кон, которых обвинил Смит, указали в письме сотрудникам на то, что Смит не обращался с претензиями в соответствующие службы контроля, а в компании такого размера всегда найдется кто-то недовольный. Службы внутреннего контроля опрашивают коллег Смита, чтобы понять, действительно ли имели место описанные им случаи, а также анализируют электронную переписку сотрудников Goldman на предмет использования нелицеприятных для клиентов прозвищ, сообщило Reuters.
Впрочем, такая работа началась не сейчас, а еще в разгар дела Abacus. Банк создал комитет по бизнес-стандартам, который к январю 2011 г. подготовил 39 рекомендаций – они должны были начать действовать в течение полутора лет. На первой странице доклада комитета перечислены бизнес-принципы Goldman, первый из которых гласит: «Интересы клиентов для нас всегда на первом месте. Наш опыт показывает: успех приходит к нам, когда мы хорошо обслуживаем клиентов» (банк повторил это и после выступления Смита).
Комитет рекомендовал целый ряд реформ, в частности связанных со структурированными продуктами: ужесточить стандарты их создания, одобрения и раскрытия информации, а также «простым языком рассказывать клиентам» о принципах разрешения конфликтов интересов и о других проводимых банком бизнес-операциях, которые могут быть связаны с услугами, предоставляемыми данному клиенту. Goldman уже изменил систему подразделений и отчетности, чтобы раскрывать больше информации о том, как он зарабатывает на трейдинге и инвестициях. Комитет также рекомендовал запретить сотрудникам в течение определенного времени «высказывать в письмах мнение» об эмитентах, клиентах и используемых в сделке ценных бумагах (правда, если верить Смиту, это не очень соблюдается).
Описанное Смитом падение корпоративной культуры – явное преувеличение, полагает Брэд Хинтц, финансовый директор Lehman Brothers в конце 1990-х гг., а сейчас – аналитик в AllianceBernstein. «Трудно представить, что 12 лет назад Goldman Sachs напоминал монастырь, а сейчас превратился в бордель, – считает он. – Партнеры в Goldman – не пай-мальчики, но они понимают, что их будущее зависит от того, сохранят ли они благорасположение клиентов».
Многие клиенты Goldman, опрошенные Financial Times, сходятся в том, что ждать от банков Уолл-стрит альтруизма вообще наивно, а Goldman – самый умный и профессиональный из них. «Они и в самом деле очень агрессивны, и спиной к ним лучше не поворачиваться, – говорит топ-менеджер крупной европейской промышленной компании, добавляя, что его не смущают проблемы с имиджем, наметившиеся у Goldman: – Они весьма компетентны. Так везде: высокие доходы сопряжены с высокими рисками. Помните об этом, имея дело с Goldman, чтобы потом не жаловаться, что по другую сторону стола оказались парни умнее вас».