Сотрудники банка «Траст» рассказали в суде о тренингах и планах по продаже нот

«Секретарь у вас в офисе может обанкротиться?» – такими словами менеджеры банка «Траст» должны были убеждать клиентов в надежности инвестиций в кредитные ноты банка – и убедили: 2000 состоятельных вкладчиков «Траста» вложили 20 млрд руб. После того как «Траст» был санирован в декабре 2014 г., часть выпусков нот была списана, а по остальным выпускам банк отказался платить (см. врез).

В пятницу в Басманном суде слушалось сразу два дела, истцами выступали клиенты «Траста», переложившие сбережения из вкладов в кредитные ноты. И хотя клиенты «Траста» судятся с банком уже полгода в разных городах – от Петрозаводска до Анапы, – процесс по этим двум делам отличался от многих других тем, что впервые в суд явились свидетели – сами продавцы кредитных нот: два бывших и два нынешних сотрудника банка.

Судебное заседание началось, как водится, с опозданием. После того как выяснили состав присутствующих и были заявлены все ходатайства, судья, выглянув из-за внушительных стопок с делами, попросила пригласить свидетеля.

«Это была политика банка», – вспоминает один из сотрудников «Траста»: все инструктивные материалы и документы по схеме работы шли от головного офиса. «Я как руководитель должен был предложить этот продукт [кредитные ноты] всем крупным вкладчикам. Регулярно, как и по другим банковским продуктам, доводились планы по привлечению клиентов», – рассказал он.

Ноты предлагались всем, у кого вклады превышали 5 млн руб., потом порог был снижен до 3 млн. Нужно было закрыть одну-две сделки в месяц, говорит другой менеджер банка, и за каждую сделку банк платил небольшую премию.

По словам свидетеля, сотрудники проходили обучение в головном офисе, а также по телефону: «Следуя скрипту (инструкция по продаже нот. – «Ведомости»), доведенному головным офисом, мы рассказывали клиентам, что кредитная нота – это хорошая альтернатива вкладу, но при том же уровне риска она позволяет получать более высокую доходность и имеет лучшую ликвидность».

Адвокат спрашивал каждого свидетеля, предлагали ли те клиентам ознакомиться с документами, регулирующими выпуск кредитных нот: информационными меморандумами, договорами субординированного займа и приложениями о ценообразовании. Это важные документы, в них говорилось, что ноты не могут быть предъявлены к окончательному погашению ни по требованию держателей, ни по требованию эмитента, а также что при инвестировании в ноты возникают значительные риски, а перед их покупкой инвесторы обязаны получить независимую юридическую консультацию.

По словам допрошенного сотрудника «Траста», перечисленные документы до менеджеров банка не доводились, они той информацией не владели. В пресс-службе «Траста» в пятницу заявили, что по запросу покупателей сотрудники банка предоставляли им необходимую информацию, в том числе эмиссионные документы.

Сотрудники банка не предупреждали клиентов и о риске прекращения обязательств эмитентов, а также о рисках аннулирования кредитных нот, выяснилось в ходе допроса всех четырех свидетелей. «Я как руководитель офиса не владею знаниями по таким сложным инвестиционным продуктам, соответственно, при обучении нас этому продукту до нас информация не доводилась, я ею не владел, и она не доводилась до клиентов.

Про риски клиентом дополнительной информации получено не было», ­– рассказывает один из менеджеров «Траста».

На вопрос, что же было основным риском в нотах, все четверо свидетелей заявляли, что банкротство банка: «Основным риском мы считали риск банкротства. Наши клиенты вкладывали в ноты суммы, сильно превосходящие гарантии Агентства по страхованию вкладов (АСВ; тогда 700 000 руб. – «Ведомости»)».

«Соответственно, в случае банкротства банка все эти средства попадали в конкурсную массу», – объяснили четверо свидетелей.

Но, предлагая купить ноты, банк старался разуверить клиентов в том, что банкротство возможно: «Политически мы стали банком с социально значимой по масштабам депозитной базой физических лиц, что позволяет рассчитывать на помощь со стороны государства в случае наиболее кризисных ситуаций, о чем сейчас говорить, впрочем, не приходится» – такой текст содержится в скрипте (есть у «Ведомостей») банка, предписывающем порядок продажи нот.

«Как вы думаете, банк мог предвидеть собственное банкротство?» ­– спросила судья. Из ответа свидетеля следовало, что нет. Однако еще летом 2010 г. Fitch понизило долгосрочный рейтинг дефолта «Траста» до ССС из-за «ощутимой слабости качества его активов и капитализации, а также неустойчивой прибыльности». Банк стал предлагать ноты своим клиентам с 2011 г.

Когда клиенты перекладывают средства из вкладов в ноты, то банк получает некоторые выгоды, объясняли вкладчикам менеджеры «Траста», руководствуясь скриптом продаж. Во-первых, это обязательства вне баланса. Во-вторых, банк получает средства для увеличения капитала и норматива Н1 (достаточность капитала. – «Ведомости»), что создает возможность для кредитования. Также банк освобождается от резервирования части средств в фонде обязательных резервов ЦБ – 4% от привлеченных средств и уплаты страховых взносов в АСВ – еще 0,4% годовых.

После двухчасового допроса свидетелей в суде выступил истец: «Я не профессиональный инвестор и прислушивался к вашим сотрудникам, которые получали указания из Москвы, что кредитные ноты – тот же самый депозит и не надо ничего бояться. Я не вникал глубоко, поскольку не имею брокерских знаний, все было на доверии».

Правом покупать кредитные ноты в соответствии с законом обладали только квалифицированные инвесторы, заявили в пятницу в пресс-службе «Траста». Это означает, что покупатели нот осознавали все риски, связанные с инвестированием в этот инструмент, обладающий повышенной доходностью и повышенным уровнем риска, продолжает представитель банка: таким образом, они осознанно принимали решение о вложении в этот инструмент существенных сумм – минимальный размер инвестиции в ноты составлял $100 000.

Большинство клиентов, по признанию менеджеров, не были квалифицированными инвесторами. «Чтобы присвоить статус квалифицированного инвестора, нужно совершить пять сделок [на рынке ценных бумаг], но это фикция, ты сейчас подпишешь, и все будет хорошо, ­– вспоминает истец слова своего менеджера. – Я не совершил самостоятельно ни одной сделки на рынке, я вот такую пачку бумаг подписал, ему отдал, и на этом все закончилось».