России грозит вечная стагнация, предупредил ЦБ

Если не проводить реформы, Россия обречена на консервацию экономической структуры и «вечную стагнацию», заявила на Апрельской конференции Высшей школы экономики первый зампред ЦБ Ксения Юдаева: «Если не будет проводиться целенаправленная структурная политика, создающая возможности и стимулы для повышения производительности труда, диверсификации экономики, темпы роста все равно останутся низкими».

Открывшая конференцию пленарная сессия была посвящена главной проблеме российской экономики – проблеме ее «подключения» на новые источники роста. Способы давно известны – реформы, с необходимостью которых никто не спорит. Похоже на анекдот, в котором один называет номер и все смеются – потому что все анекдоты давно известны и пронумерованы, заметил руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич: «Назови номер главы Стратегии-2020 – и откроется содержание реформ». Но если одни настаивают, что отвести от экономики угрозу многолетней стагнации можно только реформами, то другие считают, что к реформам надо бы добавить и денег Центробанка, а также Минфина.

Иллюзия денег в микроэкономике

Потенциал темпов экономического роста резко снизился - этим Россия напоминает СССР начала 1970-х, сравнила Юдаева. Сейчас экономика в ситуации почти полной занятости – а значит, рост возможен только за счет инвестиций, но не любых, а только тех, которые направлены на повышение производительности труда. А этот процесс связан с развитием конкуренции, позволяющей вытеснять с рынка неэффективных и создавать новые высокопроизводительные рабочие места. Пока же новые рабочие места создаются только в неформальном секторе, не отличающемся высокой производительностью. Повышение диверсификации экспорта – а специализация на сырье стала главной причиной валютного кризиса – тоже требует инвестиций. Кроме того, подавляющий объем торговли в мире – это промежуточная продукция в рамках глобальных производственных цепочек, участие в которых России – экзотика, заметила Юдаева. По данным ОЭСР, Россия по доле иностранной добавленной стоимости в экспорте – на третьем снизу месте среди стран ОЭСР и БРИКС, и одна из причин – в отсутствии возможностей у несырьевых компаний вырасти до больших.

С точки зрения микроэкономики для инвестпроекта нужны деньги, именно поэтому может возникнуть иллюзия, что для стимулирования инвестиций эти деньги можно просто напечатать, заметила Юдаева. С точки зрения макроэкономики инвестиции финансируются за счет сбережений и притока иностранного капитала, а в отсутствие хорошего инвестклимата сбережения идут не на инвестиции, а в отток капитала.

Есть бизнес-цикл и есть экономический рост, их иногда путают, требуя от ЦБ и бюджета поддержки роста тогда, когда его замедление связано не с циклическими, а со структурными проблемами, заметила Юдаева. Ценовая и финансовая стабильность, конечно, связаны с экономическим ростом, именно поэтому ЦБ снижает инфляцию – низкая и стабильная инфляция, увеличивая горизонт планирования, способствует росту инвестиций. Снижению инфляции способствует и сдержанная бюджетная политика. Слишком большой бюджетный дефицит приводит к удорожанию реального курса рубля и снижению конкурентных возможностей экономики, а рост долговой нагрузки чреват новым экономическим спадом, предупредила она: «В какой-то момент государство теряет доверие рынков, что ведет к резкому оттоку капитала, обвалу валютного курса и потере темпов экономического роста». Поэтому так важно среднесрочное планирование бюджета, а также новые бюджетные правила, заключила она.

Греция, Бразилия, тупик

Когда экономика переходит от $100 за баррель нефти к $50, причем надолго, то такая ситуация ближе не к циклическому спаду, а к сдуванию пузыря, и пытаться его снова надуть денежным стимулированием – это тупиковая политика, поддержал Юдаеву Гурвич, полемизируя со Столыпинским клубом, который призывает совершить поворот в экономической политике - стимулировать экономический рост денежной эмиссией и субсидированием ставок по кредитам.

Цена нефти в 2015 г. была ниже, чем в 2005 г. (в долларах 2015 г.), а расходы бюджета за эти 10 лет выросли на 74%, тогда как реальный ВВП – на 26%, сравнил Гурвич: расходы надо приводить в соответствие с новой реальностью. Пока адаптация не завершится, рост экономики не начнется, пример чему – страдающая от многолетней рецессии из-за бюджетных проблем Греция. По расчетам Гурвича, России за ближайшие годы расходы предстоит сократить на 4% ВВП.

Дешевые кредиты не помогли Бразилии – ее власти воспользовались советами, которые сейчас слышны у нас, добавил замминистра финансов Максим Орешкин: «Стоимость ресурсов, которые не подпадали под программу субсидирования, резко возросла, пришлось платить двойную ставку». Столкнувшись с замедлением роста, власти Бразилии попытались поддержать экономику за счет бюджетных расходов, развернули масштабные программы кредитования, субсидирования процентных ставок, рассказал Орешкин, но это не удержало экономику от затяжного спада. У России есть большое преимущество – можно учиться на ошибках других стран, заключил он.

Кто оплатит реформы

«Боюсь выступить адвокатом дьявола, - аккуратно вступил в дискуссию руководитель аналитического центра при правительстве Константин Носков, - но в программе [председателя президиума Столыпинского клуба, уполномоченного при президенте России по правам предпринимателей Бориса] Титова вопросам денежно-кредитной политики уделено максимум процентов 10. Это комплексная программа по снижению административных барьеров, давления на бизнес». Не исключено даже, предположил Носков, что весь этот сюжет с поворотом денежно-кредитной политики вставлен в программу Столыпинского клуба специально, чтобы обратить на нее внимание и заставить обсуждать важные вещи. «Но есть ощущение некой опасности», - не разделил это предположение научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин.

Член Столыпинского клуба, заместитель председателя ВЭБа Андрей Клепач решил апеллировать не к Столыпискому клубу, «вызывающему у многих изжогу», а к Анатолию Чубайсу, вызывающему у многих уважение: «Его вывод совпадает с моим – если мы хотим развиваться и иметь хоть какой-то экономический суверенитет, нужно менять экономическую политику – и денежную, и бюджетную». Кто только не говорит про реформы, и никто не против, все «за», но почему-то аргумент в пользу структурных реформ – это ничего не менять в денежно-кредитной политике, заметил он, а об издержках, которые есть у всяких реформ, никто не говорит. «Вопрос - не насколько сократить расходы, чтобы сбалансировать бюджет, вопрос – цена реформ: кто и сколько должен заплатить», - переформулировал Клепач. Если сократить расходы на 4% ВВП, как предлагает Гурвич, то по образованию скоро отстанем от Индии, возмутился он: «А где будут работать наши ученые - в Китае? Опять хотим нищих врачей и лечиться что, в Германии?» Коррекция расходов нужна, но не надо устраивать болевой шок экономике, которая и так падает, призвал Клепач: «Нельзя сейчас валить экономику исходя из того, что кто выживет – тот и обеспечит экономический рост».