«Исламское государство» зарабатывает на нефти $1,5 млн в день
Бизнес террористов настолько крупный, что вести дела с ними вынуждены даже их противники
На территориях, контролируемых террористами «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) в Ираке и Сирии, находится по меньшей мере девять нефтяных месторождений. Можно сказать, что черный флаг ИГ пропитан нефтью: черное золото позволяет террористам финансировать свою деятельность и обеспечивает превосходство – экономическое и на поле боя – перед соседями. Международная коалиция, сражающаяся с ИГ, в качестве одной из своих основных целей называла прекращение нефтяного бизнеса террористов. Но коалиция столкнулась с дилеммой: как уничтожить халифат, не дестабилизировав жизнь примерно 10 млн мирных жителей на контролируемых ИГ территориях, а также в других регионах, в том числе тех, что противостоят режиму президента Сирии Башара Асада и поддерживаются Западом? Ответа на этот вопрос не найдено, и исламисты продолжают добывать нефть и торговать ею.
Слабость возглавляемой США коалиции дала России предлог для собственного военного вмешательства в Сирии. Но все эти попытки почти не мешают развиваться и расти бизнесу ИГ, напоминающему нефтяную госкомпанию, рассказали в многочисленных интервью сирийские трейдеры и инженеры-нефтяники, а также представители западных спецслужб и нефтяные эксперты. Тщательно управляемая «нефтяная компания ИГ» активно нанимает квалифицированных сотрудников – от инженеров до инструкторов и менеджеров, в том числе приглашая их из-за рубежа.
По оценкам местных трейдеров и инженеров, добыча нефти на контролируемой ИГ территории составляет 34 000–40 000 баррелей в день. Террористы продают нефть прямо на месторождениях по $20–45/барр., что позволяет им зарабатывать в среднем $1,5 млн в день.
«Это одновременно и смешно, и грустно», – говорит один из командиров сирийских повстанцев в Алеппо. Ему приходится покупать дизельное топливо у ИГ, хотя его силы сражаются с группировкой на линии фронта: «Но у нас нет выбора, мы бедные революционеры. Кто-нибудь еще предлагает нам топливо?»
Нефть – стратегическое оружие
ИГ долго разрабатывало свою нефтяную стратегию. С тех пор как группировка появилась в Сирии в 2013 г., ее руководители рассчитывали, что нефть будет служить опорой их «Исламскому государству». Совет (шура) ИГ определил, что нефть будет играть фундаментальную роль в строительстве этого государства и в финансировании амбиций создать халифат.
В основном ИГ контролирует территорию на богатом нефтью востоке Сирии, где оно создало плацдарм в 2013 г. вскоре после того, как отступило с севера-запада – со стратегически важной, но не обладающей нефтью территории. После падения города Мосул на севере Ирака в 2014 г. террористы смогли полностью взять под контроль восточную Сирию. Также они захватили месторождения Аджил и Алас в северо-восточной иракской провинции Киркук. По словам местных жителей, исламисты сразу же начали добывать нефть на месторождениях и продавать ее. «Они были готовы. У них уже были там люди, занимавшиеся финансами, и технические специалисты, наладившие процесс наполнения и хранения запасов [нефти]», – говорит шейх из местного городка Хавиджа неподалеку от Киркука. Террористы пригнали сотни автоцистерн из Киркука и Мосула, добавляет он. В среднем они наполняли по 150 автоцистерн в день, и в каждой было нефти примерно на $10 000.
Иракская армия в апреле отвоевала эту территорию у ИГ. Но предполагается, что за 10 месяцев, пока она находилась под контролем террористов, те заработали $3,6 млн.
В отличие от «Аль-Каиды», зависящей от пожертвований богатых иностранных спонсоров, финансовая мощь ИГ основана на монопольном производстве нефти на подконтрольных ему территориях. Даже не экспортируя нефть, ИГ может процветать благодаря огромному рынку в захваченных районах Сирии и Ирака.
Более того, производимые на территории ИГ бензин и дизельное топливо покупают даже на севере Сирии, который контролирует сражающаяся с режимом Асада оппозиция. Местные госпитали, магазины, трактора и машинное оборудование работают на генераторах благодаря нефти ИГ (во многих регионах нет электричества). «Мы можем лишиться дизельного топлива в любой момент. В ИГ знают, что без него мы не сможем существовать», – рассказал FT по телефону один из трейдеров, который еженедельно ездит из контролируемого повстанцами Алеппо, чтобы купить топливо.
Национальная нефтяная компания
Стратегия ИГ опиралась на имидж создаваемого государства, и оно пытается управлять нефтяной отраслью так же, как это делают национальные нефтяные корпорации. По словам сирийцев, которых пыталось завербовать ИГ, группировка ищет опытных инженеров, предлагая им конкурентоспособную зарплату, и призывает потенциальных сотрудников обращаться в отдел кадров.
Комитеты специалистов ИГ проверяют месторождения, контролируют нефтедобычу и беседуют о ней с рабочими. Также члены ИГ, ранее работавшие в нефтяных компаниях в Саудовской Аравии или других странах Ближнего Востока, становятся эмирами. Они управляют наиболее важными объектами, говорят покупавшие у ИГ нефть трейдеры и инженеры, работавшие на таких месторождениях.
Рекрутеры ИГ также активно заманивают технических специалистов. Как рассказывает один из них, эмир ИГ ему писал в WhatsApp и «обещал, что я могу выбрать любую должность и сам сказать, сколько хочу зарабатывать». Но тот отклонил предложение и бежал в Турцию.
Нефть берегут
10 600 - количество авиаударов, нанесенных по ИГ возглавляемой США коалицией с августа 2014 г.
196 - количество авиаударов, целью которых стала нефтяная инфраструктура ИГ
Также исламисты ищут сотрудников среди своих сторонников за границей. После взятия Мосула лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади призывал вступить в их ряды не только бойцов, но и инженеров, докторов и других профессионалов. Так, новым менеджером НПЗ в городе Кайяра стал живший в Швеции египтянин, рассказал иракский инженер из Мосула, попросивший не называть его имя.
Центральную роль нефти для ИГ также подчеркивает ее статус в структурах власти группировки. Так, управление территориями исламистов очень децентрализовано: ими управляют валисы (губернаторы) в соответствии с предписаниями шуры (центрального совета). Но нефтяная отрасль, как и военные операции, и работа развитого медиаподразделения, управляется централизованно высшим руководством. «Их подход к нефтяным вопросам упорядочен, – утверждает высокопоставленный представитель западных спецслужб. – Это ключевая, централизованно контролируемая отрасль с хорошим документальным оформлением. Ею занимается шура».
До недавнего времени эмиром нефти ИГ был тунисец Абу Сайяф, который в мае этого года был убит в ходе операции американских военных. Как утверждают представители американских и европейских спецслужб, при нем были найдены важные документы, касающиеся нефтяного бизнеса ИГ, в которых точно указаны издержки и доходы, получаемые со скважин. Также они свидетельствуют о прагматичном подходе ИГ к ценообразованию в зависимости от спроса на нефть на их территориях.
Надзор за нефтяными скважинами осуществляет «Амният», тайная полиция ИГ. Она следит за тем, чтобы выручка шла куда надо, и жестоко наказывает заподозренных в воровстве или мошенничестве. Охранники патрулируют насосные станции для перекачки нефти, а удаленные скважины окружены защитными песчаными уступами. Каждого приезжающего за нефтью трейдера тщательно проверяют.
На месторождении Аль-Джибса в северо-восточной сирийской провинции Эль-Хасака добывается 2500–3000 барр. нефти в день. Это позволяет ежедневно наполнять 30–40 автоцистерн вместимостью 75 барр., говорит один из трейдеров.
Сеть дистрибуции ИГ
Крупнейший пункт продажи нефти – месторождение Аль-Омар на востоке Сирии. По словам регулярно покупающего там нефть трейдера, система работает очень медленно (очередь из автоцистерн растягивается на 6 км), но участники рынка приспособились к ней.
Водители предоставляют членам ИГ документы, включая номерные знаки автоцистерн и данные об их вместимости. Те заносят информацию в базу данных и присваивают им номер. Поскольку ждать долго, большинство водителей возвращаются в свои деревни и каждые два-три дня приезжают, чтобы проверить оставленные автомобили. По словам трейдеров, примерно по прошествии месяца некоторые начинают устанавливать возле своих автоцистерн палатки и ждут своей очереди. Поэтому там даже появились киоски и магазинчики, где водители могут купить чай и фалафель, традиционное ближневосточное блюдо.
Получив нефть, трейдеры везут ее на местные нефтеперерабатывающие заводы или перепродают с наценкой посредникам. Те на менее крупных транспортных средствах везут ее в западные города, например Алеппо или Идлиб, где на подконтрольных сирийской оппозиции территориях зачастую действуют кустарные мощности, производящие бензин и мазут невысокого качества.
Хотя основную прибыль структуры ИГ получают именно от продажи нефти на месторождениях, они в некоторой степени также занимаются и переработкой. Этой цели служат развернутые ими мобильные НПЗ, а в последнее время исламисты стали покупать заводы у их владельцев, которые становятся «фронтующими». ИГ обеспечивает поставки на такой НПЗ, забирает весь произведенный мазут, а частью прибыли от продажи бензина делится с прежним владельцем. В Сирии и Ираке действуют нефтяные рынки, где можно купить сырую нефть или продукты ее переработки. Примерно половина нефтепродуктов направляется в Ирак, а половина – в Сирию, в регионы, подконтрольные как правительству, так и оппозиции. После того как нефть переработают, ИГ перестает участвовать в операциях с нею, утверждают трейдеры.
Нефть на экспорт
Добытая ИГ нефть или нефтепродукты могут попадать в соседние страны – но контрабандой занимаются уже предприимчивые сирийцы и иракцы. По словам сирийских контрабандистов, в последние месяцы этот бизнес сокращается, так как падение цен на нефть зачастую делает его нерентабельным. Но некоторые продолжают им заниматься. В Ираке поставки на север через Курдистан сейчас практически заблокированы, поэтому их направляют на юго-запад – в Иорданию. Из Сирии контрабандные маршруты проходят через подконтрольные оппозиции территории в основном на северо-запад – в Турцию. Жители покупают нефть или продукты переработки на местных рынках, заливают в 25-литровые канистры и переправляют через границу. Есть несколько основных способов сделать это. Когда цены на нефть были высоки, контрабандисты загружали по 50–60 канистр в лодки или металлические лохани и перетаскивали их на турецкий берег с помощью веревок, закрепленных на обоих берегах реки. Там их перегружали на трактора, которые отвозили груз на местный черный рынок, откуда нефть могли забирать автоцистерны для дальнейшей перепродажи. Популярный маршрут для переноски канистр собственными силами (на спине) пролегает через сирийский городок Хирбет ад-Джоз (см. карту). Турецкие войска в значительной степени перекрыли эти поставки, но отдаленность района делает невозможной их полную остановку. Канистры также перевозят на мулах, ослах и лошадях (животное может нести от четырех до восьми канистр) в основном в гористых районах – через городки Сармада и Ар-Рай. Также активно используются подземные трубопроводы – проложенные через границу, в частности в районе турецкого Бесаслана, резиновые трубы. В последние месяцы турецкие пограничники стали более тщательно патрулировать границу и постоянно откапывают самодельные трубопроводы.
Козырь ИГ
Возможно, удача в нефтяном бизнесе отвернется от ИГ. Бомбардировки коалиции и России и низкие цены на нефть негативно отражаются на его выручке. Но пока главная угроза – истощение уже достаточно старых сирийских месторождений. Исламисты не обладают такими же технологиями, как и крупные нефтяные компании, чтобы противодействовать медленному снижению нефтедобычи, говорят местные жители. Кроме того, часть топлива ИГ потребляет само, а не продает на рынке.
Тем не менее на своих территориях ИГ пока контролирует поставки нефти и нехватки спроса там не наблюдается. «Всем здесь нужно дизельное топливо: для водоснабжения, фермерства, больниц, офисов. Если дизеля не будет, здесь исчезнет жизнь, – говорит бизнесмен, работающий рядом с Алеппо. – В ИГ знают, что это [нефть] – их козырь».
FT, 14.10.2015, Алексей Невельский, Михаил Оверченко