Внешпромбанк: Причины краха одного из крупнейших российских банков

События вокруг Внешпромбанка (ВПБ) развивались стремительно. В середине декабря 2015 г. стало известно, что ВПБ на 1 декабря нарушил все нормативы достаточности капитала из-за того, что после проверки ЦБ ему пришлось доформировать резервы.

На 1 октября 2015 г. ВПБ занимал 34-е место по размеру активов (283 млрд руб., данные «Интерфакс-ЦЭА»). Но главное – фантастическая концентрация в банке влиятельных клиентов. Средства в ВПБ размещали госкомпании и госструктуры – «Роснефть», «Роснефтегаз», «Транснефть», Олимпийский комитет России (ОКР), структуры Русской православной церкви (РПЦ). На 1 ноября «Роснефть» держала в банке около 10 млрд руб., «Роснефтегаз» – 6 млрд. У «Транснефти», по словам ее представителя, осталось в ВПБ 9 млрд руб.

Зурабов в прошлом президент банка «Менатеп», председатель совета директоров банка «Русский стандарт» и финансовый директор «Аэрофлота». Его отец, Юрий Зурабов, занимал руководящие должности в системе Министерства морского флота СССР.

Банк утверждал, что уже на следующий день восстановил нормативы благодаря увеличению капитала за счет привлечения под 12% годовых субординированного депозита на 3 млрд руб. от группы «О1» Бориса Минца.

По данным ЦБ, в октябре 2015 г. участниками ВПБ были 19 физических и юридических лиц, крупнейший (примерно 14%) – ООО «Приоритет», бенефициаром которого значится фонд с Кюрасао. Но банк в отчетности в качестве мажоритарных владельцев всегда указывал основателя и бессменного президента Ларису Маркус (на октябрь у нее было более 8%, еще около 1% – у ее брата Георгия Беджамова), известного финансиста Александра Зурабова (около 8%), а также Николая Чилингарова, сына известного полярника, политика, члена совета директоров «Транснефти» Артура Чилингарова (менее 1%).

«Маркус нашла инвестора и абсолютно уверенно мне говорила, что все проблемы решаются, она их все закроет», – вспоминает Зурабов. Но 18 декабря, ссылаясь на резкое снижение капитала и нарушение одного из нормативов, ЦБ ввел в ВПБ временную администрацию на полгода, а с 22 декабря – трехмесячный мораторий на удовлетворение требований его кредиторов.

В ночь с 18 на 19 декабря Маркус была задержана по подозрению в мошенничестве в особо крупном размере, а 21 декабря арестована. В банке, обслуживавшем крупнейшие государственные и частные структуры России, высокопоставленных чиновников, менеджеров и их родственников, обнаружилась пропажа денег со счетов VIP-клиентов и вывод активов.

Партнеры банка уверяют, что шокированы таким развитием событий. Один из крупнейших клиентов ВПБ – «Транснефть» узнала о проблемах банка только после сообщения о вводе временной администрации, говорит ее представитель. Это стало неожиданностью даже для Зурабова, у компаний которого зависли в ВПБ деньги: «Разве то, что я не вывел свои средства из банка, не говорит об этом?»

VIP-пострадавшие

На 1 ноября VIP-вкладчики (с депозитами свыше застрахованных государством 1,4 млн руб.) хранили в ВПБ 27 млрд руб. – более 37% всех вкладов в банке. Это очень высокий показатель. Среди таких клиентов были родственники высокопоставленных госслужащих (см. врез).

Фондирование ВПБ базировалось на депозитах нескольких крупных компаний, в том числе с госучастием, отмечает замдиректора рейтингового агентства Standard & Poor’s (S&P) Сергей Вороненко. Банк серьезно вырос после 2008 г. (см. график на стр. 21) и его ресурсная база существенно пополнилась подобного рода клиентами как раз за последние пять лет, вспоминает он.

«Условия обслуживания, процентные ставки в банке были не сильно лучше, чем в среднем по рынку. Создавалось впечатление, что у Маркус есть связи», – рассуждает Вороненко. «У Маркус было очень много контактов, она хорошо умела их выстраивать. Об этом можно судить даже по клиентам, которые лично держали в банке средства», – подтверждает Зурабов.

«Когда я спрашивал у Маркус, почему в банк пришел тот или иной клиент, она отвечала: потому что я здесь, – вспоминает другой знакомый с ней финансист, добавляя: – Лариса Ивановна рассказывала, что все ее связи пошли с первого места работы».

Полезные связи

«Я начала работать в 1975 г. в Министерстве морского флота (в 18 лет, в 1980 г. окончила Московский технологический институт пищевой промышленности по специальности «инженер-экономист». – «Ведомости»), – рассказывала она о начале своей карьеры в интервью корпоративной газете ВПБ. – В 1989 г. меня перевели в Морской акционерный банк. За это время я наработала опыт, обрела друзей и единомышленников. В определенный момент поняла, что у меня есть силы и возможности попробовать себя в собственном деле. Так в 1994 г. родилась идея создать ВПБ».

Год спустя был основан ВПБ с уставным капиталом 6 млн руб. Среди единомышленников оказались серьезные структуры. Архивная версия сайта ВПБ называет крупными участниками банка в 2000–2001 гг. «Совтрансавто», Сахалинское морское пароходство, «Общемашэкспорт», московский радиозавод «Темп» и государственную «Зарубежнефть», возглавляемую тогда нынешним президентом «Транснефти» Николаем Токаревым – давним знакомым президента Владимира Путина.

Как молодой банк смог получить такого солидного участника? Знакомый Токарева вспоминает, что сначала клиентом ВПБ стала страховая компания «Плато», принадлежавшая знакомому Токарева, Владимиру Кушнареву, и его жене Татьяне. В 2000 г. Токарев пригласил Кушнарева в «Зарубежнефть» своим первым заместителем по финансам, и вскоре ВПБ указал ее среди своих участников. Кушнарев с супругой и сами были клиентами ВПБ.

Основные владельцы ВПБ – Маркус и Беджамов заседают в совете директоров аффилированного с банком Сахалинского морского пароходства вместе с зятем Токарева Андреем Болотовым, членом президиума Федерации бобслея России. Возглавляет ее Беджамов.

«Зарубежнефть» перестала фигурировать в числе участников ВПБ к 2002 г.

К середине 2008 г. ВПБ занимал 144-е место в рэнкинге банков России. Но в 2009 г. выиграл тендер и стал банком, обслуживавшим «Транснефть» и аффилированные с ней структуры. После этого ВПБ вошел в сотню крупнейших банков, а в 2013 г. закрепился в топ-50 по активам. Именно сотрудничество с «Зарубежнефтью», а потом «Транснефтью» привлекло в ВПБ другие серьезные госструктуры и чиновников, считает бывший сотрудник «Зарубежнефти» и клиент банка.

Кушнарев не ответил на вопросы «Ведомостей», представитель «Зарубежнефти» сообщил, что компания давно не является клиентом ВПБ, а представитель «Транснефти» заявил, что комментирует деятельность компании, а не «домыслы анонимных источников».

В том же году в проспекте эмиссии евробондов ВПБ указал, что конечными бенефициарами около 60% банка являются Маркус, Зурабов и Николай Чилингаров, но ни один из них не владеет контрольным пакетом.

Николай Чилингаров уверяет, что его отец не имеет отношения к приходу в банк «Роснефти» (Артур Чилингаров входил в ее совет директоров), поскольку никогда не обладал необходимым для этого административным ресурсом, да и сам он был далек от деятельности ВПБ. «У меня в банке какие-то 0,5%, которые я получил 10 лет назад как бонус за то, что помогал ВПБ в одном проекте, – рассказал «Ведомостям» Чилингаров-младший. – Я никогда не работал в банке и не имел отношения к управлению им. Я даже не в курсе, что они там делали». По его наблюдениям, решения в банке всегда принимала Маркус.

«Фактически все решения и бизнес банка были построены с помощью и благодаря связям ограниченного числа людей – главным образом Маркус и Зурабова, – отмечает Вороненко. – Мы понимали, что эти два основных лица определяли стратегию и весь бизнес банка, а это не очень устойчивая бизнес-модель, во многом зависящая от личностных взаимоотношений».

Сам Зурабов говорит, что «в основном Маркус контролировала банк»: «Де-юре – нет, де-факто, думаю, у нее был контрольный пакет – с учетом доли ее брата и их компаний». А успехи банка в привлечении VIP- клиентов он связывает с личными качествами Маркус, которая «была достаточно контактная, умела разговаривать и выстраивать отношения»: «Ведь в 90-е гг. она была вообще не заметна, никто ее не знал в банковской среде».

Зурабов знает, что Маркус работала в Моринрасчете – подразделении Минморфлота, которое занималось расчетами в валюте, но уверяет, что она никогда «ничего общего» не имела с его отцом. Сам Александр Зурабов тогда тоже работал в системе Минморфлота, в институте Союзморниипроект, но с Маркус знаком не был. По словам Зурабова, с Маркус он познакомился в конце 90-х гг.: «По-моему, это произошло на банковской конференции в Цюрихе году в 1999-м, нас кто-то из ее окружения познакомил. Я работал в «Аэрофлоте», и она несколько раз просила открыть счета в ВПБ. Но «Аэрофлот» – это государственные деньги, и я сказал «нет»: у нас есть жесткие критерии отбора банков, вы банк маленький, не подпадаете под них, до свидания. И до 2008 г. мы никак по бизнесу не общались».

«Когда Лариса Ивановна попросила меня поучаствовать в банке – как человека, который уже участвовал в трех банках, я сказал: хорошо, готов по мере сил, но не жди от меня многого. После этого банк стал активно развиваться – но не в связи с моим приходом, так совпало», – говорит он. Зурабов рассказывает, что «работал на удалении», поскольку был погружен в сложные инновационные проекты, начатые им в 2005–2006 гг. после ухода из «Аэрофлота», и бывал в банке раз в месяц: «Изучал отчетность, встречался с рейтинговыми агентствами и аудиторами как акционер, говорил им, что готов оказывать поддержку банку, и мои личные средства всегда были тому подтверждением. Я инвестировал в уставный капитал банка в сумме около 430 млн руб. Сначала у меня была доля около 20%, потом она снизилась до 7%, потому что это была для меня непрофильная история и я больше поддерживал Ларису Ивановну, чем хотел заработать что-то сверхъестественное».

Компании, которым Зурабов уделяет основное время, – «Покровский банк стволовых клеток» и клиника регенеративной терапии в Санкт-Петербурге, НПЦ «Микромир» (разработка микробиологических средств для лечения и профилактики бактериальных заболеваний), ведь он в них единственный инвестор. У большинства компаний Зурабова были счета в ВПБ и теперь средства на них заблокированы, рассказал он «Ведомостям».

Слишком красивый баланс

«У нас пока нет полной картины, что произошло, – отмечает Вороненко из S&P. – Потому что до 1 декабря в аудированной отчетности ВПБ не было существенных признаков значительного ухудшения его финансового положения за исключением роста начисленных, но не полученных процентов». S&P этот факт беспокоил, так как по РСБУ у банка этот показатель с 1 января по 1 декабря 2015 г. вырос более чем в 2 раза примерно до 15 млрд руб., отмечает Вороненко. Тем не менее отчетность по МСФО у банка «сравнительно хорошая, даже существенно лучше, чем у сопоставимых банков-конкурентов», говорит эксперт.

Агентство знало, что в ВПБ идет проверка ЦБ. «В банке обещали раскрыть объем доначисленных резервов, как только согласуют цифру с ЦБ. Но затем вышла отчетность по российским стандартам на 1 декабря, и мы увидели, что ВПБ доначислил резервов на 6,2 млрд руб. и не выполняет нормативы по капиталу. Просрочка по процентам была не настолько драматическая, чтобы начислять резервы в размере половины капитала банка в соответствии с нашей классификацией и порядка четверти капитала – по классификации ЦБ», – рассказывает Вороненко.

У ВПБ была даже слишком красивая отчетность для крупного банка, говорит другой финансист, изучавший деятельность банка. ВПБ, несмотря на бурный рост портфеля с 2008 г., показывал менее 1% проблемных кредитов – и это в условиях кризиса, он всегда был прибыльным, а ликвидные активы превышали 30%, перечисляет он.

Рецепт красивой отчетности был прост. «Против средств крупных компаний вроде «Транснефти», Новороссийского морского торгового порта (НМТП) в активах ВПБ отражались корсчета в иностранных банках, – говорит управляющий директор по банковским рейтингам рейтингового агентства RAEX («Эксперт РА») Станислав Волков. – Банк объяснял, что держит средства на корсчетах в банках-нерезидентах, по которым практически нет процентных доходов, на случай оттока денег крупных клиентов». Когда осенью прошлого года ЦБ проверил существенную часть кредитного портфеля ВПБ, у регулятора возникли вопросы ко многим заемщикам, продолжает он: «ЦБ заподозрил, что кредиты на сумму свыше 10 млрд руб. выданы техническим компаниям, и потребовал доначислить резервы более 6 млрд руб.». Дело в том, что, хотя ЦБ требует создавать до 50% резервов по кредитам компаниям, которые имеют признаки технических (мало уплаченных налогов, адрес массовой регистрации, директор, занимающий руководящие позиции в других структурах, и т. п.), у банков есть право признать деятельность таких компаний реальной и начислять, к примеру, всего 1% резервов и ВПБ этим правом пользовался, объясняет Волков.

Ноябрьское предписание ЦБ стало сигналом для крупных компаний, поспешивших вывести средства из банка, продолжает Волков. «Это нанесло удар по ликвидности, а вслед за крупными компаниями заволновались VIP-вкладчики, а под них средства на корсчетах не поддерживались. Кроме того, возможно, часть средств на корсчетах в банках-нерезидентах была обременена, и невозможно было вывести деньги сразу. Также в случаях, когда шансов на спасение банка остается мало, ситуацию обычно усугубляют действия собственников банка по выводу остатков ликвидности», – восстанавливает он хронологию событий, приведших к приостановке деятельности ВПБ.

Высокая концентрация бизнеса всегда была одной из самых слабых сторон ВПБ, напоминает Вороненко: на несколько крупных имен приходился существенный объем привлеченных средств, на 20 крупнейших вкладчиков – около 40% совокупных обязательств банка.

Услуги «для своих»

Зурабов рассказал, что с его личного счета в ВПБ удивительным образом пропали деньги – «значительно больше» его вложений в капитал банка. «У меня по выписке банка на начало декабря указана одна сумма, а по данным баланса, полученным спустя две недели у временной администрации, сумма совсем другая. Я написал заявление в правоохранительные органы», – поделился Зурабов с «Ведомостями». В ходе проверки ВПБ, по данным Forbes, выяснилось, что со счетов многих клиентов были списаны миллионы долларов, а на некоторых вкладчиков также без их ведома оформлялись кредиты. Деньги исчезли у многих, подтверждает Зурабов: «Клиенты потеряли не один миллиард рублей, думаю, таких пострадавших вкладчиков с расхождениями между выписками и данными баланса десятки».

«Для нас произошедшее просто шок, – говорит он, объясняя, что все, кто знал Маркус, видели в ней массу положительных человеческих качеств. – Причины, в том числе человеческие, еще предстоит установить. У меня, как и у многих других людей, хорошо знавших Ларису, пока больше вопросов, чем ответов».

Может быть, произошли события, из-за которых Маркус понадобились средства, рассуждает Чилингаров: «Решила взять и потом вернуть, не думаю, что она просто себе в карман забирала [деньги], – я не верю». Он рассказывает, что у возглавляемого им брокера – ООО «Внешпроминвестиции», независимого от ВПБ, деньги тоже зависли в банке. «Скорее всего, мы будем закрывать компанию, я уже сокращаю работников. Будем возвращать средства клиентам, они у нас есть – все в ценных бумагах, будем их продавать», – говорит Чилингаров.

«Банк работал в основном с VIP-клиентами, а это люди с большими деньгами. Маркус производила впечатление человека разумного и достаточно уверенного, – говорит знакомый с ней финансист. – Поэтому трудно поверить, что у какого-то клиента исчез депозит или ему «нарисовали» кредит».

Причина в другом, считает он. При работе банков с чиновниками или депутатами распространена схема, когда госклиенту нужно купить, к примеру, недвижимость за 500 млн руб., а его официальный доход не превышает 2 млн руб., продолжает собеседник «Ведомостей». Чтобы не было вопросов, откуда деньги, на клиента оформляется кредит. А корпоративная кредитно-депозитная схема, когда кредиты оформлялись на компании, позволяет выводить средства госорганизаций по поручению и в личных интересах чиновников – может, даже на покупку приватизируемых активов. «Так за счет государства становятся личными миллиардерами», – рассуждает он.

Такая схема работает, пока в банке размещен депозит: «в противном случае она ломается, а кредиты не возвращаются», в таком банке, как «Внешпром», не важно, кто формально акционер, главное – кого он обслуживает, в интересах каких людей и как работает, резюмирует собеседник «Ведомостей». По его мнению, если бы Маркус «решила кого-то кидать», ее бы давно не было в стране, а теперь ее «либо выпустят, либо сделают крайней».

Зурабов затруднился это прокомментировать: «Мне трудно об этом судить, поскольку я не вникал в оперативную работу банка и не знаком с его кредитным портфелем». По его словам, Маркус говорила, что ЦБ доначислил резервы, например, по кредитам платежеспособным компаниям, которые не платили несколько месяцев. «Но по личному опыту могу сказать, что, конечно, исчезнувшие со счетов деньги – это не схема, – отмечает Зурабов. – Возможно, это были попытки выровнять баланс, снизив размер обязательств, не думаю, что была мысль украсть». Может быть, была идея потом вернуть, но нечем оказалось, рассуждает он: «Я со многими из пострадавших поговорил, и у нас нет никакого объяснения случившемуся».

Что будет с банком дальше

Накануне своего задержания Маркус встречалась с Зурабовым и признала, что у банка проблемы, вспоминает он: «Она рассказывала, что есть потенциальный санатор, который просит у нее другие личные активы. Она готова их отдать, уже обо всем договорились, и претендент получает согласие ЦБ на санацию». Они договорились «встретиться по результатам», но Маркус задержали, продолжает Зурабов.

По его словам, Маркус не сказала тогда, кто этот санатор: «Но думаю, это тот же, кто сейчас пытается права получить [на санацию]. Их там двое, насколько мне известно: прежде всего Минц и еще один сильно пострадавший [от приостановки деятельности банка]».

Регулятор еще размышляет, санировать банк или отзывать у него лицензию, уверяет кредитор ВПБ. Если решение о санации будет принято, заняться ею могут «О1» Минца и НМТП, продолжает собеседник «Ведомостей». Но для санации потребуется уникальный механизм, поскольку ЦБ не готов полностью нести огромные расходы, требующиеся на санацию, да и пока не видит экономического смысла в оздоровлении ВПБ, говорит он: «Экономический смысл в санации видят только кредиторы». По его данным, разрыв между обязательствами и стоимостью активов ВПБ превышает 200 млрд руб., а на санацию может понадобиться около 300 млрд руб., из которых треть – на пополнение ликвидности банка. Дыра в ВПБ действительно огромная – чуть ли не 240 млрд руб., рассказывает человек, слышавший эту сумму от регулятора. Возможен такой вариант: ЦБ согласится дать дешевые кредиты всем крупным кредиторам ВПБ, рефинансирование на 10 лет, а тот из кредиторов, кто сможет договориться об условиях санации со всеми другими кредиторами, займется процедурой и будет отвечать за нее перед регулятором, слышал один из кредиторов ВПБ.

«Это немыслимо!» – прокомментировал Зурабов такую дыру в ВПБ. У него самого пока информации на этот счет нет: «Я не знаю, удалось ли временной администрации свести реальный баланс».

Не знает о цифрах и Чилингаров. Он говорит, что заходил в банк, видел там временную администрацию и знает, что «вроде как» на этой неделе должно быть принято решение о судьбе ВПБ: «Это крайний срок. Ждем, что будет с банком».

В группе «О1» тему санации ВПБ не стали комментировать, подтвердив, что Минц – кредитор банка. АСВ переадресовало все вопросы в ЦБ, где не комментируют ситуацию в действующих банках. С адвокатами Маркус связаться не удалось.

В подготовке статьи участвовали Дарья Борисяк, Наталия Биянова